Красные следы на белой коже (СИ) - Асси Екатерина "Assixeri Armariel"

Вечером вместо Хозяина снова пришел Ян.

− А что, − спросила я, − Хозяин забыл про меня? Порки что, не будет?

Ян молча пожал плечами. Какой-то он неразговорчивый последнее время, будто подменил кто! Так, Лиса, тьфу-ты, Алиска, снова не о том думаешь! Радоваться надо, что посягнуть на мою мадам Сижу никто сегодня желания не изъявил, а все туда же!

Ни через час, ни через два Хозяин так и не объявился.

13. Коньяк со снегом

Ночью, когда я только сомкнула глаза, в расчёте, что Хозяин сегодня уже не придёт, меня разбудили торопливые, хоть и нетвердые шаги по коридору. Мгновенно испарившись с хозяйской кровати, я застыла напротив двери.

Хозяин сегодня был весел. Даже, я бы сказала, слишком весел.

− Что происходит? — спросила я, наблюдая, как он, запинаясь, пересек комнату и остановился посередине.

− У-у-у, Лиса, − бессвязно протянул Хозяин, − я ж забыл про тебя. А я тут… это… С Комаром мы тут короче… С этим, фраером, который Комаров, который из парламента, который…

С удивлением и страхом, я вдруг поняла, что мне чудится знакомый запах. Именно так пахло в квартире матери. Приглядевшись, я поняла — мне это не кажется. Да он же пьяный в мандат! Или во что там напиваются в их кругах?

− Который на мою недвижку рот свой разинул… которому я вчера на мировую предлагал… − перечислял Хозяин, старательно загибая пальцы. — А ему в рожу все равно — н-н-а!.. А потом охрана его меня — хренак!.. А моя потом… и мы по машинам такие!.. И за ними! А потом… А потом? — он внимательно посмотрел на свои руки. На костяшках среднего и указательного пальцев запеклась кровь.

Первое правило общения с пьяницей: не перебивай и не спорь. Помаленьку отступая, я притаилась за ножкой кровати.

О, как мы, оказывается, умеем! И слова, какие, оказывается, знаем! Вот оно, нутро твое, Хозяин, и поперло. Может, с виду, и ты бизнесмен, деловой человек, но методы-то все те же, как у «братков» из девяностых.

− Ну, короче, неважно! Лиса? Ну, ты чего такая, а?

− Какая?

− Скучная!

Второе правило общения с пьяницей: не зли его.

— Лиса-а! — снова развязно позвал он, — иди ко мне, красотка!

Я сильнее вжалась в ножку кровати.

— Иди, иди, я тебя не обижу! Не бойся, — запах перегара усилился: из кармана куртки Хозяин достал бутылку, по всей видимости, с бухлом. — Я… Ла-адано, давай поиграем в прятки!

— Плохо прячешься, — делая новый глоток, сказал Хозяин. — Цепь-то, вот она!

Дёрнув за привязь с такой силой, что у меня клацнули зубы, он подтащил меня к себе. Я глядела на Хозяина снизу вверх, лёжа у его ног и отчаянно боролась с накатившей паникой.

— Давай же, Лиса, — пропел он, — тебе нужно расслабиться.

Рука с бутылкой потянулась к моему лицу.

— А, погоди.

Хозяин нервно хихикнул и достал из внутреннего кармана металлическую коробочку — не больше спичечного коробка. Открыл и сосредоточенно принялся пересыпать в бутылку содержимое. Пальцы припорошило белым.

— Не надо, Хозяин.

Я снова попятилась. Не станет же он насильно вливать в меня этот адский кокаиновый коктейль? Хотя с него станется. В том, что в коньке именно он, сомневаться не приходилось: на мамулиных попойках видела ещё не такое. Хотя, в ее компании «снег» считали забавой для богатых школьников, предпочитая, что попроще.

От смеха Хозяина меня продрало до костей. Он оскалился в безумном веселье, отхлебнул из горлышка и двинулся на меня.

− Давай! Ну, сладкая, не бойся.

Бутылка звякнула горлышком о мои зубы. Я отбрыкивалась как могла и в какой-то момент мне удалось извернуться и оттолкнуть тушу Хозяина от себя прочь.

Лучше бы я послушалась и выпила.

Глаза Хозяина налились гневом.

− Да пошло оно все нахрен!

Он заорал так, что стекла в окнах задребезжали. — Пошло! Оно! Все! На! Хрен! Собачий!

Он отбросил бутылку в сторону и та вдребезги разбилась, ударившись о стену. Коньячные брызги разлетелись по комнате, несколько капель упали мне на лицо. Матерясь, Хозяин принялся метаться по комнате. Стекло хрустко лопалось под его ботинками.

В комнату, привлечённый шумом, вбежал Ян. Вбежал и тут же попятился. Когда Хозяин успел достать оружие, я так и не поняла: перед глазами мелькнула уже пустая, поясная кобура. Прикрыв один глаз, Хозяин старательно целился в Яна.

Да он под таким градусом, скорее, сам в себя попадет, чем в кого-то.

— Скройся, тварь, — просипел он помощнику, — иди уже в… Куда мы его пошлем, Лиса? Молчишь? Ладно… иди… просто иди.

Ян поспешно исполнил приказ. Даже слишком поспешно. Хозяин вновь повернулся ко мне.

− Дура ты, Лиса, − просипел Хозяин. − Сама себя в ловушку загнала, да еще и меня подставила. Теперь тебя точно клубу определят. На воспитание. Ломать будут, я тебе сто процентов обещаю.

Я вся обратилась в слух. И что значит, навлекла на него беду? На себя-то понятно − за мой побег мне еще предстоит расплачиваться, как только Хозяину станет до этого. Но его-то никто же не будет наказывать! Или будет?

− Я думал, у нас будет, время… − пробормотал он.

Усевшись прямо в коньячную лужу, он подпер голову руками. Пистолет Хозяин положил рядом с собой.

− Думал, ты успеешь адаптироваться…

Мы? Здрастье, приехали! С каких это пор отношения из разряда «просто игрушка, забавный зверек, собственность Хозяина» и «господин, перечить которому нельзя», превратились в «мы»?

Он поднял красные, слезящиеся от паров алкоголя, глаза и в упор посмотрел на меня.

− Хочешь, я расскажу тебе сказку, Лиса? Очень страшную сказку?

Я кивнула.

− Жил-был один молодой человек. Перспективный… насколько это возможно. И захотел он власти. И пошел к нужным людям. Ему дали всего, чего он хотел. Власти… денег… всего… Взамен он принял клеймо и вступил в Клуб. Ты думаешь, Лиса, я по своей воле тут над тобой изгаляюсь? Нужна ты мне… блин… Вот только доминант обязан иметь саба. Иначе — какой он верхний? Над кем, спрашивается?

Хозяин исторг горестный вздох. На какой-то момент мне стало его даже чуточку жалко. Я подошла ближе и приготовилась запомнить столько подробностей, сколько смогу. Забытая на время пробка, напомнила о себе снова. Ладно, слушать буду стоя. Тем более что у Хозяина как раз самое настроение потрепаться.

− Их было двое. Ухоженные, красивые девочки, из близкого мне, круга. Обе пошли по доброй воле… И смотрели на меня с обожанием. Не думай, Лиса, что ты такая особенная — я бы даже не подумал о тебе, если бы не… Первая, я называл ее Мулаткой, погибла сама… по глупости. Она любила, когда я душил ее… У нее была такая чудесная, загорелая шея, понимаешь Лиса? И длинные черные волосы. Ян задолбасля потом эти волосы собирать по всей комнате… Лялечка — ну, та, следующая… Лиса, я убил ее сам, − Хозяин поднял пистолет и показал мне. Меня передернуло от отвращения. — Вот из этого самого ствола. Она слишком любила трахаться, гребанная сука! А я не люблю делиться своими игрушками… тем более делить их с другими доминантами…

Затаив дыхание, я слушала, ловя каждое слово. Выходит, этот садист положил кучу народа и сидит тут, плачет! Что мне теперь. Пожалеть его?

− Ты и меня убьешь? — тихо спросила я.

− Что? — Хозяин вздрогнул. Он совсем забыл, что я все еще тут.

− Ты и меня убьешь?

− А? Нет. Нет, навряд ли… Хотя, мне стоило бы пожалеть тебя и сделать это чисто из милосердия. Там, в Клубе, узнали обо всем… и о побеге… и… короче, Лиса, − пошатываясь, Хозяин поднялся на ноги, раскинув в стороны руки, балансируя. — На этой неделе я должен буду передать тебя в Клуб. А пока… на кровать.

Второе правило общения с пьяницей: приготовься к самому худшему.

Дыхание Хозяина участилось. Пистолет уперся мне в шею, соскользнув по ошейнику вниз. Даже в полумраке я видела, как лихорадочно заблестели его глаза. Все, Лиса, вот он, конец твой настал. Раны от огнестрела это тебе не кнут. Само не затянется и никакая мазь не спасет.