Тайна (СИ) - Литвин Светла

Ох, держись Олег. Доведу ведь тебя сегодня. Проверим, какой ты в гневе, посмотришь, что я за чудо в перьях. Может, еще сам откажешься от меня.

— Сейчас заедем в супермаркет и выбирать будем вместе. А то вдруг не то возьму. — он уже тяжко вздохнул, но руль авто вроде еще до белых костяшек не сжимает.

— Мне еще зубную щетку надо купить и пасту, а то у тебя, невкусная паста зубная. Мятно-ядерная война от нее во рту. — я-то, люблю сладкую пасту, детскую себе покупаю.

От зубной пасты что у Олега оказалась, слезы с глаз.

— А ты ее ешь? — он рассмеялся.

— Нет. Но твоей пастой зубы чистить невозможно, только слезу вышибать. Ты же не хочешь, чтоб я плакала? — не удержалась-таки и пощекотала его за ухом.

— Крис! Я же за рулем! — он прикрикнул и нервно потёр ухо о свое плечо.

— Ой! Вон супермаркет! Сворачивай туда скорей! — заверещала как ребенок, специально так, чтоб у Олега уши заложило.

— Ты меня пугаешь. — сказал все же смеясь, и свернул к магазину.

Ничего ему не ответила. Похоже, вывести его на чистую воду будет сложно. Настоящий Олег сидел где-то глубоко. Показался пару раз и спрятался. Сидит теперь и выжидает, когда птичка в клетку залетит, там, потом и выползет, сцапает меня, потом и родители не помогут. Пропадет Кристина, в лапах домашней тирании. Еще поди готовить заставит и убираться.

Пока шли по супермаркету, нарисовала себе целую картину. Яркую и красочную, посреди которой, я, стою в фартуке у плиты, жарю котлетки, и борщ помешиваю. А Олег покрикивает на меня, команды раздает. Все так живо представилось, что аж до дрожи.

— Ау! Крис! Ты где? — Олег помаячил ладонью своей перед моим носом.

— А… Что? — огляделась, у ларца с мороженым стоим.

— Какое берем? — в его голосе уже звучали нотки раздражения.

Наверное, он давно меня зазывает.

— Мне шоколадное. — Олег взял ведро шоколадного, а себе выбрал сливочное.

Потом выбрали мне щетку и пасту с драконом веселым и арбузным вкусом. Олег, на это, смешно закатил глаза. На кассе я еще мармеладок набрала, посыплю ими мороженое.

— Что смотреть будем? — спросил Олег, когда уже у него дома, переодевшись в пижаму, села в обнимку с ведром мороженого.

— Давай выбирай сам. — с лакомством, могу смотреть даже новости, да и выводить Олега из себя как-то расхотелось.

— Тогда будем про добычу золота смотреть. Люблю такие передачи. — он пристроился рядом, включил нужный канал.

Когда больше половины мороженого было съедено, а остальная часть просто растаяла, мы смотрели уже гаражные распродажи. Хрень полная, но я, как ни странно, втянулась. Олег уже задремал. Я решила, что пора бы и в кровать переместиться. Пока выбиралась из его объятий, и он проснулся. Ушла чистить зубы, потом и Олег присоединился. Прибрал наш бардак и пришел в ванну.

А потом, мы просто легли спать. Я уютно пристроилась спиной к его животу, он обнял меня, рука тяжелая и я уснула безмятежно под этой тяжестью. Да, спать с Олегом хорошо. Чуть не проспала. Олегу-то на работу не надо было или не с утра.

— Почему не разбудил? — поглядывая на часы, чистя зубы и натягивая одновременно колготки, спросила Олега, который беспечно готовил завтрак.

— Я думал у тебя будильник стоит. Не стал будить. — он, видя, как я тороплюсь, бросил готовку и сам пошел одеваться.

Обещал же меня отвезти на работу.

— Если я через полчаса не буду на работе, мне хана! Там такой клиент! Он меня сожрет просто. — я чуть ли не скулила, да Олег не виноват, сама прошляпила утро.

Забыла про будильник. Забыла, что клиент наитруднейший по записи. Опоздаю, будет весь сеанс нудить, потом еще отзывов настрочит всюду про то какое я дерьмо, а не психолог.

— А куда? — Олег спросил уже в лифте.

— Тут недалеко, на Мичурина десять, должны успеть. Главное, в лифте не застрять.

Лифт остановился, кто-то вызвал ниже, по ходу движения. Я про себя матюкнулась, сейчас еще всех жильцов собирать будем. Двери открылись.

— Доброе утро. — в лифт зашел Саша.

— Доброе. — Олег пожал ему руку.

На меня напала икота. Не знала, что Саша тут живет. Или он у очередной пассии ночевал.

— Ты воздух набери в лёгкие и не дыши. — по-деловому, посоветовал Саша.

Сделала, как он сказал, а икота не прошла. Вышли гурьбой на улицу. Не успела сообразить, куда идти, а у уха уже отборные маты. То Олег матерится и к машине кинулся колеса пинать.

Саша присвистнул.

— Я накачаю. Сейчас, тут минут десять, потом вмиг тебя до работы домчу. — Олег уже открыл багажник полез за насосом, как его остановил Саша.

— Чего ты накачивать собрался? Ты сюда посмотри. — он, присев на корточки, указал Олегу на дырку в одном колесе, а пробиты были все четыре.

— Да что за хрень! — Олег взбесился.

Колотил машину, скрипел зубами и рычал.

— Пошли сестрица, отвезу тебя на работу. Ты же тут недалеко да? На Мичурина? — Саша приобнял меня и повел к своей машине, даже Олегу слова сказать не дал.

Правда, он был в таком состоянии, к нему лучше не соваться минут двадцать, а у меня этих двадцати минут никак не было.

— Зачем ты это делаешь?! — спросила Сашу, не сдерживая эмоций, как только мы выехали из двора.

— Не понимаю, о чем ты? — на его же лице и мускул не дрогнул.

Ноль эмоций, даже призрения нет.

Глава 7

Александр.

Ушел от Кристины пешком. Снова замерз. Долго ловил машину. Остановился только дедушка, на Ниве. Лет семьдесят ему было на вид, а оказалось, что почти девяносто. Согласился меня подвезти, хотя ему не по пути было.

— От девушки? — спросил он с улыбкой.

— Да. — ответил ему, не мог не ответить, хороший дед, машина смешная.

Хоть и не хотел разговаривать, только отогреться и доехать домой. Он понимающе покачал головой.

— А я вот, бессонницей мучаюсь. Дома одному скучно, вот, катаюсь. Если повезет, подвезу кого, поговорю. У меня пес был, Булька. Старый, умер полгода назад, а я тоже старый. В этом году девяносто будет. Завел бы пса, да сам помру, кому он нужен будет? На улице окажется. А этой железке все равно. — дед стукнул ладонью по приборке.

— Как вас зовут? — две минуты общался с этим стариком, а уже испытывал острое желание знать его имя.

— Владимир Григорьевич, а тебя? — он обрадовался моему интересу, ему и поговорить-то не с кем.

— Сашка я. — представился по-детски, рядом с ним я ребенок и есть.

— Сашка… — он улыбнулся, с грустью повторил мое имя, думая о чем-то своем, далеком, а потом рассказал, о чем вспомнил.

— Друг детства. Так и звали, как тебя. Вы, кстати, чем-то похожи с ним. Ему мяч подарили, мы его гонять пошли во двор. Новый мяч, настоящий. Это сейчас игрушек валом, какие хочешь. А вот тогда, нам мальчишкам ценность была. Тогда-то и узнали, что война. Все было, страх, голод, завод, эвакуация, а главное, смерть. А вот война, она все с тем мячом и с Сашкой в памяти засела. Погиб он. В первый год еще. Я сам-то не москвич, с Ленинграда. — поведал мне старик, не отвлекаясь от дороги.

— И что же вы, один совсем? — жаль его стало, не потому, что война и друг погиб, потому что мотается по ночным дорогам, а поговорить не с кем.

— С женой прожили полвека, схоронил. Дети выросли, я прадед уже. Уехали мои за границу. Меня звали, а у меня жена тут. Память, все тут. Здесь влюбился, женился, детей тут вырастил, даже внуков тут понянчить успел. А правнуков, их два у меня, их видел только по фотографиям. Дочка присылала. — он радостно улыбнулся, вспоминая о правнуках.

— А друзья? Неужели друзей нет? — хороший же дед, все никак в голове не укладывалось, что один он.

А он усмехнулся и спросил;

— Вот ты молодой, скажи, много у тебя друзей, которым можно ночью хотя бы позвонить и поговорить?

Я задумался, кому я могу ночью позвонить? Да никому.

— Вот! То-то и оно. Друзья есть, только с одной разницей, спят они по ночам. А я нет. — с грустью заметил он.