Наследство дьявола, или Купленная любовь (СИ) - Обская Ольга

— Ты знаешь, как выйти к шоссе? — спросила Женя, не особо надеясь получить вразумительный ответ. — Или дорогу до города?

Этель посмотрела на Евгению жалостливо, как на ребёнка или психически нездорового человека:

— Город очень далеко. Ночью туда идти глупо. Мне мой рекомендатель советовал остановиться на ночлег у Софии. Она живёт рядом с озером.

Жене всё труднее и труднее было понимать новую знакомую. Какая каша у неё в голове. Кто такой рекомендатель, по её мнению? Тот, кто написал рекомендательное письмо? Кому и зачем? И кто такая София?

— Идём, — позвала Этель и уверено зашагала по тропинке вдоль озера.

Евгения колебалась. Составить компанию девушке, у которой огромные проблемы с адекватностью, не лучшее решение, но и отпустить её одну искать приключения на свою голову тоже нехорошо. Местность выглядела безлюдно. Случись что, кто Этель поможет?

Подумав пару секунд, Женя присоединилась к блондинке. Тропинка всё равно виднелась пока только одна, и идти особо больше было некуда. Да и оставалась надежда, что Этель действительно знает дорогу к какому-то человеческому жилью. София там обитает или ещё кто, главное чтобы телефон имелся. Тогда все проблемы будут решены быстро.

— Я вот всё гадаю, и понять не могу, почему твой рекомендатель ничего тебе не рассказал, — задумчиво произнесла Этель, когда с ней поравнялась Женя. — Ты такая потерянная.

— А что он должен был мне рассказать? — поинтересовалась Евгения. — И, вообще, кто он такой, этот рекомендатель?

Женя подумала, что если даст блондинке выговориться, если та поделится всем тем, что засело в её голове, то постепенно её сознание прояснится, и к ней вернётся способность мыслить здраво.

— Рекомендатель — это тот, кто дал тебе рекомендательное письмо.

— Вот это? — Женя достала из кармана лист ароматической бумаги.

— Ну да.

— Но какое же это письмо? Тут же ни слова не написано?

— Это ты не видишь. А любой менталист прочитает без проблем.

— Выходит, те верзилы с прожекторами были менталистами и что-то смогли здесь прочесть?

— Конечно. Если б не прочли, разве б они тебя отпустили?

Слова Этель выглядели бредовыми, но разумное зерно в них было. Люди в чёрной униформе действительно отстали от Жени только после того, как исследовали розовый лист. Может, как она и подумала вначале, на бумаге что-то написано особыми чернилами, которые становится видно только при определённом освещении. А те прожектора, как раз и производили нужный свет.

На всякий случай она ещё раз посмотрела на свой листочек под разными углами, но ни намёка на буквы не заметила.

— И что ж тут, интересно, написано такого, что охранники не стали меня арестовывать?

Этель вновь посмотрела жалостливо и даже немного с подозрением:

— Ты действительно не знаешь, о чём говорится в твоём рекомендательном письме? Что же ты тогда будешь делать?

— Не знаю, — устало выдохнула Евгения.

Разговор её реально утомил. Колючая навязчивая тревога потихоньку вкрадывалась в сердце. Женя не понимала, что происходит. Почему Этель с таким упрямством называет бумажку, цель которой освежать воздух в ванной комнате, рекомендательным письмом? Почему охранники тоже отнеслись к этому листочку, как к документу? Почему Женя идёт сейчас непонятно куда рядом с девушкой, у которой проблемы с психикой? Почему девушка, у которой проблемы с психикой, знает ответы на вопросы, а Женя нет?

— Да не переживай ты так, — попыталась успокоить Этель. — София умеет читать такие письма. Может, ты ей понравишься, и она тебе прочтёт.

— Женя, ты здесь? — крикнул Макс в зияющий чернотой лаз.

Ответом была полная тишина.

— Же-ня.

Ни звука.

Максим сбегал за фонариком, который видел в одном из выдвижных ящиков комода, и приступил к исследованию потайного хода. Лестница, ведущая вниз, выглядела основательно. Макс насчитал около сорока ступеней. Размах впечатлял. Не оставалось сомнений, что минус первый этаж — это что-то гораздо солиднее, чем скромное подвальное помещение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Женя, — снова позвал Максим.

Но никто не ответил. Он пошарил фонариком по стенам и отыскал выключатель. Свет залил пространство, позволив оценить весь масштаб. Что скажешь? По-Кольцовски роскошно. Не зря Карина локти кусала. Из холла, в котором находился Макс, веером расходилось три коридора. В каждом имелось по нескольку дверей. Сколько ж здесь комнат?

Максим не удивился тому, что из неприметного с виду домишки Кольцов сделал шикарный особняк с целым потайным этажом. Очень в его духе. У Макса было неоднозначное отношение к этой страсти отца ко всему необычному. Если у вещи не имелось какой-то изюминки, какой-то вычурной особенности, то она быстро наскучивала родителю. С одной стороны, любовь к экстраординарному делала его яркой незаурядной личностью. Людей тянуло к Кольцову, несмотря на его жёсткий характер. Но с другой, иногда Максу казалось, что отец в этой погоне за экзотикой разучился радоваться простому.

Воспоминания о родном человеке тоской сдавили грудь. Почему-то именно здесь, в этой тайной обители Кольцова, Макс особенно остро почувствовал, как скучает по нему. Скучает, несмотря ни на что. Он испытывал по отношению к отцу сложные чувства. Львиную долю составляла обида за то что, в своё время не поверил сыну. Но кроме обиды было что-то ещё, от чего сжималось сердце каждый раз, когда Макс вспоминал, что отца больше нет.

Усилием воли Максим стряхнул тяжёлые мысли. Нужно было заняться обследованием комнат. Очевидно, что в какой-то из них Женя. А, может, и Карина здесь. А не откликаются девушки, видимо, потому, что в помещениях хорошая звукоизоляция.

Макс заглянул в первую по коридору комнату. Никого. Но решил зайти внутрь, чтобы убедиться. Всё пространство было заставлено стеллажами с папками. Какой-то архив? Кто в наше время хранит информацию на бумаге? Не проще — в памяти компьютера? Прошёл между рядами, глянул на корешки. Несколько знакомых фамилий. Досье на сотрудников? И вдруг глаз зацепился за собственное имя. Сердце пропустило удар. Синяя пластиковая папочка. Макс помнил её. Именно из-за этой папки разгорелся скандал два года назад. Именно она лежала на столе у отца, когда он тихим зловещим голосом сообщил, что не хочет больше никогда видеть сына. Именно её содержимое так и осталось для Макса тайной.

Резким движением он выдернул ненавистную папку с полки. Открыл на первой попавшейся странице и замер.

Глава 11. София

Этель взяла на себя роль гида и проводника. Она бодро шагала по узкой тропинке, не обращая внимания на колючие кусты, росшие по сторонам. Женя удивлялась, откуда в такой миниатюрной девушке столько сил и энергии, особенно учитывая, какое потрясение она только что пережила.

— Тут идти недалеко. Полчаса не больше. По крайней мере, так мне рекомендатель говорил.

Евгении уже слово «рекомендатель» набило оскомину, но она решила больше ни в чём Этель не переубеждать, а просто слушать. Всё равно аргументы закончились. Тем более блондинка находилась в прекрасном расположении духа и с виду не нуждалась в моральной поддержке. Наоборот, пыталась приободрить спутницу.

— Уж не знаю, как так получилось, что ты не понимаешь, куда попала, — сказала она, — но тебе радоваться надо. Сюда не так-то просто пробраться.

— Почему?

— Много всего. Но главное, стоит очень недёшево.

— Странно, — усмехнулась Женя. — По крайней мере, я сюда попала бесплатно, если конечно не считать платой то, что получила по голове.

— Ты не могла попасть сюда бесплатно, — упрямо повторила Этель. И добавила с сожалением: — Эх, если бы такое было возможно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И всё-таки я не платила, — заверила Евгения. — Не могла я забыть, как с деньгами рассталась, даже если допустить, что мне от удара по голове слегка память отшибло.

— Значит, за тебя заплатил кто-то другой.

— И кто же этот благодетель? — снова усмехнулась Женя.