42 - Дмитрий Седов

Сара осеклась, мельком взглянув на ее заплаканное лицо. Рахель поставила чемодан на платформу и устало прикрыла глаза ладонью.

– Что случилось? – встревоженно спросила Сара, сменив тон с того, каким обычно говорят взрослые, отчитывая за проступок маленького ребенка, на обычный.

– Айзек… – из глаз Рахель вдруг потекли слезы, и она попыталась стыдливо промокнуть их платком. – Мы с ним… Мы с ним поругались перед самым отъездом… Я не могу в это поверить… Представляешь, перед самым отъездом…

– Иди ко мне, – вздохнула Сара и сочувственно прижала подругу к себе.

– Вчера ночью я, наконец, решилась рассказать ему о том, что уезжаю, а он… – Рахель всхлипнула, уткнувшись в плечо подруги.

– Так ты что, до сих пор ему не ничего говорила? – Сара отстранилась и посмотрела на подругу во все глаза.

– Нет… Я не могла, я боялась, что он не поймет. Все откладывала этот разговор, не хотела выяснений, разбирательств, и вот… – Рахель не выдержала и разрыдалась.

– И что было дальше? Что он тебе ответил?

– Он… В том-то и дело, что ничего. Он бросил кольцо на стол и молча ушел. Понимаешь, просто ушел… Я думаю, он…

Рахель не могла говорить. Она прятала от окружающих лицо и тщетно пыталась справиться с нахлынувшими на нее чувствами.

– Так. Успокойся, Рахель. Успокойся, ну? Посмотри на меня. Посмотри на меня, слышишь? – Сара несильно трясла подругу за плечи и ловила ее взгляд, пытаясь утешить.

– Я сглупила, я так сильно сглупила… – Рахель шумно выдохнула и посмотрела на нее заплаканными слезами. – Сара, я так запуталась…

– Ну перестань, перестань. Все! Все, слышишь? – Сара вытерла слезы со щек девушки и, скорчив шутливую рожицу, тут же улыбнулась ей светлой дружелюбной улыбкой. – Все образуется, вот увидишь. Все будет хорошо.

Рахель не удержалась и улыбнулась в ответ.

– Ты вся промокла, – с сожалением сказала она, спохватившись.

– То ли от дождя, то ли от твоих слез, – грустно пошутила Сара и легким движением руки поправила Рахель темные волосы, как всегда небрежно спадавшие на ее плечи.

Рахель в последний раз промокнула платком самые краешки глаз. Потом она встряхнулась и выпрямилась, как будто сбросив с себя невидимый груз, долгое время давивший на ее плечи. Посмотрев на Сару, Рахель попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось, и она только снова виновато пожала плечами.

– А ведь, выходит, что мы расстаемся, Рахель, – тихо произнесла Сара, перестав улыбаться и с грустью посмотрев в заплаканные глаза подруги. – Что-то как будто скребет на душе… Не знаю, такое чувство… Что…

– Ну, что ты, Сара, ну перестань, все будет хорошо. Ты же сама мне всегда говорила.

– Знаю, знаю… Но, все равно что-то тоскливо очень… Вот здесь, – Сара приложила кончики пальцев к своей груди и обеспокоенно потерла ими напротив сердца.

– Ну все, я сейчас снова расплачусь, – Рахель отвернулась в сторону и быстро-быстро заморгала, безуспешно пытаясь прогнать слезы.

– Ты только пиши мне, ладно? – прошептала Сара, подойдя вплотную к подруге.

Она нежно положила руку Рахель на плечо и снова заглянула в ее глаза долгим встревоженным взглядом.

– Напишу, обязательно напишу по приезде, – пообещала Рахель и в ответ нежно обняла Сару за плечи.

Они помолчали.

– Сара… – негромко позвала вдруг Рахель и выжидающе посмотрела на подругу.

– Что?

Рахель не ответила. Она продолжала смотреть на нее выжидающе, даже слегка капризно, как будто требуя чего-то давно обещанного.

– Ну, что? Что? – Сара на мгновение отвела взгляд и снова посмотрела на Рахель с таким видом, как будто все никак не могла догадаться, о чем идет речь.

– Поезд скоро уйдет, – спокойно улыбнулась Рахель. – Перестань кокетничать. Прошу тебя.

– Да ты же уже все их знаешь, – в шутку взмолилась Сара, но, услышав, как клапаны паровоза снова выпустили струю густого пара из-под колес, сдалась.

Улыбнувшись, она начала говорить:

«Шли по пустыне два друга. Путь их был долгим, трудным, и оба они очень сильно устали. В какой-то момент друзья о чем-то сильно поспорили, и один из них ударил другого по щеке. Тому, кого первый ударил, стало очень обидно и больно, но он ничего не ответил, а написал на песке: «Сегодня мой друг дал мне пощечину».

Они продолжили путь и через некоторое время снова сильно поспорили. Тот, что недавно дал другу пощечину, теперь назвал его дураком. Его другу снова стало очень обидно, но он снова ничего не сказал в ответ, а только написал на песке: «Сегодня мой друг назвал меня дураком».

Друзья шли дальше. В конце концов, им повезло, они нашли оазис и, изнуренные солнцем, решили искупаться. Тот, который недавно получил от друга пощечину, едва не утонул, но друг спас его. Придя в себя, он написал на камне: «Сегодня мой друг спас мою жизнь».

Тот, что дал другу пощечину, назвал дураком, а потом спас ему жизнь, спросил:

– Когда я тебя обижал, ты писал на песке, а теперь ты пишешь на камне. Почему?

Его друг ответил:

– Когда кто-то нас обижает, мы и должны написать об этом на песке, чтобы ветер мог скоро стереть это. Но, когда кто-то делает нам что-то хорошее, мы должны выгравировать это на камне, чтобы ни ветер, ни что-то другое не смогло заставить надпись исчезнуть».

Сара вдруг замолчала.

– Научитесь писать обо всех своих обидах на песке и возьмите за правило гравировать радости на камне, – закончила она после небольшой паузы.

– Чудесная притча, Сара, – благодарно обняла подругу Рахель. – Я такой еще не слышала. И все поняла. Спасибо тебе.

Неожиданно паровоз издал два пронзительных гудка. Один короткий и второй чуть длиннее. Люди на перроне еще больше засуетились. Провожавшие начали прощаться с теми, кто уезжал. А те, кто уезжал, оглядываясь и все еще пытаясь что-то сказать на ходу, стали не спеша заходить в вагоны.

– Ну вот и все, счастливо тебе, – Сара замолчала и отвела взгляд в сторону. Через мгновение она снова нежно посмотрела на Рахель. – Не забывай меня, пожалуйста. Ты моя самая близкая подруга, помнишь?

Девушки обнялись. Рахель, не в силах сдерживать слезы, снова расплакалась и едва заметно коснулась губами щеки Сары.

– Я напишу, – прошептала она и, подхватив тяжелый чемодан, быстро зашла в вагон.

Поезд медленно тронулся еще до того, как Рахель успела пройти к своему месту. Сара, стараясь не толкать провожавших, не торопясь шла за ним по перрону, а длинный состав неумолимо набирал ход. В какой-то момент она увидела, как Рахель, добравшись до места, прильнула к окну и стала глазами искать ее на платформе. Сара помахала подруге рукой, а потом грустно, натянуто улыбнулась. Рахель, заметив ее в толпе, улыбнулась в ответ. Она положила открытую ладонь на стекло и что-то беззвучно шептала, наклоняясь по ходу движения поезда все больше и больше. И вот вагон, все сильнее увлекаемый паровозом вперед, миновал край платформы. Удаляясь от вокзала все дальше, он постепенно начал сливаться с другими вагонами, шедшими впереди и позади него, а потом, наконец, окончательно скрылся из виду. Сара, немного постояв на перроне, еще раз с грустью помахала рукою вслед уходившему поезду, затем повернулась и не спеша направилась к выходу.

Прошло три с половиной недели. И вот, однажды утром, Сара подошла к почтовому ящику, привычно подняла его крышку и, увидев на дне белый почтовый конверт, от неожиданности радостно вскрикнула. С обеих сторон конверт был проштампован неразборчивыми печатями. На лицевой его стороне были наклеены несколько фиолетовых марок, с изображением красивой женщины в профиль в миниатюрной короне. Все марки были педантично погашены четкими круглыми оттисками. Но, самое главное, в самом низу конверта ровным, таким знакомым ей почерком, был аккуратно выведен ее адрес, и тем же почерком в самом верху был аккуратно написан адрес обратный. Сара, не помня себя от радости, бросилась к дому. Уединившись в своей комнате, она досчитала до десяти, потом аккуратно вскрыла конверт и достала оттуда хрустящий лист желтоватой бумаги, исписанный ровными, как будто вымеренными по линейке строчками.

«Дорогая Сара!

Прости, что не писала так долго. Глупо пытаться все объяснить, но ты даже не можешь себе представить, сколько дел на меня навалилось сразу же по приезде. К счастью, теперь уже все позади. Теперь свободного времени у меня будет много, и я надеюсь, что начиная с этого момента на страницах писем мы будем с тобой видеться чаще.