Думая о тебе - Джилл Мэнселл

Разумеется, надо послать Люси сообщение, что она не идет на вечеринку.

Через полтора часа они прикончили пару бутылок вина. «Банды Нью-Йорка» не особенно нравились Джем, но еда компенсировала и это. Когда фильм закончился, Руперт потянулся и сказал:

— Хочешь посмотреть сериал «Офис»?

— Еще бы, конечно… — Расслабившись и согревшись, она улыбнулась ему. — Знаешь что? Я действительно рада, что осталась дома.

— Все лучшие люди предпочитают дом. В отличие от этих идиотов, — сказал Руперт, кивая в сторону окна. Как раз в этот момент группа орущих подвыпивших гуляк проходила мимо дома. — Послушай их, букет пьяниц. — Повысив голос, он крикнул: — Эй, забулдыги!

Джем хихикнула:

— Не думаю, что они слышат тебя.

Руперт энергично вскочил с софы и пересек комнату. Открыв окно, он крикнул еще громче:

— Забулдыги!

Нестройный хор голосов приветствовал его появление. Свист и крики, и вот уже банка из-под пива со звоном влетела в окно и угодила в стену.

— Закрой окно! — испуганно крикнула Джем, когда порывистый холодный ветер ворвался в комнату.

— Ты боишься? Они хотели попасть в меня жестяной банкой. — Оглядев комнату, Руперт искал, чем бы бросить в ответ.

— Только не бутылки. — Джем быстро схватила пустые бутылки, прежде чем он дотянется до них. И вскрикнула, когда он поднял с пола ее сапог и швырнул в окно. — Только не мои сапоги!

Глава 7

— Онанисты! — прокричал Руперт, схватив второй сапог, прежде чем она смогла остановить его. Затем резко закрыл окно.

— Ты сошел с ума? Пойди и принеси их назад. Это мои сапоги.

— Правильно. Твои ужасные сапоги. — Забавляясь, он потянулся и схватил Джем за руку, когда она попыталась проскочить мимо него. — И потом, уже поздно, они убежали вместе с ними.

— Ты идиот! Как ты мог?

— Эй, ш-ш-ш, они это заслужили. Я куплю тебе новые.

— Но это была последняя пара в магазине! — Джем пыталась высвободиться из его рук.

— Это дешевка, к тому же они ужасные. Ты заслуживаешь лучшего. Я куплю тебе самые дорогие сапоги. — Руперт засмеялся. — А сейчас есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Ну ладно, прости. Может быть, мне не стоило вышвыривать их, но я готов сделать все, чтобы заслужить твое прощение. Мы завтра же пойдем и выберем тебе что-нибудь стоящее. Обещаю.

Джем смотрела мимо него, не зная, что сказать. Купленные на распродаже розовые ковбойские сапоги, которыми она так гордилась, пропали безвозвратно.

Неужели они и вправду такие ужасные? Дэви сказал, что они выглядят что надо. Но у Дэви никогда не было чувства стиля.

— Эй, хватит дуться. — Руперт повернул ее лицо за подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Ты же знаешь, что я прав. — Его взгляд смягчился, когда он погладил ее по щеке. — А ты чертовски симпатичная девчонка.

Джем понимала, что еще секунда, и он поцелует ее. Она никогда не думала об этом. Но сейчас твердо знала, что так будет, и это было совершенно естественно. Когда его губы коснулись ее рта, она почувствовала, как теплая волна омыла ее тело. Пальцы Руперта проникли в ее волосы. Он привлек ее ближе и поцеловал по-настоящему.

Это было прекрасно. Затем он отодвинулся, держа ее лицо в своих ладонях. Его блестящие ореховые глаза искали ее глаза.

— Что? — прошептала Джем.

— Извини, наверное, не надо было делать это. — Он робко улыбнулся. — Но я не смог с собой справиться.

Джем колебалась. Будет слишком нескромно попросить, чтобы он сделал это еще раз?

Но Руперт покачал головой, выражая сожаление:

— Наверное, это ни к чему…

Это была его квартира, а она снимала комнату. Возможно, он прав. Не обладая сексуальным опытом, Джем успокоилась, когда он не набросился на нее, используя все свое искусство обольщения, чтобы завлечь в свою спальню и провести с ней страстную ночь. Но это с одной стороны…

А с другой… она думала — почему бы нет? И если честно, то даже испытывала чувство некоторой обиды. Она недостаточно привлекательна для него?

— Давай посмотрим «Офис». — Руперт энергично потрепал ее по голове, прежде чем взяться за стопку дисков.

И они это сделали. В течение следующего часа Джем сидела рядом с ним на софе, слепо уставившись в телевизор, не в состоянии сосредоточиться на том, что происходило на экране. Ее мысли крутились вокруг одного. Почему Руперт поцеловал ее и так смотрел на нее? Почему он остановился? Неужели все прошло и он уже ничего не чувствует? Все ее тело горело от прилива адреналина. А он вел себя так, словно между ними ничего не произошло.

Этот поцелуй отрезвил его? Она сделала что-то не так? Руперт жалеет о том, что сделал, или это настолько привычно для него, что он и думать забыл?

Одно она знала твердо — она никогда не спросит его об этом.

Сердце Джем пустилось вскачь, когда Руперт подвинулся на софе, держа в руках пульт. Он выключил DVD, зевнул и сказал:

— Хватит. Пора в постель.

Это какой-то код? Едва в состоянии дышать, она наблюдала, как он встал, снова зевнул и расправил плечи. Быстро повернувшись, небрежно бросил:

— Спокойной ночи. — И скрылся за дверью.

О'кей, значит, никакой не код.

— Спокойной ночи, — ответила Джем, смущенная и разочарованная. Все эти месяцы, деля квартиру с Рупертом, она никогда не думала о нем в романтическом ключе, потому что он был вне ее жизни, и ей никогда не приходило в голову, что между ними что-то может быть. Его семья, его гламурная жизнь, причем высшей пробы, отделяли его от всех остальных. Он и Каро входили в круг избранных. Посещали загородные виллы своих друзей; когда вздумается, летали в Париж.

Это был другой мир, другая жизнь.

Он поцеловал ее.

А сейчас ушел спать.

Если смотреть правде в глаза, между ними не может быть никакого близкого общения. Надо быть слишком наивной, чтобы думать иначе.

Джем уже лежала в постели, когда раздался стук в дверь. Прежде чем она успела ответить, ручка повернулась, и дверь открылась.

Руперт стоял в дверях, на нем были лишь шорты.

— Не могу заставить себя не думать о тебе.

— Что? — прошептала она едва слышно. Ее пульс, кажется, бил все рекорды.

— То, что ты слышала. — Было темно, но ей показалось, что он улыбнулся. — Не могу уснуть. — Он постучал себя по голове. — Ты здесь. Я пытался прогнать тебя, но ты не уходишь.

О Господи, этот голос! Шелковый, низкий, завораживающий… Высший класс.

Подойдя к ней в темноте, он продолжил:

— И я подумал, может быть, ты тоже…

Язык Джем не слушался ее. Она не могла сказать «нет», не могла сказать «да», она вообще ничего не могла сказать.