Охота на доминанта, или 13 отмазок Серова (СИ) - Володина Таня

— Говорят, все на тебя жалуются — клиенты, главбух, директор, — строго сказал Серов. Она опустила голову.

— То недостачи, то излишки, — продолжил он, находя какое-то извращённое удовольствие в наблюдении за предательским румянцем, который разгорался на щеках девушки. Щёки, ягодицы — она быстро краснела. — То документы теряешь. Мне посоветовали подумать о твоём увольнении.

Ему это не советовали, но молчаливую замкнутую кассиршу следовало припугнуть. Ему нужно, чтобы она сотрудничала со следствием, — то есть с ним.

— Ох нет! — встрепенулась Юля, отвлёкшись от созерцания колен, обнимавших её ноги.

— Пожалуйста, не увольняйте меня! Меня убьют дома, если я перестану приносить деньги. Знали бы вы, как трудно найти работу в Невиннопыске!

— В Москве тоже трудно, — согласился Серов, — так что я прекрасно тебя понимаю.

— В Москве есть выбор, — возразила Юля.

— Выбор — это иллюзия.

— Хотите меня уволить?

— Не то чтобы хочу...

Он сделал выразительную паузу: мол, это я не такой злой, это экономическая целесообразность, ничего личного.

— Не увольняйте меня, пожалуйста, — жалобно попросила Юля, — мне нечем будет кормить Грея.

— Кто это — Грей?

— Моя собака. Он хромой: поджимает заднюю лапу. Мама и отчим выгонят его, если я не буду зарабатывать ему на еду. И тогда Грей пропадёт: хромая собака в хозяйстве бесполезна.

Серов ощутил долгий и болезненный укол прямо в сердце. Каким-то образом эта мелкая мазохистка умела разводить его на эмоции.

— Хорошо, посмотрим. Но ты должна будешь кое-что для меня сделать.

19. Вторая отмазка Серова

— Это невозможно, — с трудом вымолвила Юля.

Краска с её щёк сошла, и глаза засияли как влажные изумруды на белом полотне. Бледные губы затряслись. Что привело её в такое паническое состояние? Серов осторожно поинтересовался:

— Почему?

— Потому что я... Я. — она смешалась, прикусила губу, и Серов понял, что она в одном шаге от истерических рыданий.

Теперь было ясно, что имела в виду Анжела, когда говорила: «С ней всё не так». Он раздвинул ноги и отъехал задом по столу, чтобы не смущать нервную девицу. Он ей даже юбку не помял, а она реагирует, как будто повстречала банду насильников с большой дороги.

— Успокойся и постарайся сосредоточиться, ладно?

Она кивнула и шмыгнула носом:

— Я девственница. Я не могу сделать то, что вы хотите. Увольняйте меня! А лучше сразу убейте!

— Ах ты ж грёбаный ты. — начал Серов и заткнулся. Выдохнул. Произнёс тихим и проникновенным голосом: — Послушай, Юля, мне твоя девственность. — он хотел сказать «на хрен не упала», но вовремя заменил на более нейтральное выражение: — не так интересна, как тебе, должно быть, кажется. Я никогда не интересовался маленькими девочками — даже когда мне было столько лет, сколько сейчас тебе. Я всегда предпочитал взрослых и адекватн. м-м-м здравомыслящих женщин, которые знают, чего хотят.

— Но я не маленькая.

— Ты на девять лет младше меня. Это существенная разница.

Она промолчала, видимо, соглашаясь с ним в глубине души. Почему-то Серова это задело, как будто он надеялся, что она возразит: «Ну что вы, девять лет — такой пустяк».

— И я знаю, чего хочу, — твёрдо сказала Юля.

— И чего же? — зачем-то спросил Серов.

Он чувствовал, что нельзя задавать этот вопрос, что ответ ему не понравится, что разговор между директором холдинга и провинциальной кассиршей свернул на скользкую опасную дорожку, где можно переломать все руки и ноги, но словно чёрт дёрнул его за язык. И Юля не подвела:

— Я хочу, чтобы вы меня выпороли, — и уточнила деловито: — Ремнём по попе.

— Я никого не порю. Я не садист.

— Вчера вы говорили то же самое, но потом...

— Никаких «но» и никаких «потом»! Юля, меня не интересуют все эти ваши доморощенные извращения. Мне не нравится бить женщин, меня это не возбуждает.

Она молча на него смотрела. Смотрела. Смотрела. И он с ужасом ощутил, как скулы вдруг начали гореть, словно он побрился тупым лезвием на сухую. Он соврал — и она это поняла. Вчера она не уделяла внимания его дымящемуся члену, и он даже решил, что она ничего не заметила, а сегодня выяснилось, что кое-какие подробности от неё всё-таки не ускользнули.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну хорошо, — признался он, — вчера я был возбуждён. — Тот факт, что он и сейчас (сию минуту!) был чрезвычайно озабочен решением полового вопроса, он решил утаить.

— Но это не потому, что я тебя отшлёпал и мне это понравилось, а потому, что... у тебя красивая попка. И.

И пися?! Он хотел сказать, что пися у неё тоже красивая?!

В его голове это прозвучало так пошло и сюсюкающе, что Серов скривился и мысленно застонал. Почему деловая беседа вдруг свелась к обсуждению Юлиных прелестей? Он же собирался поговорить о работе!

— Я понимаю, — мягко сказала Юля, словно ощутив его беспокойство и желая утешить.

— Вы здоровый молодой мужчина, вам трудно сдерживать инстинкт доминирования.

— Не трудно, — упрямо возразил он. — У меня нет инстинкта доминирования.

В его хриплом голосе почувствовалась угроза, которая здорово его удивила. Обычно он был гораздо сдержанней. Видимо, Юля тоже это поняла.

— Ладно, — примирительно сказала она.

Они притихли. Это была немного неловкая и напряжённая тишина. Серов задумался, почему он ведёт себя с этой девушкой как непроходимый дурак?

Через минуту Юля вежливо кашлянула и спросила:

— Если вы не собирались лишать меня девственности, то о чём вы хотели попросить? Что я должна для вас сделать?

Серов вышел из задумчивости.

— Подними кассовые отчёты и подготовь список поставщиков, которые лично привозили товар на склад. Если из наших никто ничего не видел, то, может быть, поставщики что-нибудь знают? Хочу с ними побеседовать. Полагаю, ты с ними хорошо знакома?

— Да, конечно, я же им деньги выдаю, — кивнула Юля. — Я всё сделаю. За какой период?

— С последнего обнуления склада. Когда это было? Три месяца назад?

— Да, в апреле.

— Вот с апреля и выпиши всех клиентов, а также их телефоны и имейлы, — сказал Серов.

— И я тебя прошу, не саботируй мои распоряжения. Я понимаю, тебе хочется задержать меня в Невиннопыске, но, поверь, подобная задержка никак не отразится на наших отношениях. Я больше не буду тебя бить.

Юля вздохнула так горестно, что он чуть не переменил своё решение. Подумаешь, пошлёпать красивую попку, потом подрочить в туалете — зато девчушке сколько радости!

— Мой брат знаком со всякой шушерой, — сказала Юля тихо, отлипая от стенки и делая шаг вперёд. — Ему всего шестнадцать, но он настоящий головорез! У них целая банда: они избивают пьяниц, нападают на дальнобойщиков, грабят ларьки. Ещё девочек насилуют: сначала самый красивый мальчик заманивает её в гости, накуривает всякой дрянью и разводит на секс, а потом подтягиваются остальные. Пускают по кругу.

— Говнюки малолетние! — прокомментировал Серов. — Полиция знает?

— Знает, конечно. Типа борются.

— Хочешь, чтобы я поговорил с начальником полиции?

— Нет, я хочу сказать, что мой брат может свести вас с парнем, который главный у цыган. Они знакомы.

Серов ощутил, что его рот приоткрылся сам собой. Юля ещё немного придвинулась и коснулась пальцем его колена. Надавила, словно проверяла степень прожарки стейка.

— Это было бы очень кстати, — сказал Серов, прикидывая, сколько времени он мог бы сэкономить, если бы напрямую поговорил с неуловимыми цыганами. — Спасибо, Юля! Когда можно встретиться с твоим братом?

— Да в любое время, у него каникулы, — ответила она, шагая пальцами по его бедру, — но это же не входит в мои обязанности, правда? Это моя добрая воля, моё сотрудничество с вами. Моя помощь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И?

— Мне тоже нужна ваша помощь.

Её тонкие нежные пальцы пробежались по его брюкам и взялись за кончик кожаного ремня.

20. Как давно это длится?