На гребне войны - Михаил Серегин

В воздухе Гриша успел сгруппироваться, отчего удар о землю получился не таким сильным. Он тут же вскочил на ноги и бросился прочь от заполыхавшего джипа, в котором горели его товарищи, но вторая взрывная волна от сдетонировавшего бака с горючим ударила его в спину и поволокла по шершавому асфальту. На какое-то время он потерял сознание, а когда очнулся, то понял, что его заталкивают в багажник автомобиля. Он не знал, что это был один из автомобилей – здоровенный бордовый «Крайслер», – на которых приехал Коля Ухтыркин. Вторая машина – юркий синий джип «Сузуки», – визжа резиной, сорвалась с противоположного перекрестка, подобрала взрывника и, резко развернувшись, двинула следом за «Крайслером». Через минуту перед воротами СИЗО остался только полыхающий «Ниссан Патрол», в котором начал рваться боезапас.

Час спустя «Крайслер» и «Сузуки» затормозили рядом с «Лендкруизером» Михея, возле бревенчатого охотничьего домика. Выгрузив Химика, словно это был не человек, а кусок свинины, его затащили в сени и, быстро закрыв дверь, чтобы не напустить мошку и комаров, связали ему руки за спиной. По дороге он пришел в себя, но сопротивлялся слабо, видя, что с такой бригадой ему не справиться. Ухтыркин, обнажая в ухмылке черную дырку на месте двух передних выбитых в драке зубов, сам ввел его в дом, где в глубоком кожаном кресле, закинув ногу на ногу, развалился Михей.

Внутри дома стоял специфический запах диметилфталата, которым все детали помещения были обработаны сверху донизу.

Главный зал дома напоминал большую русскую избу, где по стенам были развешаны охотничьи трофеи. Только кирпичный камин несколько нарушал этакий деревенский уклад. Сам Михей, одетый в брезентовый охотничий костюм, походил на барина, собирающегося на охоту. На низком деревянном столе перед ним стоял запотевший графинчик водки и коническая хрустальная рюмка на тонкой ножке. Здесь же на подносе были разложены закуски.

Проведя Химика в гостиную, Ухтыркин небрежно толкнул его в свободное кресло, а сам встал позади, готовый в любую минуту вмешаться, если тот попытается подняться. Трое других бойцов из охраны, все в тельняшках, с той лишь разницей, что на одном была бескозырка с оторванными ленточками, свернули в соседнюю комнатку, где расположились на просторном диване, и достали сигареты.

– А вот и наш герой, – выпив рюмку водки, сказал Михей, глядя на ободранного Химика. – Где это тебя так угораздило?

– Ну ты, блин, даешь, дядя, – хмыкнул Химик, – ты меня че, за лоха держишь?

– Где ты его взял, такого покореженного? – Не обратив внимания на восклицание Химика, Михей посмотрел поверх его головы на Ухтыркина.

– Там у СИЗО его тачка взорвалась, в натуре, – пожал плечами Николай. – Если бы не мы, этому доходяге ноги бы поотрывало на хрен. Нашпигуют машины динамитом, в натуре, и разъезжают по острову. Отморозки, ей-богу.

– Так тебя, Гришаня, мои бойцы спасли, – Михей наклонился в кресле в сторону Химкина, – а ты, сволочь неблагодарная, хамить мне вздумал!

Положение у Химика было не самое лучшее, если не сказать, безнадежное, но он с присущей ему жизненной силой цеплялся за любую возможность выкрутиться даже из такой ситуации. Этим и был вызван его нагловатый тон, который он выбрал для общения с главным авторитетом острова. То, что Михей наезжал на него, было для Химика обычной игрой, в которой правила устанавливает каждый сам для себя. Впрочем, Гриша понимал, что сейчас ему придется подыгрывать Михею, но он и вообразить себе не мог, чем для него закончится это представление. Он предполагал, что Михей наорет на него, его прихвостни набьют ему морду, а потом, если он не проболтается о том, что ограбил судно Михея, его отпустят, предварительно, естественно, добавив пару хороших оплеух. Правда, билась у него в мозгу подленькая мыслишка, что Михей знает о покушении на его краболов больше, чем думает он, Гриша, но у него не оставалось даже тени сомнения, что он выберется из этого охотничьего домика если и не невредимым, то, по крайней мере, живым.

– Ладно, Михей, брось прикидываться, – Химик поерзал на кресле, показывая, как неудобно ему сидеть, – лучше бы приказал развязать меня. Или боишься, что я разгромлю всю твою команду?

– Коля, развяжи его, – Михей бросил взгляд на своего главного телохранителя, – пусть не думает, что мы такие же хамы, как он.

– Замечательно, – Химик расплылся в улыбке, потирая затекшие руки, когда Николай снял с них веревку, завязанную морским узлом.

Михей сам наполнил две рюмки, одну из которых взял себе.

– Выпей со мной, Химик, – с видом хозяина предложил Михей, – может, больше не придется.

– Выпить выпью, – согласился Григорий, – вот только не нужно меня так пугать, а то у меня уже поджилки трясутся. Если есть что сказать – говори, не зря же ты такое представление устроил. Ну а если сказать нечего, тогда я пойду.

Он хотел подняться, чтобы взять предложенную ему рюмку, но Ухтыркин, вынув руку из кармана матросских брюк, положил ему на плечо тяжелую ладонь.

– Сиди, – остановил он Химика, – сегодня я за тобой поухаживаю.

Выйдя из-за кресла, он взял рюмку и передал ее Химику.

– Ну дела, – ухмыльнулся Химик, принимая водку, – кому расскажу – не поверят.

– Может, кому и расскажешь, – Михей упер в него колющий взгляд, – если вернешь мне товар.

– Какой товар?! – Химик застыл с рюмкой в руке, изобразив на лице неподдельное удивление.

– Видно, разговора у нас с тобой не получится. Твое здоровье, оно тебе пригодится. – Михей выпил водку, немного посидел неподвижно, смакуя напиток, а потом, поставив пустую рюмку на стол, ложкой зачерпнул черной икры и отправил в рот.

Химик тоже выпил, но, помня, что встать ему не велели, обернулся к Ухтыркину.

– Дай закусить-то, братан.

– Перебьешься, – лицо Коли не выражало ничего, кроме презрения, зловещий характер которому придавало отсутствие передних зубов – Колян, демонстрируя пренебрежение, приподнимал верхнюю губу.

– Ну, как знаешь.

Химик попытался было сам встать, чтобы взять закуску, но тут же получил короткий удар по шее.

– Михей, – заорал он, схватившись за шею, – чего тебе от меня надо?! Мало того, что твои живодеры разбомбили мой джип с бойцами, так ты еще и в молчанку играешь.

– Где мой товар? – акцентируя каждое слово, повторил Михей, закурив коричневую сигарету с запахом шоколада.

– Мамой клянусь, ничего не знаю ни о каком товаре, – Химик даже ударил себя кулаком в грудь для убедительности. – Меня самого подставили, как последнего лоха… Я вышел снасти на краба поставить. Да, я понимаю, что не отстегиваю в общак, но это мои принципы, Михей. Я ведь ни у кого ничего и не прошу. Какой-то мудак раздолбал мне корму ни с того ни с сего, но я с ним сам разберусь – это моя проблема. Но ни о каком товаре, клянусь мамой, я не знаю. Мне теперь мою посудину придется месяц в сухом доке на ремонте держать, и я ничего у тебя не прошу. Но и на меня чужие грехи не нужно вешать.

– Значит, ты мой товар не трогал, Гришаня? – медленно, растягивая слова, проговорил Михей.

Он был тертым калачом и чувствовал, что Химик лепит ему горбатого, но хотел, чтобы тот запутал себя окончательно.

– Мамой клянусь, не знаю ни про какой товар. О чем ты говоришь?

– О героине на двести тысяч кусков, мудила, – рявкнул Михей, – который уплыл с моего краболова, словно его кашалот слопал.

– Я ничего об этом не знаю, Михей, вот тебе крест, – Химик неумело перекрестился. – Я собирался рыбу тралить…

– Твою посудину сторожевик засек почти на шкентеле (оконечности) острова, когда уже рассвело, – Михей немного сбавил обороты. – Все снасти были у тебя на борту, я узнавал.

– У меня в тот день еще одно дело было, – замялся Химик, – так я собирался сразу после этого. А здесь как раз этот торпедник, как черт из табакерки. Дал по мне залп, и все дейдвуды вдребезги, в бога-душу-мать!

– Военный? – насторожился Михей.

– Говорю же, торпедный катер, самый натуральный, – зачастил Химик, поняв, что ему начинают верить, – может, это он и твой краболов потопил.

Вообще-то он не собирался говорить про этот катер, потому как, найдя его, Михей бы узнал, что товар был на борту Гришкиной посудины, а тогда… Но что-то щелкнуло в мозгу у Химика, и он уже не мог остановиться. Если товар не у него, рассуждал он, то и спроса с него нет.

– С чего ты взял, что мой краболов затонул? – с ласковой издевкой в голосе поинтересовался Михей, поняв, что заставил Химика проговориться. – Может, ты работаешь на пару с этим торпедоносцем, а? Взяли мой товар, потопили краболов, а потом товар не поделили, и твой напарник тебя же и расстрелял… Так все было, Гришаня?

– Нет, – замотал головой Химик, – этот торпедоносец, он потом ко мне подошел.

– Ты знаешь, чей это катер?

– Да об этом все знают, – пожал плечами Химик, – Рок, паскуда, со своей командой его почти два года восстанавливал.