Снежная для Нежного (СИ) - Кобилева Ольга

Тут он устыдился своих мыслей.

- У тебя сумка из крокодиловой кожи. Не то, чтобы я был такой противник крокодилов, но я не люблю их за кровожадность, поэтому я нисколько не горюю, что из него сделали сумку.

— Я тоже.

Раздался телефонный звонок у неё в сумочке из крокодиловой кожи, которую сегодня пытались украсть.

— Это, наверно, папа, — сказала она.

Достав мобилку из сумки, Люда произнесла:

— Так и есть. Да, папа, — уже в трубку, — я тебя слушаю.

— Ты где? — послышался там взволнованный голос её отца Кондрата Антоновича.

— Я в кафе с молодым человеком, — мило прощебетала она в трубку.

— Что это ещё за молодой человек? Я его знаю?

— Нет. Я сегодня сама с ним только познакомилась. Он спас мою сумку от грабителя, который хотел украсть её у меня прямо из рук. Потом мы были в отделении полиции, давали показания, а затем Рома пригласил меня в кафе.

— Называй свой адрес, Люда. Я пришлю за тобой машину, а хочешь, сам приеду?

— Присылай. Самому не нужно приезжать.

Через десять минут за девушкой приехала машина.

— Вот и всё, — грустно сказала она Роме. — Мне надо ехать домой. Может, как — нибудь встретимся с тобой. Поверь, я приятно провела время в твоём обществе. Хочется ещё.

— Я тоже. Обязательно встретимся.

Она укатила на своей машине.

"Как бы я хотел иметь себе такую!" подумал он. "Только, где взять на неё денег ума не приложу".

Он сам удивился сегодня своей завистливости, раньше зависть к более обеспеченным людям, чем он тоже иногда неожиданно просыпалась в нём, но сегодня её было что — то слишком много.

— Чёрт! — выругался он.

Студент вспомнил, что забыл обменяться номерами телефонов с Людой. Когда он встретиться с ней кто его знает. Хотя он любил Снежану, но ему понравилось общаться с ней.

Рома поехал разбираться с Агатой. Сейчас он припомнит ей за длинный язык. Будь добра, раз обещала молчать, то выполняй своё слово. Если не можешь выполнить, не давай его, а то, ты смотри, прямо какая влюблённая в него до безумия. Парень покажет ей такую любовь, что ей станет тошно от неё. Любишь — люби себе молча, но никому не мешай жить.

Как только девушка открыла дверь, то его грозный вид заставил её вздрогнуть. Его брови были нахмурены, кулаки сжаты, глаза свирепо метали молнии.

— Агата, говори, ты признавалась Снежной о наших поцелуях?

— Я ничего не говорила.

— Не ври!

Рома вцепился ей в волосы.

— Признавайся во всём, а то хуже будет!

— Я говорила ей. Я прислала ей фото с мобилки, где мы целуемся.

— Как ты сделала его? Ты не могла одновременно фотографировать нас и целоваться со мной.

— Я попросила своих подруг, чтобы они подкараулили, как мы целуемся с тобой. Отпусти меня, Рома. Мне больно.

— Живи. Ты глубоко противна мне, как я сам себе. Если бы ты по — настоящему любила меня, то не стремилась напакостить мне. А я ещё жалел тебя, только потому и целовал. Я больше никогда даже пальцем не притронусь к тебе. Никаких поцелуев, объятий. Совсем ничего. Ты поняла меня?

— Поняла. Если хочешь, я могу сама рассказать Снежной всю правду о том, что было между нами.

— Не надо. Хватит. Ты достачно подсуропила мне и заодно Снежной. Как — нибудь обойдусь без тебя. Она тоже.

Он выпустил девушку из своих рук. После чего ушёл к себе домой.

Юноше сильно хотелось вместо дома поехать к Снежане, но он решил, что лучше сделать это через несколько дней, когда она остынет и перестанет так сердиться, как сейчас.

По прошествии срока он приехал к ней домой. О Люде к тому времени Рома не вспоминал из — за того, что любовь к его собственной девушке на тот момент оказалась сильнее.

Он немного постоял возле двери её квартиры. Звонить ему было боязно. Он знал, что виноват и потому не решался на решительный шаг. Стоять вечно у квартиры Снежаны студент тоже не мог. Надо было делать выбор. Он пробыл ещё немного возле закрытой двери, собрался с духом и позвонил.

— Кто там? — раздался голос девушки, который прозвучал глухо.

— Я. Пожалуйста, открой.

— Не пущу. Уходи. Нам не о чем говорить с тобой.

— Снежная, открой. Прости меня. Я не знаю, что тебе наговорила дура Агата, но всё объясню тебе.

— Я не открою. Убирайся.

— Тогда мне придётся ночевать тут у тебя на коврике.

— Ночуй, где хочешь. Мне нет до тебя никакого дела.

— Снежная!

Тишина.

Рома позвонил Геласии Анастасьевне, сообщил, что проведёт ночь у Снежаны, не вдаваясь в подробности и впрямь ночевал всю ночь под её дверь как преданный пёс.

7 глава

С утра девушка открыла дверь и увидела, что он спит под дверью у неё на коврике.

— Рома, что ты тут делаешь? — испугалась она и потянула его за руку. — А ну, бегом вставай!

— Снежана, как здорово, что ты здесь!

Он встал на ноги.

— Ты тут так и был всю ночь?

— Да. Дай мне хоть всё объяснить тебе. Потом хочешь прощай, хочешь гони вон взашей навсегда. Мне хотя бы можно войти к тебе в квартиру?

— Входи.

— Спасибо, что впускаешь меня. Твои родственницы дома?

— Нет. Они ушли в гости к нашим родственникам и остались там ночевать. У меня большая родня. Можем объясниться с тобой наедине.

Они прошли в квартиру и сели рядом на диван.

— Я слушаю тебя. Говори как можно скорей и уходи. У меня нет особого желания видеть тебя.

— Сначала я хочу узнать, что рассказала тебе Агата.

Она всё выложила ему без утайки.

— Ишь ты, — усмехнулся Рома. — Как всё складно у неё получается!!! Видите ли, она заявила тебе, что я получаю больше удовольствия от поцелуев с ней, чем с тобой. Да такого никогда не было и не будет.

— Ты можешь не врать мне? Тогда почему ты целовался с Агатой?

— Оба раза всего лишь из жалости к ней. В первый раз это было чуть больше года назад, второй совсем недавно. Я каюсь, что в первый раз неожиданно даже для самого себя испытал удовольствие. Во второй раз ничего подобного со мной не было. Я не желаю заходить с Агатой дальше поцелуев и она больше не получит их от меня. Я сегодня так и сообщил ей об этом. Кому ты больше веришь? Ей или мне?

— Тебе.

На сей раз парень рассказал Снежане, как было дело оба раза с поцелуями с Агатой, как он получил от неё правду и о том, как её подруги сфотографировали их вместе на мобильный телефон и отправили всё это первой.

— Ты поступил с ней, на мой взгляд, слишком жёстко.

— Я признаю это, но, ты думаешь, Агага по другому разговорилась бы? Нет. Она не пойдёт на такое добровольно. Я признаю, что совсем не лучше её, но, может, ты всё — таки простишь меня? Без тебя моя жизнь станет крайне тяжёлой. Я признаю, что оступился, но постараюсь так больше не делать.

— Почему ты не сказал обо всём мне сразу? Возможно, тогда мне было гораздо легче простить меня.

— Тебе легко говорить! Как ты себе представляешь это? Прихожу я к тебе и говорю: "Ты знаешь, я тут целовался с твоей подругой Агатой всего лишь из жалости к ней потому, что она так сильно любит меня, что до сих пор не может забыть." Да пускай я даже пошёл на это из жалости к ней, но в таком слишком тяжело признаться. Если тебе тяжело простить меня, всё пойму. Я заслужил это. Я пойду.

С этими словами он встал и направился к двери.

— Подожди.

Рома вернулся к ней, они обнялись и стали самозабвенно целоваться. Потом они перешли в спальню Снежаны.

— На нас сейчас столько одежды, — сказал он. — Я считаю, что на данный момент она нам ни к чему. Сейчас мы с тобой займёмся очень интересным делом: будем снимать её. Как тебе такое занятие?

— Я не против.

Влюблённые занялись любовью. Они быстро избавились от одежды и легли на кровать, чтобы вдоволь насладиться на ней своим примерением.

— Как мне хорошо от того, что я провожу время с тобой! — сказала девушка, лёжа в объятиях любимого.