Иностранные формирования Третьего Рейха - Сергей Игоревич Дробязко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако претворить эти планы в жизнь помешало начавшееся наступление Красной армии. Так происходили изменения в сфере образования. В сфере же собственно пропаганды, которая заключалась в руководстве культурой, прессой, кино и радио, дела обстояли следующим образом. Оккупационные власти уделяли большое внимание крымскому театру. Однако это внимание объяснялось не желанием поднять уровень местной культуры, а совершенно другими соображениями. Вот что было сказано в одном из приказов Штаба пропаганды «Крым»: «Артисты оккупированных восточных областей, поставившие себя в распоряжение немецких оккупационных властей, потому необходимы, что обширные пространства, удаленность и зимние затруднения в оккупированных районах еще более ограничивают возможность обслуживания войск нашими спортивно-туристическими организациями. Поэтому Фюрер хочет, чтобы артистам оказывали особое внимание и прежде всего обеспечивали их материально»{80}.
Следуя этому приказу, Штаб пропаганды «Крым» распорядился, чтобы в Симферопольском театре каждые четырнадцать дней появлялся новый спектакль. При этом отдел культуры Штаба принял особые меры с целью освободить прежнее помещение театра от расположенных там воинских частей. В результате уже с 25 мая по 5 июня 1943 г. в Симферопольском театре прошла премьера тринадцати спектаклей, а с 12 по 18 июня состоялись следующие мероприятия: 5 спектаклей для военнослужащих и гражданских лиц, 2 спектакля для военнослужащих и имеющих пропуска для ходьбы в запрещенное время, 1 спектакль для молодежи. Кроме этого, в «Солдатском доме» прошел один спектакль, а в городских госпиталях три. Наконец, Симферопольский театр дал еще два спектакля в Севастополе и провел два товарищеских вечера с участием артистов{81}.
После проведенных немцами мероприятий театральная жизнь несколько оживилась и в других городах Крыма. Так, в Ялте, изменив руководство театра и заменив «недостаточно ценные лица» лучшими, относительно удалось увеличить число спектаклей и поднять доходы театра. В порядке обслуживания Домов отдыха ялтинский театр до 14 мая 1943 г. провел тридцать два выступления. В Алуште также имелось две свои художественные труппы, которые ежедневно давали постановки. Планировалось открыть театр и в Алупке{82}. Все это дало немцам основание утверждать, что «русская культура не уничтожена, а, напротив, немецкие солдаты смотрят русские спектакли и слушают русскую музыку»{83}. В марте 1942 г. было получено разрешение на открытие Крымско-татарского театра. Его директор Эбадулла Грабов планировал начать нормальную работу театра с 10 апреля 1942 г. премьерой постановки спектакля «Лейла и Меджнун». Работать предполагалось пока три раза в неделю, т. е. в среду и воскресенье играть для частей немецкой армии, а в пятницу — для татарского зрителя. Репертуар театра должен был быть очень насыщенным, что предполагало его хорошую посещаемость. Поэтому с апреля 1942 г. по январь 1943 г. планировалось дать сто сорок спектаклей{84}.
В мае 1942 г. на страницах своего дневника Геббельс писал: «Политика подачи новостей — это оружие в войне. Цель этой политики — вести войну и хранить тайну»{85}. Этот принцип был положен оккупантами в основу руководства прессой в Крыму. В период с 1941 по 1944 г. в Крыму выходило несколько периодических изданий. Это газеты «Голос Крыма», «Феодосийский вестник», «Евпаторийские известия» (с августа 1943 г. — «Освобождение»), «Сакские известия», «Земледелец Тавриды», «Крымская немецкая газета» (позднее «Борьба»), «Azat Kirim» («Освобожденный Крым») и журнал «Современник»{86}. Наиболее значительной из них была газета «Голос Крыма» (ее главными редакторами были: В. В. Попов, с 26 марта 1942 г. — А. И. Булдеев, с октября 1943 по апрель 1944 г. — К. А. Быкович) — орган Симферопольского городского управления, первый номер которой вышел 12 декабря 1941 г., а последний — 9 апреля 1944 г. Первоначальный тираж газеты был 3 тыс. экземпляров, затем — 5 тыс., 18 тыс., а к 1943 г. он вырос до 80 тыс. Газета вначале выходила два раза в неделю на двух страницах, затем три раза в неделю на четырех страницах. Стоимость газеты была 1 рубль, или 10 оккупационных пфеннигов. В 1943 г. 21 июля, 1 и 3 октября газета выходила под названием «Голос Таврии». В этом же году стали выходить приложения к газете — «Женский листок» (с 21 мая 1943 г.) и «Молодость» (с 18 июля 1943 г.){87}.
Первая и вторая страницы «Голоса Крыма» состояли из статей, порочащих советский строй, советских государственных, научных и военных деятелей, восхваляющих новый немецкий порядок. Печатались сводки с театров боевых действий, международные новости, речи Гитлера, Геббельса, Шпеера и др. Приказы, постановления, извещения Симферопольской горуправы и военного коменданта печатались на четвертой странице газеты. Третья страница газеты рассказывала о жизни в селах и городах Крыма после их «освобождения» от власти большевиков, о хозяйственной и культурной жизни при «новом порядке».
Особое место в «Голосе Крыма» уделялось так называемому «еврейскому вопросу». С целью разоблачения «мирового заговора» против Германии и ее союзников газета из номера в номер помещала на своих страницах статьи антисемитского содержания. Для подтверждения своих «изысканий» авторы этих статей использовали цитаты из произведений Достоевского, Суворина, Розанова, Шмакова и др.{88}
Следует отметить, что эта газета не всегда пользовалась доверием у населения. Сплошь и рядом можно было услышать такие высказывания: «Стыдно оттого, что русские люди, в русской газете убеждают нас радоваться нашим (т. е. Красной Армии) поражениям», или «название газеты должно быть не «Голос Крыма», а «Вопли Геббельса и стоны крымского народа»…»{89}. А уже к 1944 г. эта газета перестала удовлетворять даже своих хозяев из Штаба пропаганды. Это происходило главным образом потому, что «Голос Крыма» стал уделять, с точки зрения немцев, необоснованно большое внимание так называемой «третьей силе» (т. е. «людям, ожидающим окончательного завершения войны, которое наступит после полного поражения Германии и СССР и победы Англии»). У немцев также вызывал нарекание тот факт, что газета вовремя не доставлялась из Симферополя в другие города Крыма, что способствовало распространению среди населения неподконтрольных слухов{90}.
Все выходившие на русском языке в Крыму газеты, так же как и на остальной оккупированной территории, были призваны служить прежде всего целям немецкой пропаганды. «Оказавшиеся по эту сторону (на оккупированной территории) миллионы людей, — пишет Александр Казанцев, — нужно было сохранить в состоянии аморфной массы, не объединенной и не связанной ничем, даже сознанием общности своей судьбы»{91}. Точкой консолидации русских сил могла бы быть общая идея, чье-то имя или просто даже какой-то факт, событие общегосударственного значения. На это, несмотря на относительное однообразие помещаемых в прессе материалов, «и был наложен… немецкий запрет. Так, газета, выходящая в Крыму, была запрещена в Смоленске, журнал, печатаемый в
