У ног Иисуса - Даг Батчелор

Иисус говорил Марии о том, что ей необходимо новое начало. Она должна была наполнить свою жизнь новыми друзьями и новым окружением, иначе старые демоны будут продолжать возвращаться. Поэтому она продала свой дом в Магдале, а также все украшения и дары, которые давали ей солдаты. Она взяла свои дорогие, сомнительные наряды, которыми обычно привлекала клиентов, и сожгла их на городской свалке.

Взяв с собой лишь сосуд для слез, несколько скромных платьев и порядочную сумму денег в кошельке, она проделала путь длиной в сто двадцать километров и вернулась в Вифанию, в дом Марфы и Лазаря. Отвернувшись от прежней жизни, Мария почувствовала великий мир. Это уже была устойчивая победа. Как часто говорил Иисус, она «положила руку на плуг и не оглядывалась назад».

Сидя у ног Иисуса, Мария ловила каждое Его слово, обращенное к ней. Учитель улыбался ей, поощряя ее задавать простые, но глубокие вопросы.

Неизменное облачко пыли отрывалось от Марфы, когда она проносилась мимо своих гостей. Марфа умела бегать с расправленными плечами и поднятой головой так, что казалось, она вовсе и не бежит. Носиться по дому было недостойно, и, кроме всего, Марфа всегда старалась хорошо выглядеть, особенно когда гостем был Иисус.

Начиная от неопрятного бездельника и заканчивал самым уважаемым законоведом, все в Вифании знали, что чуть позднее в этот день Иисус будет ужинать в доме Симона. Каждый, кто имел хоть какой–либо авторитет в городе, будет там не только потому, что там будет Иисус, но также потому, что там будет Лазарь, человек, воскресший из мертвых.

Не так давно они были свидетелями того, как его холодное, застывшее тело, завернутое в пропитанные алоэ погребальные пелены, оставили в темной гробнице в холме за Вифанией. Потом пришел Иисус и привел в изумление всю округу, чудесным образом вернув его к жизни. Но, возможно, главной причиной, по которой люди так стремились попасть на этот пир, был сам дядя Симон.

Многие годы дядюшка Симон, фарисей, был одним из самых преуспевающих и уважаемых граждан Вифании. Но однажды утром по городу распространился слух, что священники в храме признали, что их дядюшка заболел проказой. Фактически это был смертный приговор.

Проказа была самым опустошительным и страшным бедствием, иногда называемым «проклятьем» или «перстом Божьим». Когда Марфа рассказала Марии о состоянии дядюшки Симона, она добавила: «Должно быть, в его жизни есть какой–то грех. Иначе Бог не поступил бы так с ним». Марфа покачала головой и щелкнула языком: «Женщины!» Слухи говорили о том, что у него были проблемы с молодыми женщинами.

Мария потупила глаза и ничего не сказала. Она слишком хорошо знала об этой проблеме дядюшки. Он был тем, кто сбил свою красивенькую племянницу с истинного пути. Мария похоронила эту позорную тайну глубоко в своем прошлом.

Симон был типичным фарисеем своего времени. Он проповедовал очень громко, а жил совершенно по–другому. На публике говорил как священник, а в тени скрывался трактирщик и мытарь.

После того как священники объявили его прокаженным, его переселили из города в «лагерь смертников», где жили другие прокаженные. Эти колонии были самыми несчастными, жалкими и печальными местами на земле. Сарычи[2] бродили вокруг этих огороженных мест, наблюдая за своими жертвами. Эти колонии являлись местами, куда были сосланы мужчины, женщины и дети, оторванные от своих семей этой проклятой болезнью. Там они медленно умирали, страдая от гноящихся ран, отпадающих конечностей и слепоты, пока не наступала их кончина.

Симона постиг безнадежный диагноз проказы, и все это время его просто называли Симон прокаженный. Марфа добросовестно приносила ему пищу. Она опускала корзину в лагерь и звала его. Марфа знала, что должна находиться от своего дяди на расстоянии брошенного камня, а корзина уже не могла больше использоваться «чистыми» людьми.

Марфа добровольно жертвовала своим временем и силами. Ей нравилось служить людям. Каждый раз, приходя к нему, она пыталась уговорить дядюшку Симона пойти к Иисусу, но он отказывался, уверенный в том, что Бог его оставил.

В один из таких визитов Марфа прокричала Симону слова, которые зародили в нем искорку надежды: «Дядя Симон, я слышала, что Учитель исцелил человека от проказы в Галилее».

Отчаянное желание зажглось в сердце Симона. Марфа добавила: «Если Учитель смог воскресить Лазаря после того, как он пролежал четыре дня в гробнице, Он, несомненно, смог бы исцелить и вас! Пойдите к Нему, — убеждала Марфа, — Он вас не прогонит».

Возвратившись в колонию, он рассказал своим товарищам по несчастью о том, что сказала Марфа: «Если этот Человек исцеляет и прощает других прокаженных, тогда Он, возможно, сможет и меня исцелить. Я собираюсь найти этого Иисуса и попросить Его об очищении. Попытка того стоит».

Кто–то посмеялся над его планом, но нашлось девять человек, среди них был один самаритянин, которые твердо решили пойти с ним. Итак, жалкий парад прокаженных отправился в долгое путешествие на север, где, как они слышали, учил Иисус. С каждым шагом они надеялись, несмотря ни на что, найти милость в Его глазах.

Был случай, когда десять человек почти сдались от отчаяния. Группа праздных молодых людей стала бросать в них камни, проклиная их и крича: «Прокаженные! Грязные прокаженные! Проклятье Божье». Спасаясь, прокаженные оказались слишком близко к одному из встретившихся на пути городов.

Учитель шел в маленькую рыбацкую деревню, когда прокаженные в конце концов нашли Его и учеников. Не имея права приблизиться к Учителю и Его окружению, Симон окликнул Господа, спрятавшись за выступом находившегося поблизости холма:

— Иисус! Учитель! Помилуй нас!

Остальные, съежившись позади своего лидера, жалобным хором присоединились к его мольбе:

— Иисус! Учитель! Помилуй нас!

Еще раз проявляя удивительную любовь и терпение, Иисус ответил им:

— Идите, покажитесь священникам.

Поначалу это повеление привело их в недоумение. Священник уже их осматривал и объявил прокаженными. Но по вере Симон повернулся, чтобы исполнить повеление Учителя. Остальные девять сделали то же самое. Повернувшись, они почувствовали во всем своем теле прилив энергии и жизненных сил. И во мгновенье слепота прошла, раны исчезли, даже отсутствующие пальцы на руках и ногах возвратились на свои места. У них исчезли все следы проказы!

Они освобождены! Подпрыгивая и славя Бога, бывшие прокаженные побежали к храму, чтобы найти священника, который объявил бы их чистыми. В возбуждении Симон посмотрел на своих бегущих товарищей и заметил, что самаритянина не было среди них. Симон решил, что поскольку священник не признал бы самаритянина здоровым, то он отправился домой в Самарию. Но позднее Симон узнал, что самаритянин оказался единственным из всей их группы, кто возвратился, чтобы поблагодарить Иисуса за дарованное исцеление, и Иисус похвалил его за это.

Изобличенный в собственной неблагодарности, дядюшка Симон решил сделать что–то грандиозное, чтобы выразить свою признательность Иисусу. Услышав о том, что Иисус пришел в Иерусалим на Пасху, он решил почтить Его, пригласив на щедрую трапезу. Он также пригласил Его учеников и, конечно же, главных лиц общества. И кто мог бы лучше организовать пир в доме Симона, чем его племянница Марфа?

На кухне в Вифании Марфа спешно и в то же время организованно занималась приготовлением пищи. Как и все остальные, Мария не представляла, как ее старшая сестра справляется с таким большим количеством дел.

Ткачиха по ремеслу, Марфа делала лучшие, красивейшие шерстяные ковры в Иерусалиме. Мария любила наблюдать за тем, как руки Марфы мелькали у станка, педантично точно регулируя движение каждой пряди, занимавшей свое место в общем полотне. Между прочим, вскоре после того как они подружились с Иисусом, Мария помогла сестре соткать прекрасный, прочный хитон для Иисуса, без швов. Никогда, ни на одной ткани она не видела более красивого сочетания цветов. Марии казалось, что этот хитон был такой же, как та одежда, что патриарх Иаков подарил своему сыну Иосифу.

С того момента, как Марфа поднималась каждое утро, до времени, когда она ложилась спать, эта женщина была воплощением активности. Мария улыбалась, замечая, как кинетическая энергия Марфы заставляла ее ерзать и вертеться каждую субботу в синагоге, хотя она старалась сидеть спокойно и слушать читающего Писания равви.

Однако способность руководить и безграничная энергия Марфы отпугивали и отталкивали от нее поклонников многие годы. Сама Марфа никогда бы с этим не согласилась, а Мария с печалью сознавала, что ее сестра в глубине души переживает, что умрет старой девой, так никогда и не познав мужчины, не вскормив грудью младенца.

Марфа снова промчалась мимо Марии и Иисуса, но в этот раз она заставила себя улыбнуться Иисусу и бросила испепеляющий взгляд на младшую сестру. Мария поняла невысказанное послание: «Вставай и помоги мне. Разве ты не видишь, как я занята?»