Лица в окне - Эмма Фишел

Вот они уже добрели до края леса. Быстрее, быстрее, через парк, мимо камня со страшной надписью, мимо статуй, спасающихся от кого-то, мимо заросших лужаек, вверх по ступенькам — к двери, огромной, пугающей, черной.

Над ними стоял страшный дом, тихий, как могила, и неподвижный, как дикий зверь перед прыжком. Все окна закрыты, ни звука, ни шороха.

— Пойдем отсюда, — сказал Стэн. Зубы у него так стучали, что Флоелла едва разбирала слова. — Вернемся к нам. Что тут делать?

Флоелла не двинулась с места.

— Перестань… — прошипела она и стиснула его локоть. И вдруг замолчала. — Слушай… — прошептала она.

Он прислушался. Ревел ветер, по двери стучал дождь, но Стэн различил какой-то новый звук, потрескивание или вроде того.

— Что это? — спросила Флоелла. — Как ты думаешь? Какой-нибудь аппарат?

Стэн попятился. Все, с него хватит.

— Флоелла, — сказал он. — Я не могу…

Флоелла перебила его:

— Теперь надо войти.

Кррак. Кррак. Треск стал громче. Рядом с ними что-то сдвинулось с места.

Большая дубовая дверь. Они как заколдованные стояли и молча смотрели на нее, а она медленно-медленно распахивалась во всю ширь. Без ручки, без звонка, без ключа. Ни шагов, ни дыхания — только мерное потрескивание и скрип несмазанных петель. А впереди — пустота. Черные таинственные просторы.

Флоелла перешагнула через порог. Она сжала руки в кулаки и стиснула губы. Раньше Стэн никогда не видел ее такой. Потом она остановилась, вздохнула и улыбнулась.

— Как в кино. Ну, не трусь! Ты же любишь приключения.

Она смотрела на него очень ласково, но Стэн никак не мог заставить себя пойти следом. Наконец он зажмурился и шагнул.

14

Еще не поздно вернуться

Стэн поежился. В старом доме было холодно, как в пещере или как в склепе. Они шли на цыпочках, но шелест подошв звучал в пустом зале, словно залпы снарядов. Когда они останавливались, вокруг наступала мертвая тишина — только ветер гудел где-то за толстыми стенами.

Фонарик дрожал в руке у Флоеллы, и его слабый лучик прыгал то по холодным каменным плитам, то по истертым коврам, то по пыльным шторам на окнах. Из темноты вдруг показывался длинный узкий стол, окруженный хороводом стульев, или большие часы, такие, какие они видели у прадедушки, — стрелки у них испуганно застыли на цифре двенадцать, или старинный камин, на котором была нацарапана надпись:

ЧЕРЕЗ ЖЕРТВЫ

ПРИДЕШЬ ТЫ К СЛАВЕ.

А в каждой стене были двери. Много-много дверей, и за ними другие темные комнаты и коридоры.

«Я совсем не хочу их открывать, — думал Стэн. — Там, наверное, еще страшнее, чем здесь».

Он посмотрел наверх. С черных портретов за ним следили черные люди.

«В этом доме всем плохо жилось, — думал Стэн. — Здесь ни о ком не заботились, никому не были рады. От вещей здесь пахнет печалью. Это нехороший дом. Невеселый. Недобрый. И очень опасный».

Но сейчас вокруг все было тихо и мирно. Никаких бандитов, и Раймонда нет. И Крушителя. Только голосок почему-то шептал и шептал Стэну:

«ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО ВЕРНУТЬСЯ. БЕГИТЕ ОТСЮДА. СКОРЕЙ!»

— Флоелла… — сказал Стэн.

Но она не дала ему договорить. Девочка прижала палец к губам и застыла, прислушиваясь.

— Там опять этот треск, — прошептала она. — Что это, как ты думаешь?

Наверху, где-нибудь под самой крышей, на самом деле что-то потрескивало и шипело. Звук иногда замолкал, а потом опять тихонько включался. Вдруг Флоелла вздрогнула и схватила Стэна за рукав. Теперь и он слышал. Шаги. Шлеп-шлеп-шлеп — зашаркали по полу чьи-то ноги. Не здесь. Далеко. За дверями.

И еще там кто-то смеялся. Не так, как смеются с друзьями, не так, как хохочут после веселого фильма, не так, как хихикают от щекотки. Смех был хриплый и невеселый, злобный. Он тоже шел сверху.

Значит, под крышей. То, что они ищут, спрятано на самом верху дома. Оно ждет там… ждет Стэна.

«ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ, БЕГИ, — упрашивал голосок. — СЕЙЧАС ЕЩЕ МОЖНО. СПАСАЙСЯ».

«Правда, лучше уйти», — подумал Стэн и взглянул на Флоеллу.

— Надо подниматься, — тихо сказала она.

Стэн замотал головой. Он не сможет. Пройти через весь зал, а потом еще лезть неизвестно сколько по узкой лестнице, которую едва-едва освещает луч фонаря!

— Ничего не поделаешь, надо, — повторила Фло-елла и взяла его за руку.

Потом они добежали до лестницы и встали на первую ступеньку. Еще один шаг — остановка, снова шаг — они медленно поднимались навстречу странному треску, смеху и шлепанью ног. Лестница кончилась. И тут оказалось, что их окружает небывалая, невыносимая тишина.

Они шли по низкому темному коридору. Флоелла подняла фонарь.

Кружок света качнулся и остановился. Впереди была дверь.

«ПОДХОДИТЕ ПОБЛИЖЕ», — как будто скрипела она, то приоткрываясь, то снова захлопываясь от сквозняка.

— Не бойся, я тут, — шепнула Флоелла и изо всех сил вцепилась Стэну в руку.

Стэн тоже хотел сказать что-нибудь очень мужественное, но не смог и только молча кивнул. Теперь они не останавливались. Взявшись за руки, дети медленно крались к двери. Она больше не закрывалась. Она тоже ждала.

Коридор кончился. Фонарик погас.

«Не пойду», — думал Стэн, но Флоелла уже протиснулась внутрь.

Он ужасно хотел остановиться, а ноги сами несли его дальше и дальше.

Они оказались в крошечной комнатке, в середине которой начиналась еще одна лестница. Высокие ступени уходили наверх, в темноту. Флоелла полезла первой. Стэн за ней. Медленно, тихо…

Пять ступенек, и все.

Только четыре.

Стэну казалось, что к ногам ему' привязали по огромному камню.

Ему еще никогда не было так трудно идти.

Три.

Смех — гнусное бульканье, рычание, хрипение — звучал почти рядом.

Две.

«ВЫ ЕЩЕ УСПЕЕТЕ, — неуверенно бормотал голосок. — ПОВОРАЧИВАЙТЕ, ПОКА МОЖНО».

«Нет, уже нельзя», — почти спокойно подумал Стэн.

Одна.

Пришли.

Прямо перед ними опять находилась дверь. Из-под нее пробивалась мутная полоска света, освещающая кусок грязной стены и пыльный пол. Дверь была тяжелая, старая, такую всегда тяжело бывает открыть.

Стэн замер. Сейчас начнется. Пора. Что бы ни случилось теперь, ему уже не убежать. Поздно.

«НЕ ВХОДИ, — кричал голосок. — ВДРУГ ТЕБЯ НЕ ВЫПУСТЯТ БОЛЬШЕ! ОСТАНЕШЬСЯ ТАМ НАВСЕГДА!»

Но дверь уже тихо распахивалась перед ними, как будто приглашая зайти.

— А нас, оказывается, ждали, — прошептала Флоелла еле слышно.

И они шагнули внутрь.

15

Страшный человек

Стэн воображал себе эту комнату совсем по-другому. Ему бы и в голову не пришло, что она может оказаться такой. Светлая, с высоким потолком. Белые стены, белый потолок, много ламп. В их свете лицо Флоеллы казалось бледным и почти неподвижным. Флоелла глубоко вздохнула и пошла вперед. Стэн поплелся за ней.

Здесь было тихо, только деревянные половицы поскрипывали, когда на них наступали. Но вот опять послышался треск — тот, который они слышали снизу, только теперь громче, гораздо громче. Он шел из большой серой коробки, которая стояла прямо посреди комнаты.

Стэн подошел поближе. Флоелла прижалась к его плечу.

— Странная штука, — пробормотала девочка. — Интересно, зачем она?

Скорее всего, это был какой-нибудь аппарат. Сзади к нему были прицеплены разные проводочки. Одни шли к розеткам в стене, а другие прикреплялись к самому обычному маленькому компьютеру. Длинный красный провод тянулся к очень странному приспособлению, похожему на большой телескоп. Телескоп, нацеленный прямо в окно.

Узкое высокое оконце под потолком. Стекло на нем как будто замерзло, по крайней мере оно было совсем непрозрачным и сквозь него ничего не было видно.

Так вот оно какое, ОКОШКО С ЛИЦОМ.

Стэн растерянно смотрел на него.

А потом ни с того ни с сего он быстро пошел к окну… к телескопу… к…

К экрану компьютера. И вдруг остановился. Самый обыкновенный экран с разноцветной картинкой. Вернее, с портретом. С лицом, которое он сразу узнал. Потому что это было его лицо.

Перед глазами у него поплыли серые точки. Лицо просвечивало как сквозь туман. Стэн сразу понял, откуда этот портрет — из «Новостей Ривердитча»: его фотографировали для статьи о конкурсе в «Городе Визгов». Но кому понадобилось в незнакомом доме…

А лицо уже исчезло. По экрану проползли полоски и замигали циферки. Сегодняшнее число. Потом засветились слова:

СРЕДА

27 ОКТЯБРЯ

СО СТЭНЛИ АРТУРОМ ЛАМПКИНСОМ ВСЕ ПРОШЛО ВЕСЬМА УДАЧНО.

Потом все погасло. Экран сделался серым, и в комнате стало тихо. Не слышно ни звука… Скрип половиц — ближе, ближе. И ласковый голос.

— Рад видеть тебя, — сказал кто-то. Человек говорил тихо, вежливо, почти нежно, но у Стэна от этого голоса стало горько во рту. — Ты оказался чуть-чуть проворнее, чем я думал, но это не страшно, — продолжал голос. — Не переживай, я как-нибудь все улажу. Пришел раньше, чем надо, да еще вместе с девчонкой… Ну ничего…