Шерлок Холмс против марсиан - Генри Олди

– Ну разумеется! Майкрофт не любит тратить слова понапрасну, но все необходимое он мне сообщил.

Доктор, кажется, хотел спросить еще что-то, но тут Том не утерпел.

– Девочка! – воскликнул он, оборачиваясь к сидящим сзади джентльменам. – Малышка Дженни! Так вы из-за нее приехали, сэр?!

3. Господь, он все видит!

– Дженни, – повторил Том. – Ее зовут Дженни.

Он удивлялся самому себе. Без приглашения вмешаться в беседу двух джентльменов, один из которых был настоящим доктором из Лондона, а второй наводил на Тома оторопь своим умением видеть всех насквозь, чище гадалки – это был из ряда вон выходящий поступок. Можно сказать, подвиг.

– Дженни Лиггинс. Наверное, Лиггинс.

– Наверное? – заинтересовался Холмс. – Вы знаете имя, но не знаете фамилию девочки?

Вся расслабленность Холмса разом сгинула. В одно мгновение он преобразился, напомнив Тому породистую гончую, взявшую след.

– Что я говорил вам, Ватсон, – Холмс обращался к доктору, но взгляд его намертво вцепился в грузчика. Ощущение было такое, словно Том вдруг стал стеклянным. – Мое везение продолжается! Мне это не нравится, но, тем не менее, я им воспользуюсь. Так что насчет фамилии, молодой человек?

– Лиггинсы, – разъяснил Том, говоря медленно и внятно, как с ребенком, – не родители Дженни. Ее папа с мамой погибли. А девочку прислали в Молдон, к тете и дяде. Тетя и дядя тоже погибли, когда марсиане жгли Молдон. Это правда, сэр.

– Если отец девочки, – Холмс размышлял вслух, – родной брат мистера Лиггинса, значит, девочка тоже носит эту фамилию. Если же отец девочки – брат миссис Лиггинс, или Лиггинсам родней доводится мать девочки, фамилия может оказаться иной. Вы случайно не в курсе их родства?

Том развел руками:

– Увы, сэр. Это мне неизвестно.

– Благодарю, – Холмс кивнул без тени иронии. – Вы мне очень помогли, молодой человек. Я в вас не ошибся. Значит, Дженни?

И тут, обнадеженный приветливым тоном, Том задал главный вопрос в своей жизни, тот вопрос, который мучил его от самого вокзала:

– Вы из полиции, мистер Холмс? Вы сыщик?

– Нет.

– Кто же вы, сэр?

– Я – пасечник. Скромный пасечник из Суссекса.

– Пасечник?

– Не верите? Ватсон, подтвердите.

– Пасечник, – согласился доктор, пряча улыбку в усы. Откинувшись на спинку сидения, Ватсон наслаждался поездкой. Впервые за последние дни ему было спокойно. Вопреки обстоятельствам, доктор чувствовал себя в безопасности, и встреча с Холмсом играла в этом не последнюю роль. – Я написал десятка три рассказов о его пчелах и ульях. Лестрейд, лучший инспектор Скотланд-Ярда, мог бы это подтвердить, окажись он здесь.

Том заподозрил, что над ним издеваются. Пасечник, о котором доктора пишут рассказы? Пасечник, знакомый с инспекторами Скотланд-Ярда? Адресат телеграмм из Министерства Иностранных Дел?! Все известные Тому пасечники жили совершенно другой жизнью. Поразмыслив, Рэдклиф решил не упорствовать. Обычно, когда он упрямо добивался честного ответа на поставленный вопрос, дело кончалось либо дракой, либо тем, что грузчика изгоняли из компании. Сейчас Тому не хотелось ни первого, ни второго.

– Вернемся к племяннице Лиггинсов, – похоже, мистер Холмс нимало не интересовался чувствами грузчика Рэдклифа. – Когда ее привезли в Молдон?

– Не помню, – пожал плечами Том. – Десять дней назад? Нет, кажется, две недели…

Бричку тряхнуло, он едва не прикусил язык.

– Хорошо. Вы знаете ее родителей?

– Откуда?

– Родственников? Лиггинсы – ваши земляки…

– Ну конечно! – Том слегка обиделся. – Я отлично знаю мистера и миссис Лиггинс.

– Мистер Лиггинс служит? Работает? У него свое дело?

– Мистер Лиггинс…

Том задумался. У него совершенно вылетело из головы, чем занимается мистер Лиггинс.

– У него капитал. Небольшой, в Лондоне. Он живет на ренту. Точно не скажу, но я слышал про капитал в трактире старика Кюсберри. Парни еще спорили, сколько фунтов у мистера Лиггинса на счету. Миссис Лиггинс – домохозяйка. Она редко выходила из дому. Такая маленькая женщина…

– А мистер Лиггинс? Вы можете описать его внешность?

– Большой такой. Вроде меня.

– Усы? Бакенбарды? Хромота?

Том молчал.

– Толстый? Тощий? Сутулый?

– Толстый…

– Полно, молодой человек, – добродушно махнул рукой Холмс. – Не расстраивайтесь. Если бы вы знали, как мало могут рассказать очевидцы… Вы видели схватку марсиан с миноносцем?

– Да, с колокольни.

– Не поделитесь ли? Мне очень интересно.

После конфуза с Лиггинсами Том был искренне рад оказаться полезным мистеру Холмсу. «Сын грома», треножники, артиллерийские батареи – он сыпал словами, не слишком заботясь о связности рассказа. Пожары, молния с ясного неба, светящееся яйцо – поражение марсиан в изложении Рэдклифа обретало черты поистине эпические. Добравшись до описания руин жилища Лиггинсов, Том умолк, тяжело переводя дух. Шея затекла: говорить через плечо, обернувшись к слушателям, оказалось труднее, чем разгрузить десяток подвод с ячменем.

Холмс кивал в такт своим мыслям.

– Как я понимаю, – спросил он, – вы забрали Дженни?

– Да.

– К себе?

– Что вы, сэр! Разве хибара грузчика – место для маленькой девочки? Да и неприлично это. Я отнес Дженни к викарию Симпсону. Он к этому времени уже выбрался из подвала.

– И он согласился взять девочку на попечение?

– Не сразу. Но тут вмешалась вдова Пристли, его экономка. «Будь я проклята, – сказала вдова, – если позволю выгнать на улицу бедную сиротку. А вам, ваше преподобие, должно быть стыдно! Господь, он все видит!» Викарию стало стыдно, и он ушел в кабинет. А экономка повела Дженни умываться… Да вот и его дом!

– Преподобного Симпсона?

– Так точно, сэр!

Ворота, за которыми начиналась мощеная дорожка, ведущая к дому священника, были заперты. Вид эти ворота, собранные из буковых досок, потемневших от времени, имели скорее декоративный. Хороший пинок распахнул бы их без труда. Декоративность подтверждалась и калиткой, расположенной рядом – встроенная в кирпичную арку, калитка, похоже, не закрывалась никогда. Над ней по своду густо вился дикий виноград. За калиткой начинался крохотный садик, где под яблонями ждал гостей дощатый стол в окружении грубо сколоченных стульев. Сам дом – аккуратное двухэтажное здание – был рыжего цвета, с оконными рамами и входными дверьми, выкрашенными белой краской. На лужайке перед домом гуляли куры: три пеструшки и одна рыжая, в тон стенам.

Мирная обстановка противоречила общей картине погрома, устроенного марсианами в Молдоне. Господь ли снизошел к верному слуге, случай ли оказался благосклонен к трусоватому викарию, но дом Симпсона ничуть не пострадал.