Его несносная училка - Марина Дианова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
План уроков был расписан до конца года всего на одной странице для каждого класса, но только едва я начала вчитываться, я поняла, какой аврал ждет нас с детьми. Каждая тема урока подразумевала как минимум три, а то и все пять часов объяснений и столько же на выполнение практических работ, а нам, на все про все, дается всего сорок минут. Даже поверхностное изучение темы, чего мне очень хотелось избежать, занимало не меньше пары часов, а я, как молодой преподаватель, вообще могла упасть лицом в грязь, потому что иметь навыки разговорного и письменного английского, еще не значит, что я смогу объяснить все доступным языком детям.
Мелькнула предательская мысль: «А на кой оно мне все надо?», но малодушное желание бросить все и усвистать на моря, как сделал бы любой из моего окружения, была отброшена. Нет, я кончено в себя верю, но на всякий случай залезла в интернет, чтобы узнать когда ближайший рейс на Бора-бора.
Вовремя зазвонил телефон, отвлекая меня от упаднических мыслей. В который раз.
- Привет дорогая, - подруга была как всегда оптимистична до зубного скрежета. – Как твои дела?
- Нормально, - включив громкую связь, я направилась на кухню, чтобы поставить чайник и заварить себе чаю. – Скажи мне, Олечка, а ты хорошо помнишь тот вечер, когда мы с тобой сидели у меня?
- Ну так, - Ольга на некоторое время призадумалась. – О, последнее что я помню, как мы с тобой пели Лепса, нацепив твои круглые очки.
- Отлично, значит ты помнишь явно больше меня, потому что последние мои воспоминания – это мы сидим с тобой на балконе и курим, хотя я сигареты в руках не держала уже лет восемь.
- О-о-о, - протянула подруга, - Колись, что случилось?
- Мы с тобой резюме мое куда отправляли?
- Резюме? – было слышно, что подруга сама находится в неком замешательстве. – Кхм… это было явно после Лепса.
- Значит ты тоже не помнишь, - с сожалением уточнила я.
- Да нет, помню, но с трудом. Мы пили, смеялись, веселились, поливали помоями твоего бывшего, решили, что миллионеры обязаны водиться в гимназиях где учатся богатые детки и разослали твое резюме по всем гимназиям города.
- Твою ж… - застонала я, хватаясь за голову. – Короче, чтобы для тебя не было сюрпризом, - все же собралась я с мыслями, мысленно прибив подругу, а заодно и пьяную себя, ведь все мы женщины знаем, пьяная я к себе трезвой не имею никакого отношения! – я ушла из «ИндасЛогистик».
- Что? – хорошо что трубка была не у уха, иначе ударная волна из негодования подруги выбила бы мои барабанные перепонки. – Ты оставила фирму отца на растерзание этого… малахольного?
- Не то что бы оставила, - начала оправдываться я, - Скажем так, я решила воспользоваться твоим советом и устроилась работать в школу, все как ты мне и советовала.
- Кто не умеет, тот учит, - печально подытожила Оля. – А что с фирмой?
- Папа сам решил разобраться с Артемом.
- Дела… - протянула подруга. – Подожди, - неожиданно воскликнула она. – В школу? Тебе что, кто-то позвонил после того, как мы пьяные рассылали твое резюме?
- Да, сегодня утром. А я, если честно, до звонка, даже не имела понятия, что мы с тобой так повеселились.
- И ты согласилась? Там же зарплата копейки, нервы вымотают, так плюс еще ты будешь рядовым сотрудником…
- И что? – я улыбалась, вслушиваясь в негодование подруги. – Это смена деятельности. Мне это пойдет на пользу.
Следующие тридцать минут мне приходилось выслушивать взволнованные, но вместе с тем восторженные крики подруги. Пообещав держать ее в курсе дела, я отключила связи и с удовольствием сделала глубокий глоток чая.
На свою первую самостоятельно полученную работу я собиралась со всей тщательностью: одежда должна быть нейтральной, не вульгарной, но и не бабуля-стайл; легкий макияж, никаких красных губ и ярких стрелок; никаких шпилек, устойчивый каблук – и плевать, что устойчивый каблук у меня те же десять сантиметров, и самое главное блузки – я, как любая женщина, обожаю подчеркивать свои достоинства, а грудь была моим определенным достоинством. При росте сто семьдесят три сантиметра, я была счастливым обладателем шестидесятисантиметровой талии и груди полноценного четвертого размера. Никаких искусственных увеличений – все свое, родное. И естественно, как женщина, столь «выдающееся качество» я подчеркивала всеми возможными способами, стараясь не перегнуть палку и не выглядеть вульгарно, но декольте было моим постоянным спутником, а блузки и кофты обязательно подчеркивали тонкость талии и объем груди, но думается мне, что школьный дресскод подразумевает ношение чего-нибудь менее вызывающего.
С трудом откапав в шкафу платье, которое вполне соответствовало моей новое должности, я отправилась на свой первый урок.
В школе меня уже ждали. Вчерашний охранник окинул меня взглядом, но передал пропуск и улыбнувшись пожелал удачного дня.
Дети, прибывающие на уроки, смотрели на меня с интересом, а старшиклассники провожали заинтересованным взглядом.
- Учительская на втором этаже, - подсказал охранник, когда я замерла, не зная куда мне следует двинуться дальше.
Школа, как и большинство советских, была спроектирована буквой «П», поэтому, поднявшись по ближайшей лестнице, я стала блуждать по коридорам, пока не наткнулась на Анну Алексеевну.
- О, а вот и вы, Альбина Львовна, - улыбнулась она. – Пойдемте я познакомлю вас с вашими коллегами.
Смешно семеня впереди меня, Анна Алексеевна постепенно вводила меня в курс дела: уроки по сорок пять минут, после каждого урока перемена – пятнадцать минут, обед между третьим и четвертым уроком у средней школы – двадцать пять минут, и между вторым и третьем у младших классов.
- Не волнуйтесь, - успокоила она меня, - Вы справитесь и со всем разберетесь. У нас тут крайне доброжелательная атмосфера. Мы друг другу все помогаем.
Мы наконец дошли до учительской, возле которой толпились ученики.
- Чего толпимся? – строго
