Семирамида - Мацей Войтышко

ЕКАТЕРИНА. Из тона твоего ответа следует, что ты чувствуешь себя обиженным. Весьма жаль. Поверь, я высоко ценю твой труд.

ДИДРО. Когда мы беседовали, мне казалось, что я слышу каждое биение твоего сердца, каждую мысль.

Работая над проектом, испытывал чувство, будто доверяю бумаге наши общие мечты.

И не то меня огорчает, что я не был по заслугам оценен, но то, что неверно понимал твои устремления.

ЕКАТЕРИНА. Сразу видно, что ты не человек двора. И даже не актер. Ни один правитель никогда и ни перед кем не раскрывает до конца своих намерений.

Я и так была с тобой весьма откровенна.

Доверилась тебе, рассказав о моих сомнениях. Просила помощи.

Но я не могу на шкуре миллионов россиян начертать республиканские лозунги только потому, что так мне велит прогрессивная философия Запада.

Я обязана слушать не только тебя, но и глас моего народа. А мой народ не хочет такой свободы. Смута, хаос и нищета — вот что ожидает тех, кого ты стремишься освободить. Им не нужны твои знания, они жаждут чуда, тайны и авторитета. Свобода, вольная мысль и наука их страшат.

Они слабые существа и жаждут иллюзий, расплачиваясь за них послушанием и верноподданностью.

Они раболепствуют, ибо хотят раболепствовать.

Народ нуждается в вере. В вере, которую не даст ему ни просвещение, ни наука, ни демократия. При этом несущественно, верю ли в Бога я. Сегодня мой народ был счастлив, потому что верил в меня. Ты тоже верил в меня, но тебя постигло разочарование и теперь ты склонен меня осуждать.

Но я не советую тебе делать это публично.

ДИДРО. Неужели ты боишься меня?

ЕКАТЕРИНА. Нисколько. Я оплачиваю тебя уже много лет, и все убеждены, что ты — мой агент. А разоблачения агентов, которые предали, мало кого занимают. И никого не удивляет, если за свои проступки они подвергаются наказанию, и даже погибают.

Уверена, что наша дружба преодолеет этот небольшой кризис. (Целует его в лоб и выходит.)

ДИДРО (после паузы).

Она пригрозила мне смертью.

В этой стране все обманчиво, а снисходительная бесцеремонность владыки, который принимает во дворце гостей вместе со своими холопами, — лишь изощренное глумление.

Она пригрозила мне смертью. Что ж, я был вынужден молчать.

Позднее она выкупила у моей дочери всю нашу переписку и приказала ее сжечь.

Обо мне она всегда отзывалась с благодушным пренебрежением.

Здесь кончается история амуров философа. Она не может завершиться иначе, если свыше нам предначертано совершить глупость.

Спокойной ночи.

З а н а в е с

Примечания

1

Перевод И.Кузнецовой