Упади семь раз - Лия Лин

Мне стало страшно. Я вдруг очень быстро поняла, о каком файле идёт речь. Но Надин не скажу – на всякий случай. Бережёного бог должен беречь – свято в это верю.

– Бедный Мышь! – вырвалось у меня.

– Бедная я! – Надька с остервенением чиркала колёсиком зажигалки. – Вот знала ведь, что ненаш Стасик – только начало. Чувствовала. Если бы я ещё понимала, о чём речь… Мысли какие-нибудь есть?

– Ну, писали левой рукой. – Дали знать о себе мучения с Алькой: его всю начальную школу пытались переучить от леворукости. – Андре, кстати, можешь не подозревать – с таким маникюром размозжить голову мужику и свернуть шею коту невозможно.

– Маникюр дурным делам не помеха! – отрезала Надин, указав на стол. – А вот это ты как следует рассмотрела?

Только намётанный взгляд художника мог заметить почти слившийся с запёкшейся кровью… чёрный страз с рубиновым пятнышком в центре.

– Надь, если я не выпью, то сойду с ума… – жалобно посмотрев на подругу, я с сомнением продолжила: – Но домой не пойду. Даже если Андре ещё спит… Значит, и ненашего Стаса, того, она… Мы же ей ничего не скажем?.. – почти шёпотом спросила я Надьку. – Я просто попрошу её уехать. Что-нибудь придумаю.

– Наоборот, Лия! Прячем страз и записку, звоним Андре. Настаиваем, чтобы она мухой неслась сюда. Вдруг – просто похожий камень? Надо рассмотреть её коготочки. Потом хороним Мыша. А после поговорим про портрет русалки в обрамлении дубовых досок. С холмиком и крестом.

– Надь, может, всё-таки не она? Ну посуди сама, зачем Аньке это? Может, страз отвалился в ту ночь, когда «поросёнка» паковали? Мы же больше пяти лет её знаем. Если бы Андре попался какой-то файл, – вот идиотка, что я несу… – она бы просто попросила его, и ты бы ей отдала. Да?

– Конечно, – не задумываясь, ответила Надька. – Но больно всё складывается в мозаику. Смотри сама. Про ключ над дверью мастерской, кроме меня, знаете только вы с Анькой. Дальше. Кинжал я, отчистив после ненашего Стасика, спрятала в средний ящик стола, сразу не найти. Опять же только вы знали это. Тебя я исключила без сомнений – весь вечер мы провели вместе, а ночью ты спала как убитая. Трижды вставала от жары, ходила на кухню – напиться. Кстати, храпишь ты почище Аньки…

– Но и Андре… – начала было я и осеклась.

– Ага, въехала! – удовлетворённо сказала Надька. – Всегда знала, что ты не полная дура. В смысле полноватая, но не идиотка. Для того чтобы совершить убийство кота в восточном стиле, двух с половиной часов, которые наша голосистая подружка шлялась по магазинам, разыскивая несуществующие круассаны, более чем достаточно. Кстати, хорошее название для картины… – Надька задумалась, фотографируя специфическим взглядом жуткий натюрморт. Вот правильно говорят про горбатого и могилу.

Я поёжилась и стала набирать мобильный номер Андре, размышляя, какое название имела в виду Надин: «Несуществующие круассаны» или «Убийство кота в восточном стиле». Что-то мне подсказывает, что почти наверняка – последнее. Даже здоровьем Сары Моисеевны лучше не клясться – всё равно сбудется.

10

Обжегшись супом, дуть на салат.

Несчастного Мыша похоронили под тополем в глубине дворов за мастерской. Поминки решили справить в ближайшем суши-баре. Никто не хотел отмывать стол, да и просто находиться в мастерской, где произошло уже два убийства. «А что, саке очень даже гармонирует с харакири, – подумалось мне. – Вот только в такую жару ещё и горячую сивуху пить… брр…» – на всякий случай я ещё чуть-чуть отодвинулась от Аньки. Подруга, споткнувшись на полуслове, как-то недоумённо-беззащитно посмотрела на меня.

– Лейка, с тобой всё в порядке? – Андре не могла понять, почему я молчу и шарахаюсь от неё.

Надька, напротив, ближе и ближе пододвигалась к нашей певице.

– Слушай, Ань, я давно хотела тебя спросить… – Надин взяла подругу за руку в третий раз за последние два часа. Попыталась развернуть ладонь.

Андре судорожно выдернула пальцы, отодвигаясь ко мне. Я автоматически дернулась в сторону Надьки. Ещё пару часов – и мы совершим на стульях полный оборот вокруг стола.

– Девушка, а у вас есть абсент? – Надин решила идти ва-банк, остановив официантку.

Чио-Чио-сан местного разлива отрицательно покачала головой.

– Тогда нам ещё кувшинчик саке. Нет, лучше сразу два.

Надьку можно понять – не каждую неделю в твоей мастерской совершаются преступления: подкидывают труп и делают харакири коту.

Я вытерла со лба пот. Господи, когда же это закончится? Никогда не думала, что так тяжело рассмотреть ногти у человека. В какой-то момент я самоустранилась, Надька же напоминала поджарую гончую, идущую по свежему следу, оставленному лосём. Лось (то есть Анька), интуитивно понимая, что на него устроили королевскую охоту, сопротивлялся изо всех сил.

– Так, ещё чуть-чуть, и я лопну. Кто-нибудь хочет этот ролл? – Андре и не собиралась пьянеть, усиленно заедая тёплую водку рисовыми кусочками, обёрнутыми в нори. – Надь, ещё раз тронешь меня за руку – я за себя не отвечаю. Учись у Лейки – скромная, красивая, тихая…

Я снова поспешно отодвинулась от Андре. Слово «тихая» навевало совершенно нерадостные ассоциации. Ага, Мышу сейчас особенно тихо. Тихий тополь, тихо дует ветерок, тихонько травка растёт…

– Лейка, да что с тобой сегодня? – Анька почти с болью посмотрела на меня.

– Сама не видишь, её от сашими пучит. Фу-у-у-у-у-у… – помахала рукой возле носа Надька, больно пнув ногой меня под столом.

Сразу несколько заинтересованных мужских лиц развернулось к нашему столику. Как назло – именно таких, которые мне нравятся. И чего им в жару дома не сидится? Ну, Надька, я тебе этого никогда не прощу!

– Девчонки, вы как хотите, а я иду домой. Не успела с утра погулять со своей пусечкой-кошечкой Джулькой! – Я сделала попытку встать из-за стола. – Да и убираться у меня в квартире желающих что-то особо не наблюдается…

Надьку при слове «кошечка» перекосило, подруга как-то резко погрустнела.

– Да, Лейка, тебе, видно, и вправду нехорошо. Собаку кошечкой называть стала… – забеспокоилась Андре. Потом глянула на скривившуюся Надин. – Хотя, с кем поведёшься – так тебе и надо. Не стоило кота Мышью обзывать, царство ему небесное.

Анька, не чокаясь, опрокинула стопку тошнотворно тёплого саке и опять придвинулась ко мне. А я, вместо того чтобы уйти, снова опустилась на стул и в очередной раз переместилась к Надьке. Что я говорила? Не прошло и двух часов – оборот вокруг стола завершился.

11

Не любо – не слушай, а врать не мешай.

– Лейка, а тебе Надька не кажется странной в последнее время? – Зайдя в мою комнату вечером, Андре уселась в кресло. – Она ко мне на кровать пыталась прилечь…

– Ань, отстань ради бога, а?

Больше всего на свете мне хотелось заснуть. Ага, Надька, видимо, продолжает попытки рассмотреть маникюр у Аньки. Я, хорошо подумав, всё меньше и меньше верила в версию «Андре-кошкопотрошительница», но присутствие убийцы, даже потенциальной, даже подруги, как-то не добавляло мне спокойствия.

– Лейка, ну ответь мне! Ты за ней ничего такого не замечала?

Нет, всё, виноваты сами. Обе. Одна чужим котам харакири делает почём зря и посуду не моет. Вторая позорит меня газами перед приличными мужиками и… не моет посуду. Пусть потом Надька орёт, но не надо было меня так злить…

– Ань, а ты что, не знала, что Надин – бисексуалка? – как можно небрежнее бросила я. – Мне казалось, ты в курсе.

Андре сидячим соляным столбом застыла в кресле, ошеломлённо глядя на меня. Я поспешила закрепить достигнутый успех:

– Сколько раз она тебе предлагала попозировать голой? Не считала? А зря. Думаешь, Надька твоими сиськами с художественной точки зрения восхищается? Наивная ты, Ань. Надька просто спит и видит, как затащить тебя в постель, только спугнуть боится. А у них там, в художествах, все такие. А у вас на сцене разве не так? – меня несло во все тяжкие.

На волне озарения я вдруг чётко поняла, что именно надо делать. Сейчас, потом будет поздно.

Спрыгнув с постели, я по-кошачьи присела на боковинку кресла. Анька судорожно стала вжиматься в обивку, сдавленно всхлипнув.

– Разве она не пыталась сделать вот так? – взяла я безвольную ладошку Андре в руки. Странно, все стразы на месте. – Или вот так… – схватила я вторую, поцарапанную непонятно откуда взявшимся гвоздём ладонь. Все камешки до единого блеснули на красивых коготочках в тусклом свете ночника. Я облегчённо заорала: – Анька, милая, можно я тебя поцелую?!

Андре взрывной волной вынесло из кресла. Шарахнувшись к выходу, Анька, видимо, подумала, что дальше ей придётся прорываться с боем мимо комнаты Забавы, где спокойно смотрела телевизор маньячка-бисексуалка, она же Надька, и, посчитав меня меньшим злом, застыла в дверном проёме.