Темнейшая страсть - Ольга Будянская

— Так я бежал на крик.

Весьма исчерпывающе и непонятно. Или всё дело в связи, которая установилась между ними. Это невероятно. Невероятно и… возможно. Камео хотелось в это верить. А как Торин сразил того Ловца! Да, давно ему не приходилось скрещивать клинки. А ведь он всегда был прекрасным воином.

Торин, не взирая на возражения подруги, решительно отправил её спать. Правильнее сказать, она согласилась только после того, как Торин обещал позже к ней присоединиться.

Воин переживал то чувство, которое он испытал, когда понял, что его женщина в опасности. Это было невыносимо. Торин сломя голову мчался к ней, прислушиваясь к её голосу, сходя с ума от страха, когда он заглушался. Воин понимал, что не вынесет её потери. Пусть забирают его, пусть кинжал вонзят в сердце ему, а не ей. Тогда он уйдёт, и последняя мысль его будет о ней, о тех минутах близости, которые они разделили друг с другом. Торин вздохнул и направился к Камео, к женщине, которую он… любил. Да, любил. Любил страстно и нежно, со всей силой своего сердца.

Внезапно воин остановился. По непонятной ему самому причине он до сих пор не мог прикасаться к её коже, боясь своего проклятья. Но это же глупо, говорил он себе, они были близки, контакт состоялся. Причина его сомнений состояла в том, что Камео сумела загнать его Болезнь очень глубоко, но только на время. А что, если однажды она не сможет помочь ему сдержать его демона? Надо её обезопасить. Торин открыл шкаф с одеждой и найдя то, что икал и надев это, он вошёл в спальню и лёг рядом с любимой. Когда она обняла его, Торин почувствовал в себе необычайный прилив нежности к девушке и ему хотелось оберегать её от всех бед и невзгод. Крепко обнявшись в темноте комнаты, влюблённые уснули.

Глава 7

Первое, что, проснувшись, увидела Камео, был… противогаз. И обладателя этого противогаза она страстно обнимала. Камео резко села, освобождаясь. На мужчине, спавшем рядом, был также защитный костюм телесного цвета из прорезинового материала. После сна голова не очень хорошо работала, и Камео, не узнав любимого, начала…

Пробуждение Торина было менее приятным. Сначала было всё хорошо, он почувствовал руки девушки на своей шеи, и ему это понравилось, но только до того момента, как эти самые руки начали его душить.

— Камео, — прохрипел он. Противогаз изменил его голос.

— Ах ты, морда зелёная, фантом недоделанный, скотины ты… э… ну, в общем, скотина! ГДЕ МОЙ ТОРИН???

Её Торин? Воин даже перестал сопротивляться. Она назвала его своим. Это что-то значит? Он искренне на это надеялся. А пока надо немедленно прекратить собственное убийство.

— Успокойся, милая, — ласково произнёс Торин, снимая противогаз. — Я просто надел костюм.

Камео пришлось сделать над собой усилие, чтобы не застыть с раскрытой челюстью. Он что, в последнее время теперь так спит? Зачем? Ведь задохнуться можно. Хотя в этом плане ему ничего не грозит — он ведь бессмертный. Но всё равно, это очень странно. Но ладно, если Торину нравится спать в противогазе, что ж, она примирится с этим.

— Хм, — только и выдавила она. — Торин, а что это? Зачем ты надел костюм и противогаз?

Торин выглядел смущённым. Ему почему-то не хотелось объяснять настоящую причину. Камео, считал он, может серьёзно обидеться, если он скажет, что защищал её. Она так добивалась его, и ей может не понравиться, что он по-прежнему опасается прикасаться к ней. Но ведь он любит её. И не вынесет, если ей придётся влачить то же существование, к которому привык он. Но всё-таки нужно что-то ответить.

— Так это ж холодно, да вот… хм, ну вот я и подумал.

Нда. Всё ясно и лаконично.

— Я могла бы тебя согреть, — томно мурлыкнула девушка.

— Ох, — как же всё сложно. — Ты спала, я не мог разбудить тебя, в смысле я, конечно, мог, но не хотел, то есть я хотел, но ты же спала, а я, вроде как джентельмен и, в общем, вот!

Камео с минуту офигивающе смотрела на Торина. И вдруг не выдержав, захохотала.

— Торин, ты не подражаем.

Торин долго не мог понять, что он такого сделал.

За завтраком Торин внимательно следил за Камео. Ему нравилось в ней всё, даже как она ест. С таким аппетитом и так соблазнительно, что ему самому захотелось стать едой. Она была прекрасна. Внезапно Торин осознал, что ни разу не делал ей комплиментов. Как он мог допустить подобную оплошность? Впрочем, он был так сильно охвачен вожделением, что вообще ни о чём не мог думать, кроме того, как поскорее уединиться с ней, закрыться в спальне на ключ и не выходить оттуда, пока они оба не пресытятся друг другом. Он хотел погружаться в неё, слушая её крики удовольствия, мольбы, чтобы он продолжал, он хотел… так, давно он не посещал холодный душ. С вечера. Кошмар, он разорится на счетах за воду. Так, о чём это он, да, о комплиментах. Что бы такое сказать?

— Камео, — начал воин.

Девушка ласково посмотрела на него, продолжая есть. Всё, он возьмёт её прямо здесь. Спокойнее, сказал он себе, ты же воин, а воин должен думать прежде всего о деле. Легко сказать.

— Торин?

— Да?

— Ты хотел что-то сказать?

Он хотел что-то сказать. Да, точно, комплименты. Итак, собираемся с мыслями.

— Ты красивая. Даже очень.

Камео слегка покраснела.

— Спасибо. Ты тоже.

— Правда? — Торин сам не понял, почему задал этот вопрос. О собственной привлекательности ему было прекрасно известно.

— Да, — кивнула Камео. — У тебя очень красивое лицо. Мне нравится оттенок твоих волос, их мягкость, хочется постоянно проводить по ним рукой, твои глаза подобны изумрудам, нет, никаким изумрудам с ними не сравниться, в их зелени можно затеряться, что я сделаю с превеликой радостью. Твоя улыбка меня завораживает, а великолепное сложение твоего тела не перестаёт восхищать. Торин? Торин, что с тобой? Я что-то не так сказала?

Торин тем временем пытался осмыслить сказанное девушкой. Она действительно такое сказала? Какой кошмар, такие слова должен говорить он, а не она. Какой же он после этого мужчина?! О, самый что ни на есть, и он готов прямо сейчас это доказать.

— Ты очень сильный, я видела, как ты расправился с тем Ловцом.

Торин сделал глубокий вдох. Камео будет приятно, если он оценит её как воина.

— Ты тоже очень сильная, с тобой можно пойти куда угодно и ничего не бояться. Я бы мог доверить тебе свою жизнь. Ты словно машина, — тут Торин уже увлёкся, не замечая её недоумённого взгляда. — Как осадочная машина, такая же сильная и надёжная. Тебя нельзя сломать, трудно покорить, в этом ты как непреступная крепость, ты как оружие массового поражения — разишь на повал. Многие бы хотели иметь тебя в своём войске в качестве военачальника.