Чрез тернии к счастью - Валерий Осадчук

4

В одну из предвыписных ночей, Ольга не могла долго уснуть и рассуждая сама с собой обо всём, что произошло с ней за последнее время, в её памяти вдруг стали проявляться какие-то неясные фрагменты: не то труба, не то тоннель, по которому она движется, не чувствуя тяжести ног; светло-серое пространство, в которое выходит тоннель, переливалось заревом сверкавших бликов, а со всех сторон к ним текли людские ручейки; силуэт человека, перегородившего путь Ольге в это пространство… Она стала вспоминать подробности: «Это же мой дедушка! Как он здесь оказался? …Он же умер…?». Человек стал показывать ладонью назад, на тоннель. Ольга оглянулась и увидела на выходе из тоннеля, стояла знакомая фигурка пожилой женщины, в которой она без труда узнала нянечку из родильного отделения, тётю Маню. Она стояла и махала рукой, манила к себе. – «Тётя Маня…», – вырвалось вслух во сне девушки. В этот момент Оля проснулась вся в поту, сердце сильно колотилось, какая-то тревога и волнение беспокоили сознание девушки. – «Что это было? – мысленно спросила она себя. – Тётя Маня? Причём здесь тётя Маня? Почему она мне приснилась? Пять лет прошло…» – Больше до утра Ольга не сомкнула глаз. Она всё время думала о своём сыне, об Олеженьке: – «Где же он? Где его искать? Как он? С кем он? Как ему живётся? Мне даже не сказали точно, взяли ли его в какую-то семью или он где то в детдоме. Если в детдоме…? Разве это жизнь? Все чужие, мамы нет, есть чужие тётки, которые кричат, бьют, … Что я наделала? – Переносицу Ольги неприятно заломило, из глаз покатились слёзы. – А если его отдали в семью…? Ведь все, кто берёт детей в семью, конечно, не все плохие, есть и хорошие, берут, чтоб кому-то отдать своё тепло, свою душу. Хорошо, если с Олежкой так. Но, всё равно, так же в семью берут и собаку, и кошку, для души или как игрушку. Всё равно он там чужой, не родной. С мамой ему было бы лучше. А чем ты раньше думала, когда отказывалась? – упрекнула сама себя Оля. – А теперь голову ломаешь. Тётя Маня… При чём здесь опять тётя Маня? Почему я её вспомнила? Что-то она мне тогда сказала, какие-то слова, не болезненные, как все говорили, а горькие, но душевные. Кажется, что-то, вроде «Запомни одно, девонька. За свои ошибки в молодости, мы горько и тяжело рассчитываемся в старости». Да, точно! Я ещё до старости начала расплачиваться. Только б с ума не сойти. А, может она мне поможет, чем ни будь? Найти её, она ведь здесь работает, в этой больнице?!» – С этими мыслями Ольга не заметила, как на какое-то время забылась в коротком сне.

Выписавшись из больницы и выйдя из терапевтического отделения, Оля первым делом направилась в родильное отделение, которое она покинула пять лет назад с облегчением, а сейчас шла с надеждой.

Родильное отделение было в том же здании, только в другом подъезде. Поднимаясь по ступенькам крыльца, на входе Ольга встретила санитарку, которую нянечка называла Петровной, по отчеству.

– Здравствуйте, – обратилась к ней девушка. – Вы не скажете, тётя Маня сегодня работает?

– Какая тётя Маня? У нас нет… – санитарка посмотрела на спрашивающую девушку и о чём-то припоминая, спросила: Марья Владимировна, что ли? Нянька? – Девушка закивала головой. – Так она, год, как уволилась. На пенсии она. – Голос санитарки был грубоватый и противный такой, что не хотелось больше о чём-либо её спрашивать, к тому же, она даже не приостановилась, чтоб ответить спрашивавшей, а продолжала идти, и девушке пришлось сойти с крыльца и следовать за ней. Но цель, стоявшая перед Ольгой, вынуждала терпеть, и она вновь вдогонку спросила: – Может, подскажете, где её найти? Где она живёт?

– А я почём знаю? – не поворачиваясь, грубым голосом отвечала санитарка, – где-то в городе. В гости не ходила, не знаю.

Ольга замедлила шаг, глядя в спину удаляющейся не приветливой санитарке, и в нерешительности остановилась, не зная, что дальше предпринять. Но, через мгновение, какой-то импульс решимости пронизал её, и она вновь направилась к крыльцу родильного отделения. Чуть больше месяца назад, она уже была здесь, но, столкнувшись с не пониманием завотделением, даже не подумала о доброй нянечке. А теперь, решила любым путём разузнать, где живёт тётя Маня и уж если он не поможет, то хотя бы посоветует что-то.

При входе в родильное отделение, было не большое фойе, где обычно находились посетители и где молодым папашам вручали маленькие свёртки-конвертики с их наследниками.

Ольга вошла в фойе и никого там не увидела. – «Наверное, рано ещё, – подумала девушка, – к обеду будут выписывать». Нажав кнопку звонка, справа от двери, и ожидая пока её откроют, Ольга разволновалась до дрожи в теле. Хотя тело ещё не окрепло от своей болезни и, хлебнув прохладного, осеннего воздуха, дрожало само по себе.

Ожидание всегда долгое, а тем более, ожидание не известности, хотя, прошло не более минуты от нажатия кнопки, мучительно давило на психику. – «Ну, где же вы?» – в мыслях возмущалась Ольга, и тут же щёлкнул замок, и дверь открылась. Из проёма показалась женщина в белом халате, вероятно дежурная медсестра.

– Здравствуйте. Я тут когда-то рожала… – Оля не договорила обстоятельства своих родов, но, как-то нужно было расположить к себе медсестру и она начала как бы издалека. Но та, невозмутимо глядя на посетительницу, спокойно ответила:

– Ну, у нас весь город и полрайона рожают…

– Ну да, ну да, – Ольга спешила сказать суть своего прихода, чтоб дежурная не ушла. – Но, помогите мне, – она просительно посмотрела в глаза дежурной сестре, – … мне нужно узнать, где живёт тётя Маня, то есть, Мария Владимировна, нянечка, она год назад уволилась. Помогите, пожалуйста, – молодая женщина чуть не плакала, прося, – найдите её адрес.

– А где же я вам найду? – растерялась от ситуации сестра. – Здесь же не отдел кадров. Уже год прошёл…

– Ну, пожалуйста…, мне очень надо. Больше негде узнать! – По голосу просительницы чувствовалось, как комок досады перекрывает горло и ей становится трудно говорить, а в глазах заблестели искорки слёз. Медсестре стало жаль девушку. Глядя на неё, она почему-то прониклась каким-то скрытым пониманием. – «Так просто не будет просить, верно, очень надо».

– Ну, хорошо, я попробую, – не уверенно, но, всё-таки оставляя надежду, сказала сестра. – Ждите здесь.

Нет ничего ужасней, чем ждать и догонять. Мучительно долго тянется время, тем более, когда впереди неизвестность. Минуты кажутся часами, часы – вечностью. Но цель, к которой шла Ольга, оправдывала трудности и лишения, оказывавшиеся на пути.

В ожидании ответа, Ольга стояла у окна и смотрела на серый, не уютный вид из окна, где деревья были грязно-серыми, без листьев, осыпавшихся на землю и смешавшихся с мусором и грязью. Периодически, то начинался и моросил, противный осенний, мелкий дождь, то на какое-то время прекращался. Лёгкий ветерок, шевелил тонкие нити ветвей, пятнистой, с корявым стволом, берёзы. Несмотря на то, что в помещении было сравнительно тепло, батареи отопления грели, но, при виде гнусного, осеннего пейзажа за окном, по не окрепшему телу девушки то и дело пробегали холодные «мурашки», инстинктивно сокращались мышцы спины и плеч и, видно было, как они передёргиваются под пальто.

Глядя в окно, Ольга не особо то и думала о том, что там видела. Её голова, её сознание были подчинены конечному результату цели – встрече мамы с крохотным существом, которого много лет назад она так бездумно предала, отказавшись от него и получив некое моральное облегчение, пресловутую свободу. Не думала тогда Ольга, что это облегчение будет мнимым и организм, сохранивший в памяти частичку себя, насильственно оторванную неокрепшим молодым сознанием, ныл, страдал от потери этой частички.

Всесильную, мудрую природу, не обманешь! В природе всё живое, всё чувственное, всё взаимосвязанное и зависит друг от друга.

Если произвела матушка Природа любой организм, травинку ли, водичку ли, камешек или человека, она будет сопровождать это всё в течение всей, определённой своими сроками, жизни: травинку – пока она растёт, зеленеет, становясь кормом для других детей Природы, или желтеет и засыхает, разлагаясь и становясь удобрением для других растений, проросших на её прахе; водичку – пока та, выйдя из недр Земли, течёт, питая своей влагой по пути русла, всё живое вокруг, либо испаряясь, возносится к облакам, накапливается в них, а оттуда матушка проливает её в виде дождя на всё рождённое ею, в стороне от водного русла, поя и омывая своих детей; камешек – определяя его предназначение и местоположение; человека – наделив его способностью разумно размножаться, помогать матушке, содержать Землю, украшать её, а состарившегося и умершего – примет в своё лоно, дав возможность продолжать свою миссию его потомкам. И каждое, не естественное, не определённое Природой действие – не естественная утрата своей частички, вызывает мучение всего организма, и длиться оно будет до полного восстановления положения определённого ей.