Соната незабудки - Монтефиоре Санта

— Разве для него есть оправдание? Он не хромой и не однорукий! — резко перебила сестру тетя Хильда. — А ты говоришь!

— Боже, Сесил, должно быть, очень беспокоится о своем беспутном брате, — предположила Роуз.

— Бедный Сесил, — с улыбкой вздохнула тетя Эдна. — Я заметила, как он смотрел на Одри в тот первый вечер.

— Я тоже, — мягко согласилась Роуз, исполнившись материнской гордости. — Я могу только надеяться, что… — она нервно передернула плечами.

Тетя Эдна обмахивалась массивным веером, который Гарри купил ей в Ла-Бока в первые дни их бурной совместной жизни.

— Я тоже надеюсь. Одри и Сесил — прекрасная пара, — прогремела она. — Как же нам повезло, что он приехал пожить в Херлингем!

— Тебе не кажется, что он немного староват для Одри? — возразила Хильда. Ее голос от возмущения прозвучал визгливо — ее дочери до сих пор еще не были представлены такому перспективному жениху.

— Ну, Хильда, не стоит обращать внимание на такие мелочи, — щелкнув языком, возразила тетя Эдна.

Тетя Хильда никогда не упускала возможности испортить окружающим настроение, поскольку была хронически недовольна своей собственной жизнью.

— Сесил на двенадцать лет ее старше, — сказала она сердито. — А Одри еще слишком молода, чтобы думать о замужестве. Скажите, что я старая дура, но моей Нелли уже двадцать пять, а мысли о браке еще не волнуют ее.

— Зелен виноград, — бестактно вставила тетя Эдна. — Я очень люблю Нелли, но она — не самая привлекательная из твоих дочерей и ничего не пытается с этим делать. Если бы она хоть иногда надевала на лицо улыбку, то, возможно, ею бы кто-нибудь заинтересовался.

Хильда вынуждена была признать, что на этот раз Эдна права. Нелли была до обидного бесцветной.

— Можно подумать, возраст имеет какое-то значение в любовных делах, — сказала Роуз. — Как бы то ни было, я заметила, что они симпатизируют друг другу, и молю Бога, чтобы это чувство переросло в нечто большее. Я пригласила братьев Форрестер на празднование дня рождения Одри, которое состоится в субботу, — добавила она. — Сесила — потому что он может составить ей прекрасную партию, а Луиса — просто из великодушия. Любезной следует быть со всеми.

— Ты очень добра, Роуз, — сказала тетя Эдна.

Хильда не могла сделать своей сестре подобный комплимент: ревность комом стала у нее в горле, преграждая путь словам, которые замерли, не имея возможности выйти наружу, словно пузырьки воздуха в закупоренной бутылке.

Одри вернулась в дом, глотая слезы. Она уже не была рада предстоящей вечеринке. Она больше не хотела видеть Луиса. Как жаль, что она позволила себе в него влюбиться!

Но, как любил говорить Генри Гарнет, «все приходит, чтобы уйти», и, несмотря ни на что, суббота все же наступила, принеся с собой ужасное волнение в преддверии встречи с братьями Форрестер.

— Что с тобой? — спросила Айла у сестры за завтраком. — Сегодня твой праздник, ты должна улыбаться до ушей. Только подумай о всеобщем внимании, которое сегодня принадлежит тебе! Я буду танцевать до самого восхода!

— А мне все равно, — ответила Одри равнодушно. — У меня нет настроения.

— К вечеру появится. Ты, наверное, встала не с той ноги, только и всего. — Айла прищурила свои зеленые глаза и многозначительно улыбнулась. — Ты влюблена, не так ли?

Одри чуть не уронила чашку с кофе.

— Конечно, нет, — возразила она и поставила чашку на стол, боясь выдать себя дрожанием рук.

— Да, да, да, ты влюблена! — засмеялась Айла. — Я это точно знаю. Ты все лето ходила как заколдованная. С тех самых пор, как встретила Сесила Форрестера.

Плечи Одри опустились, она с облегчением вздохнула и облокотилась о стул.

— Это так очевидно? — спросила она и удивилась своим словам.

— Боюсь, что да. Но только для меня, потому что я слишком хорошо тебя знаю.

— Ты никому не скажешь, правда?

— Конечно, нет. Я обещаю. Если ты влюблена в Сесила, почему тебя так путает вечеринка?

Чтобы выиграть время на раздумье, Одри наклонилась за упавшей на пол салфеткой. Айла права: если девушка утверждает, что влюблена, ее плохое настроение выглядит неестественно.

— Потому что предмет моей любви не ответил взаимностью на мои чувства, — осторожно ответила она, поражаясь тому, как легко говорит неправду.

Айла мелодраматично вздохнула.

— Сестренка, ты правда не понимаешь, насколько ты привлекательна? Бога ради, все парни влюблены в тебя, а Сесил даже больше других. В тот вечер, за ужином, у него это на лбу было написано!

— С тех пор прошло несколько недель, и он мог забыть меня.

— Я так не думаю. Разлука заставляет сердце любить еще сильнее. Держу пари, он с нетерпением ждет встречи с тобой, — доверительно сказала Айла. — Он идеален. В отличие от брата, — добавила она тоном, полным восхищения. — Ты наверняка увидишь его сегодня в клубе. Давай выйдем пораньше — поиграем в теннис и поплаваем. Папа и мальчики идут кататься верхом, а мама играет в гольф с тетей Эдной. Мы можем провести там весь день. Господи, как же это здорово — вернуться домой!

— А ты не считаешь, что мне стоит остаться дома? — сказала слабым голосом Одри, пытаясь сопротивляться.

— Совсем нет, — ответила Айла. — Доедай свой завтрак, и мы выходим. Поторопись!

Они на велосипедах подъехали к клубу. С улицы доносился лай собак, детский визг и пронзительные крики домработниц, переговаривающихся по-испански через ограду. Одри доверила сестре тайну своего страстного увлечения, рассказала о мучениях, которые она в связи с этим испытывала. К своему удивлению, она почувствовала облегчение, получив возможность излить душу, несмотря на то что они с Айлой говорили о двух совершенно разных людях. Когда они приблизились к калитке, сердце Одри забилось быстрее, а по телу разлился жар.

— Успокойся, Одри! — Айла спрыгнула с велосипеда и прислонила его к стене. — Черт возьми, у тебя все это серьезно! — воскликнула она, беря сестру за руку. — Давай сначала поплаваем, а потом поиграем в теннис. Так ты немного остынешь и успокоишься.

Одри ответила согласием, и сестры прошли к бассейну. В этот ранний час вокруг на расстоянии многих метров не было ни души. Роса переливалась, рассыпаясь мерцающими бликами в лучах утреннего солнца. Вдали виднелись фигуры хозяев, выгуливающих своих собак, и всадников, скачущих вдоль аллеи высоких платановых деревьев. Никто не помешает им получить удовольствие от плавания.

Плавая в бассейне, Одри без конца посматривала в сторону парка. Сердце замирало у нее в груди при мысли, что с минуты на минуту она увидит Луиса. Она страстно желала и в то же время очень боялась этого. Каждый раз, когда кто-то появлялся у входа в клуб, ее сердце сжималось, а затем снова захлебывалось в волнах разочарования. Чтобы отвлечь Одри от ее нетерпеливого «дежурства», Айла предложила поиграть в теннис. «Пока не очень жарко», — сказала она.

Но Одри не смогла сосредоточиться и на игре. Айла, прекрасная теннисистка, вскоре начала сердиться, видя, что старшая сестра попросту пропускает мячи или рассеянно отбивает их прямо в сетку. Одри пожалела, что не осталась дома, где могла бы спокойно почитать какой-нибудь роман или помечтать, устроившись под сенью птичьего дерева. Странно, но в последнее время мечты увлекали ее намного больше, чем события реальной жизни… В конце концов раздраженная Айла настояла на том, чтобы отправиться в клуб и найти Сесила.

— Нет, не нужно! — воскликнула Одри, которую подобное предложение привело в ужас.

Но Айла была непоколебима. Что может доставить больше удовольствия, чем охота на юношу, сердце которого вскоре поразит стрела Купидона?

— Пойдем выпьем чего-нибудь, осмотримся. Я буду очень осторожна, — настаивала она.

Айла и Одри по-разному трактовали значение слова «осторожность». Айле ни разу в жизни не удалось сохранить чужой секрет. Она выбалтывала все без злого умысла, в силу своего темперамента не умея держать язык за зубами. Теперь Одри рисковала попасть в неловкое положение перед Сесилом. Она пожалела, что не ответила на вопрос любопытной девчонки отрицательно. Но Айла, увлеченная идеей уладить сердечные дела сестры, была уверена, что устроить все наилучшим образом — ее прямая обязанность. Одри точно знала, что не этот зарождающийся роман волновал Айлу, а чувство риска. Сама того не желая, Одри дала ей возможность попробовать свои силы в решении очень сложной задачи.