Полет орла - Мэдлин Бейкер

— Мы хорошо проводили время, да?

— Да.

Их взгляды встретились. Но сейчас совсем некстати вспоминать прошлое, с горечью подумал Этан, но не смог совладать с собой.

— Ты помнишь, как Салли захлопнула дверь дома, а затем не могла войти, потому что забыла ключ?

— Да. — Синди усмехнулась. — А ты залез по пожарной лестнице и пролез в ее спальню через окно.

— Да, так и было.

— Ты чуть не сломал лестницу, а заодно и шею.

— Я помог ей вернуться домой, а родители ее ничего не заметили.

— Мой герой. — Голос Синди звучал ровно, но в ее глазах бурлила масса эмоций.

Этан опустил глаза в пол.

Помнит ли она тот день, когда назвала меня так впервые? Мы гуляли в лесу и нашли вывалившегося из гнезда птенца, жалобно звавшего мать. Я залез на дерево и вернул малыша на место. Именно тогда она и назвала меня «мой герой».

Между ними словно прошел электрический разряд. Хорошо, что Синди ушиблась, подумал Этан, иначе я бы не выдержал и лег в постель рядом с ней.

Нас всегда притягивала друг к другу какая-то неведомая сила.

Он откашлялся.

— Как ты себя чувствуешь? Голова еще болит?

— Немного, — она зевнула, прикрыв рот рукой.

— Тогда еще поспи.

— Я так и сделаю. — Синди завернулась в одеяло. — Ты тоже ложись спать.

— Не беспокойся обо мне.

Их взгляды встретились. Она хотела сказать, что думала о нем, мечтала все эти долгие пять лет, но не была уверена, что это разумно.

Синди закрыла глаза, стараясь избежать взгляда Этана, но ощущала: он по-прежнему смотрит на нее, как кот на мышиную нору.

Она заснула, но и тогда не смогла от него скрыться. Ее сны были наполнены образами обнаженного по пояс воина из племени Лакота, который хватает ее и куда-то увозит на своем большом гнедом жеребце.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Этан сидел возле Синди всю ночь, будил ее каждый час, заглядывал в глаза и проверял зрачки. Она тяжело просыпалась, но ей было приятно, что он о ней заботится. Синди уверяла, что чувствует себя хорошо, и просила его тоже лечь спать. Под утро Этан заснул. Теперь Синди смотрела на него, растянувшегося на кровати. Он был таким огромным, таким мощным, что едва умещался на узком матрасе.

Просто смотреть на него было для Синди счастьем. Этан подарил ей первый поцелуй, вызвал в ней первую серьезную любовь, но он обладал врожденным чувством чести и достоинства, и поэтому тогда она не потеряла девственность. Синди вспыхнула, когда вспомнила, как умоляла его заняться с ней любовью и какое унижение испытала, когда он отказался сделать это, сказав, что она слишком молода, чтобы принимать столь важные решения. Выслушав его, она опешила. Слишком молода? Ведь ей шестнадцать, она уже взрослая! Только теперь она поняла, как он был прав.

С Этаном Синди не боялась никого, даже своего отца. Когда Джордан запретил ей встречаться с Этаном, она впервые в жизни его ослушалась. Ее родители были достаточно мудры, они поняли, что запрет может вызвать еще большее непокорство, и разрешили ей встречаться с Этаном при условии, что он будет провожать ее до дома и не станет задерживать допоздна.

Со временем мать Синди даже стала испытывать к Этану симпатию. Синди, конечно же, сомневалась в том, что мать одобряет ее встречи с танцором-индейцем, но женщина делала все возможное, чтобы Этан чувствовал себя в их доме комфортно. Именно Клер постаралась утешить Синди, когда та рассталась с Этаном. Тогда мать сказала ей: ты молода, и еще обязательно кого-нибудь встретишь.

Синди думала, что Пол и есть тот самый «кто-нибудь», до тех пор, пока не оказалась у алтаря.

Вздохнув, Синди взяла свои вещи со стула возле камина. Повернувшись спиной к кровати, она скинула с себя рубашку Этана и надела свои джинсы и футболку. Усевшись на стул, она натянула носки и ботинки, затем провела рукой по волосам. Ей нужна расческа. И зубная щетка тоже.

Тихонько, стараясь не шуметь, Синди прошла через комнату и налила из термоса кофе. Спасибо Этану — боль в ноге почти успокоилась. Девушка порылась в его сумке и нашла булочку и большое красное яблоко, затем снова уселась на стул и сидела долго, глядя то на Этана, то в окно.

Все еще шел дождь, хотя уже не такой сильный, как днем.

Ищет ли нас кто-нибудь? Возможно, нет. Тот, кто знает Этана, уверен, он не пропадет.

Когда-то Этан рассказывал Синди о своем детстве. Он вырос в резервации, и дед учил его, как выживать среди дикой природы.

Утром Этан проснулся и увидел Синди, сидящую рядом с ним. Она смотрела на него. Он удивленно поднял брови.

Синди пожала плечами.

— Мне больше не на что смотреть.

Присев на кровати, он взъерошил свои волосы и спросил:

— Кофе остался?

— Немножко.

Она хотела встать, но он ее остановил:

— Я сам налью. Тебе не стоит лишний раз наступать на больную ногу.

Синди улыбнулась.

Открыв термос, Этан налил оставшийся кофе в чашку, затем подошел к окну. Дождь все еще лил, но ветер уже разгонял облака. Гроза, если повезет, прекратится к ночи, а утром они смогут отправиться на ранчо.

Этан видел отражение Синди в оконном стекле. Трудно поверить, но он, по прошествии многих лет, по-прежнему ее хочет. Возможно, это всего лишь секс, не более. Ему до сих пор больно оттого, что она ни разу не ответила на его звонки и письма.

Неужели она так на меня разозлилась? И именно поэтому выбросила меня из своей жизни?

Когда Этан вернулся домой из Канзаса, он сразу же поехал повидать Синди, но служанка ответила, мол, Вагнеры надолго уехали в Европу.

Этан поставил чашку на подоконник и потер рукой подбородок.

Ведь Синди всегда была папиной дочкой, и родители ни в чем ей не отказывали. Наверное, хорошо, что мы расстались, ведь я ничего не мог ей предложить. У меня ничего не было и никогда не будет.

Этан снова взглянул на ее отражение.

Какой же я дурак! Я верил, что она меня любит. Да уж… Я вырос в резервации, а она — в богатом особняке. Она поступила в колледж, ая — попал в тюрьму.

И все же Этан недооценивал себя. Дела на ранчо пошли в гору с тех пор, как он стал там работать. Он поддерживал обычаи и традиции своего народа, помогал индейцам осознать себя и учил их гордиться своим происхождением.

Отогнав воспоминания, Этан подошел к сумке и достал пару сэндвичей.

Синди привстала.

— Тебе помочь?

Он покачал головой.

— Не надо.

Она нахмурилась, удивившись его резкому тону, ведь прошлой ночью он был таким заботливым и нежным!

Они перекусили в тишине. Напряжение между ними росло, а стрелки часов между тем приближались к полудню.