Я ее любил, Я его любила - Анна Гавальда

- А то, что я был совершенно сбит с толку. Готовился работать со старым англичанином, переводчиком из местных - Франсуаза полюбезничала с ним по телефону и пообещала мне: «Увидите, он настоящий джентльмен…»

Куда там! Вообрази - я прилетел, огромная разница во времени, нервы на пределе, я волнуюсь, трясусь как осиновый лист - и ни одного тебе британца на горизонте. Сделка очень важная, обеспечит работой нашу фирму на два года вперед, если не больше. Не знаю, можешь ли ты все это понять…

- А чем вы торговали?

- Я продавал емкости - баки.

- Баки?

- Ну да… Но не бытовые, не обычные, а… - Да ладно, мне все равно! Продолжайте!

- Так вот, я был на взводе. Работал над этим проектом много месяцев, вложил в него кучу денег. Фирма залезла в долги, да и собственные деньги я потратил. То, что я затеял, позволяло мне оттянуть закрытие завода в Нанси. Там работало восемнадцать человек. А на меня еще наседали братья Сюзанны, эти бездельники, караулили каждый мой шаг, и я знал, что в случае чего они меня не пощадят… В довершение всех бед я страшно мучился несварением, уж извини за такие подробности, но я… Короче говоря, я вошел в этот кабинет, готовый драться не на жизнь, а на смерть, и, поняв, что вручаю свою судьбу этой… этому созданию, чуть в обморок не грохнулся.

- Но почему?

- Знаешь, нефтяной бизнес - это мир мачо. Сегодня все немножко иначе, но тогда женщин в нем почти не было…

- Ну да, к тому же вы и сами…

- Что я сам?

- Вы сами чуточку мачо… Он не стал спорить.

- Да нет, подожди, ты поставь себя на мое место! Я ожидал увидеть старого англичанина-флегматика колониальной закалки, усатого, в помятом костюме, и нате вам - уперся взглядом в декольте молоденькой женщины… Это было выше моих сил. Такого я не хотел… Почва уходила у меня из-под ног. Она же объясняла мне, что мистер Магу приболел, и ее предупредили только вчера вечером, и с силой жала мне руку, будто подбадривая. Так, во всяком случае, она объяснила мне это потом: мол, трясла мою руку изо всех сил, потому что выглядел я неважнецки.

- Его что, и, правда, звали мистер Магу?

- Да нет, конечно, это имя я только что придумал.

- И что было дальше?

- А дальше я прошептал ей на ухо: «Но вы ведь в курсе дела… Вы знаете задачу… Она довольно специфична… Не знаю, предупредили ли вас…» И тут она одарила меня чудесной улыбкой. Одной из тех улыбок, которые словно говорят вам: «Да брось, дружище, не грузи меня!»

Я был сражен.

Наклонился к ее изящной шейке. От нее хорошо пахло. Просто изумительно… У меня в голове все смешалось. Катастрофа. Она сидела напротив меня, по правую руку от шустрого китайца, который держал меня на крючке. Она положила подбородок на сплетенные пальцы и то и дело бросала на меня подбадривающие взгляды. В этих улыбочках исподтишка было что-то жестокое, и я понимал, что совершенно запутался. Я почти не дышал. Сложил руки на животе, пытаясь успокоиться, и молился. Я был полностью в ее власти. Мне предстояло пережить самые прекрасные часы моей жизни.

- Красиво излагаете…

- Смеешься?

- Да нет же, вовсе нет!

- Нет. Смеешься. Все, конец истории.

- Нет, прошу вас! Продолжайте. Что было дальше?

- Ты меня сбила.

- Больше не произнесу ни слова.

- Ну же, что было потом?

- Когда потом?

- Потом, на переговорах с китайцами. Вы улыбаетесь. Почему? Ну, расскажите же!

- Я улыбаюсь, потому что это было невероятно… Она была невероятна… Ситуация была совершенно невероятной…

- Прекратите улыбаться сами с собой! Расскажите мне! Рассказывайте, Пьер!

- Ладно… Сначала она с невероятной серьезностью вытащила из сумки маленький пластиковый очечник «под крокодила». Водрузила на нос пару ужасных очков. Знаешь, такие - строгие, в белой металлической оправе, как носят учительницы-пенсионерки. И с этого мгновения лицо ее закрылось. Она смотрела на меня совершенно иначе, ждала, чтобы я начал отвечать урок.

Я говорил, а она переводила. Я был потрясен, потому что перевод был практически синхронный. Не знаю, как ей это удавалось. Она слушала и повторяла мои слова практически одновременно. Это и правда была совершенная фантастика… Сначала я говорил медленно, потом все быстрее и быстрее. Наверное, хотел ее прижать. Но она и глазом не моргнула, напротив - ей явно нравилось договаривать мои же фразы раньше меня. Уже тогда она давала мне понять, насколько я предсказуем…

А потом она встала и подошла к доске, чтобы перевести кривые графиков. А я воспользовался моментом, чтобы разглядеть ее ноги. В ней было нечто старообразное, немодное, абсолютно анахроничное. Юбка-шотландка до колен, темно-зеленый гарнитур и… Чему ты снова смеешься?

- Слову: гарнитур. Ужасно забавно!

- Ну, знаешь! Не вижу ничего забавного! Чем тебе не угодило это слово?

- Все нормально, все в порядке…

- Вот ведь дурочка…

- Молчу, молчу.

- Даже лифчик на ней был старомодный… У нее была высокая грудь - как у девушек во времена моей молодости. Красивая грудь - не слишком большая, острые соски смотрели в разные стороны… Меня заворожил ее живот.

Он у нее был - маленький и круглый, круглый, как у птички. Этот прелестный животик деформировал клетку на юбке, и он был… как раз мне по руке… Пытаясь получше разглядеть ноги, я вдруг заметил ее смущение. Она замолчала. Покрылась румянцем. Лоб, щеки, шея стали совершенно розовыми. Цвета маленькой креветки. Она испуганно смотрела на меня.

- Что происходит? - спросил я.

- Вы… Вы не поняли, что он сказал?

- Ннн… Нет. А что он сказал?

- Вы не поняли или не слышали?

- Я… Я не знаю… Вообще-то я не слушал…

Она опустила глаза. Она была взволнована. Я воображал худшее, ляп, промах… уже было, считал, что все кончено, пока она поправляла свой пучок.

- Что происходит? Возникли проблемы?

Китаец смеялся, говорил ей что-то, что я не мог разобрать. Я совершенно растерялся. Ничего не понимал. Чувствовал себя полным идиотом!

- Да что он, в конце-то концов, говорит? Переведите мне!!!

Она что-то мычала.

- Дело табак?

- Нет, нет, не думаю…

- Тогда что?

- Господин Сингх сомневается, уместно ли сегодня говорить с вами о столь серьезном деле…

- Но почему? Что не так?

Я повернулся к китайцу, чтобы успокоить его. Качал, как дурак, головой, пытался изобразить на лице улыбку победоносного frenchmanager…(' Французский менеджер (англ.).

А толстяк продолжал веселиться. Он был так доволен собой, что его глаз уже совсем не было видно.

- Я сказал глупость? - Нет.

- Вы сказали глупость?

- Я? Конечно, нет! Я всего лишь перевожу слово в слово вашу тарабарщину!

- Так в чем же тогда дело?!

Я чувствовал, как крупные капли пота стекают у меня под мышками.

Она смеялась, обмахивалась. И как будто слегка нервничала.

- Господин Сингх говорит, что вы не можете сосредоточиться.

- Да нет же, я сосредоточен! Я очень даже сосредоточен! / amveryconcentrated!

- No, no, - отвечал китаец, качая головой.

- Господин Сингх говорит, что вы не можете сосредоточиться, потому что влюбились, и господин Сингх не хочет вести дела с влюбленным французом. Он считает, что это слишком опасно. Теперь уже я стал пунцовым.

- Нет, нет… No, по! Все в порядке. / amfine, ImeanIamcalm)… I… I…(1 Я прекрасно себя чувствую. Я спокоен (англ.).

Я попросил ее:

- Скажите ему, что это не так. Что со мной все в полном порядке. Скажите, что… I am okay. Yes, yes, Iamokay2. (2 Со мной все в порядке (англ.).

Я волновался все сильнее. На ее лицо вернулась улыбка.

- Это неправда?

Черт, во что я вляпался?

- Нет, да, нет, Боже, да какое это имеет значение… Я имею в виду, что никаких проблем нет… Я… ThereisNOproblem, Iamfine!3(3 Никаких проблем. Я прекрасно себя чувствую (англ.).

Думаю, все они веселились от души, глядя на меня. И толстяк Сингх, и его свита, и девушка. Она не попыталась меня подбодрить:

- Так это правда или нет?

- Неправда, - солгал я.

- Слава Богу! А то вы меня напугали… «Чертовка», - подумал я.

Она отправила меня в нокаут.

- И что было потом?

- Мы вернулись к работе. Как настоящие профи. Так, словно ничего не случилось. Я был весь мокрый. Мне казалось, что меня ударило током высокого напряжения, мне и, правда, было несладко. Я не смотрел на нее. Не хотел на нее смотреть. Хотел, чтобы ее вообще не было. Не мог заставить себя повернуться к ней. Мечтал, чтобы она куда-нибудь провалилась, и я вместе с ней. И чем больше я ее игнорировал, тем сильнее влюблялся. Все было именно так, как я тебе говорил: я заболел. Знаешь, как бывает… Ты чихаешь. Один раз. Второй. У тебя начинается озноб - и вот, нате вам. А дальше уже ничего не поделаешь, дело сделано. Со мной тогда произошло нечто подобное: я попался, я пропал. Надежды на спасение не было, и когда она переводила мне слова Сингха, я зарывался с головой в лежавшие передо мной на столе бумаги. Она, вероятно, здорово развлекалась. Эта пытка длилась почти три часа… Что с тобой? Замерзла?