Красное и серое - Элина Литера

вовремя! — обратился мэтр к вошедшему законнику. — Из всех нас тело видели только вы и лорд Мафин, но он, как мне кажется, слишком быстро выбежал, не успев все рассмотреть.

— Кхм. Не могу сказать, что у меня было желание что-либо рассматривать, — проворчал Мафин, и мэтр кивнул.

— Господин Гриз, где лежало тело? И еще, не припомните, как были расположены раны? Можете показать на моей голове.

— Тело было между письменным столом и входом. Возможно, Депт шел звать первого посетителя, когда его остановили и убили. Что касается ран… — Гриз прочертил пальцем некую фигуру вокруг макушки мага. — Гудрун сказал, что ударили трижды, но все удары пришлись на эту область.

— Я думаю, мы можем снять подозрение с госпожи Лавинии, — оповестил всех мэтр. — Если Депт не сидел за столом, а стоял посреди кабинета, у госпожи Лавинии не было никакой возможности ударить его по макушке. Депт чуть выше меня, но могу поспорить, госпоже Лавинии и меня будет трудно стукнуть таким образом, да еще с такой силой, чтоб проломить череп.

— Госпожа Лавиния, не подумайте, что я подозреваю именно вас, но в силу моего рода деятельности я ищу строгие доказательства, чтоб снять с кого-либо подозрения. — Гриз обернулся к мэтру. — Госпожа Лавиния могла каким-нибудь образом заставить его склониться, присесть или упасть на колени.

— Каким? Как вы могли вчера видеть, Депт вовсе не был стройным человеком, как и многие в его возрасте. Не могу себе представить, чтобы живя в доме Депта две недели госпожа Лавиния внезапно решилась бы на такой странный план. Даже со мной у госпожи Лавинии этот номер не прошел бы, а я вешу меньше Депта. Как мы наблюдали, госпожа Лавиния и Депт мирно общались и не были в ссоре. При всей вспыльчивости природниц я не могу согласиться, что госпожа Лавиния внезапно настолько разъярилась на Депта, что решила ударить его по голове, невзирая на разницу в росте и весе.

— Господин Гриз, — решила я вмешаться. — Если госпожа Лавиния лечила господина Депта, то у нее не было никаких оснований полагаться на физические действия с сомнительными шансами. При желании убить Депта она воспользовалась бы своим искусством. Полагаю, у нее получилось бы сделать это достаточно незаметно.

— Госпожа Ида, меня пугает ваша уверенность. Вы некоторым образом коллега госпожи Лавинии. Позвольте мне воспользоваться вашей компетентностью и задать несколько вопросов. Насколько далеки от истины утверждения, что у каждого лекаря есть свое "маленькое кладбище"?

— Если вы говорите о лекарских ошибках, то сомневаюсь. Пока лекарь не готов к качественной самостоятельной работе, за ним наблюдают старшие коллеги и вмешиваются, если видят ненадлежащие решения. Ошибки, разумеется, случаются, но гораздо реже, чем подозревают обыватели. Если вы имеете в виду умерших, которых можно было бы спасти… в каждом случае есть множество факторов, которые влияют на шансы больного выжить. Мы не властны над всеми.

— Благодарю вас. Насколько я вас понял, когда вы говорили про искусство Лавинии, вы имели в виду, что если сведущий в лечении маг захочет убить пациента, он может немного поработать над шансами больного, сведя их на нет?

— Именно так.

Я старалась сохранить бесстрастное лицо, но по напряжению Гриза я поняла, что он что-то заметил.

— Известны ли вам такие случаи?

— Господин Гриз, я думаю, вы знаете мир преступлений лучше меня. Возможно, вам попадались дела, где лекари-убийцы не сумели хорошо замести следы. В случае удач, полагаю, о таком не рассказывают.

— И вы никому не рассказали?

Я еще пыталась состроить удивление, но поняла, что отлившая от лица кровь выдала меня с головой.

Что ж, я знала, что рискую. Я не могла предположить, что угроза произойдет не от недосмотра, небрежности или случайности, а из-за моего неумения держать лицо.

Пришло время платить по счетам. Я обвела взглядом пятерых, которые замерли, ожидая моего ответа.

— Да, на моем "маленьком кладбище" есть человек, которого я отправила туда совершенно сознательно. Но это не Депт.

— Кто же?

— Господин Застан. Он не настолько известен, как Депт, вряд ли вам что-то скажет это имя. Но я могу рассказать обстоятельства дела.

— Я думаю, нам стоит налить по чашечке чая и выслушать историю госпожи Иды, — предложил маг.

Я была благодарна ему, что дал мне возможность собраться с мыслями.

Мэтр Джилен вызвался помочь Гризу и Мафину собрать чаепитие, и когда все расселись, Гриз кивнул мне:

— Госпожа, мы всецело во внимании.

Я сделала пару глотков чая, чтоб смягчить горечь воспоминаний, и принялась рассказывать.

"Половина лечебницы отведена для тех, кто способен заплатить за себя, и они существенно пополняют наш бюджет. Некоторым пациентам необходим присмотр хорошо обученной медсестры и регулярные визиты врача, другие не доверяют сиделкам и согласны заплатить несколько десятков, а то и сотню-две золотых, чтоб иметь возможность видеть врача немедленно. В таких палатах лежат по одному, и посетителям дозволено приходить с утра и до вечера.

Господина Застана привезли при смерти, и мы быстро установили, что с его сердцем дело плохо. Нашей команде лекарей удалось вернуть его к жизни, и господин Застан пошел на поправку. Еще день-другой, и его должны были выписать. Разумеется, ему еще долго не стоило бы напрягаться, ему требовалось бы отдыхать больше, чем обычному человеку и принимать укрепляющие снадобья, но все же он мог покинуть стены лечебницы без угрозы здоровью.

Мы все ждали этого с нетерпением. Как только Застан пришел в себя, он замучил и лекарей, и медицинских сестер грубостью и капризами. Диета, предписанная доктором Вичестером, его не удовлетворяла, и он доводил до слез прислугу лечебницы криками и швырянием плошек. Он отказывался засыпать раньше часа пополуночи и часто распевал по ночам непристойные песни во все горло. Доктор Вичестер запретил использовать успокоительные или снотворные заклинания, опасаясь, что сердце не выдержит магического воздействия. Если не удавалось уговорить его выпить сонное зелье, уже к середине смены медицинские сестры давились слезами.

Меня приставили к нему после того, как кризис миновал, и я ежедневно проверяла его состояние, проводила укрепляющие процедуры и как к тяжелому больному заглядывала в ночи своих дежурств.

Это был человек того сорта, который считает, что все