Тропа войны - Уоррен Мерфи

– А как же наше великое прошлое? – закричал кто-то. Увидев, что это женщина, Джерри Люпэн стукнул ее прикладом по голове. Ее парень погнался за Люпэном, который присоединился к Римо и сделал в сторону парня непристойный жест.

Парень показал ему кулак, обещая рассчитаться позже. Люпэн сцепил два указательных пальца, показывая, что он и Римо друзья.

Пети знаком велел всем замолчать.

– Мы совершим набег. Я назначаю этого человека главным.

Слова Пети были встречены шумным одобрением.

– Когда выберешься отсюда, берегись людей Апова, – шепнул Пети на ухо Римо. – Они ненавидят нас. Причем страстно. Если бы не полицейские, они бы нас прикончили. Эти Апова – крепкие орешки. Ты уверен, что сможешь пробраться мимо полицейских?

– Конечно, – ответил Римо.

– На грузовиках?

– А сколько у тебя людей?

– Человек сорок. Я их тебе дам, если ты привезешь мне мороженое и сливочную помадку. Только не диетические продукты, а настоящее мороженое.

Римо ободряюще подмигнул, и Пети положил руку ему на плечо.

– Но тогда памятник – мой, – заявил Римо. – Оставь его мне. Насчет памятника у меня есть план.

– Что же? – заволновался Пети.

– Полчаса лучшего времени в эфире, – объявил Римо. – Но погоди его взрывать.

– У нас никогда еще не было лучшего эфирного времени, – сказал Пети. – Нас показывали в шесть утра и в вечерних новостях. На нас работает человек из «Нью-Йорк Глоуб», он пишет за меня или по нашим просьбам. Он освещал то знаменитое восстание в тюрьме, в Аттике. Но у него никогда не было лучшего времени.

– Да еще получаса, – заметил Римо.

Римо посмотрел, откуда тянутся провода. Огромный плоский монумент был похож на гигантский надгробный камень. Он вспрыгнул на мраморное основание и увидел, что недавний взрыв динамита разнес на куски бронзовый диск. Он ощутил пустоту под ложечкой, во рту у него пересохло.

Он знал, что предмет, находящийся внизу, у него под ногами, мог стереть всю эту прерию, весь этот штат и множество соседних штатов с лица земли. И, хотя разум подсказывал ему, что любая смерть – это смерть; не все ли равно, от чего умереть: от брошенного в тебя камня или от баллистической ракеты, тем не менее, последнее его пугало больше.

После смерти тело обычно разлагается на более простые субстанции. Римо предполагал, что со смертью кончается все. Но при этом считал, что человек каким-то образом участвует в продолжающейся жизни, пусть хотя бы в качестве удобрения для цветка. Ядерная же катастрофа разрушает саму материю. Тело не превращается в облачко пара или золу, а исчезает полностью. А запаса ядерной энергии под ногами у Римо хватило бы на все огромное пространство от Скалистых гор на Западе до Аппалачей на Востоке.

Римо нагнулся и отсоединил провода, ведущие к динамитным шашкам. Так было безопаснее. Затем он проверил каждого из сорока бойцов Партии на предмет взрывчатки. Одного из подрывников он нашел в церкви, в ванной комнате.

– Ты, парень, не указывай, что мне делать, – сказал тот, все еще злясь на Римо. – Если я решил взорвать этот паршивый памятник, то я взорву его!

Римо принялся уговаривать упрямца. Он сказал, что находит его поведение несколько инфантильным. Может быть, эта подростковая враждебность происходит от того, что в детстве его не так, как надо, приучали к горшку? Римо понимал его проблемы, коренящиеся в раннем детстве. Ни к чему взрывать памятник. Нет, все, что ему требовалось – это ночной горшок.

– Ты прав, дружище, – сказал подрывник, ухмыляясь и глядя на курчавого коротышку, которому просто посчастливилось нанести первый удар в тот момент, когда он, никому не мешая, тянул провода.

– Вот так-то, дружище, – произнес Римо, познакомив молодого человека с горшком совсем не так, как его приучали родители два десятилетия назад.

На этот раз не было ни увещеваний, ни просьб слезть с горшочка, – словом, никаких связанных с этим психологических травм. Было всего лишь несколько пузырей, всплывших на поверхность. Затем молодой человек сполз на пол рядом с унитазом. Изо рта у него капала вода, глаза остекленели. Римо запихал динамитные шашки ему в глотку, где их уж точно никто не отыщет.

В сгущавшихся сумерках на пороге церкви собралось двадцать добровольцев, в том числе и Лини Косгроув.

– Я беру тебя, если обещаешь не выступать, – сказал Римо. – А ты, Люпэн, не бей женщину по лицу.

– Я хотел ей помочь, – начал оправдываться Люпэн.

– Оставь ее в покое.

– А я увековечу ваши подвиги, друзья, – сказала Горящая Заезда. – Я опишу, как бесстрашные воины охотились на лося и буйвола, как они решили возродить прежнюю Америку – с чистыми водами рек и высокими горами.

Римо тихонько прижал палец к ее распухшим губам:

– Мы собираемся всего лишь выпотрошить винный магазин и супермаркет.

Это не штурм Бастилии.

– Винный магазин и супермаркет – наша Бастилия, – сказала Горящая Звезда.

– Мы все – Бастилии! – заорал кто-то в толпе, поднимая над головой автомат Калашникова.

– Заткнись, или останешься голодным, – пригрозил Римо.

В прерии Монтаны воцарилась тишина. Приглушенные голоса доносились лишь со стороны репортеров. Римо видел их освещенные трейлеры и палатки.

Слева, на темном холме возвышался городок Вундед-Элк, населенный индейцами Апова, которые, по словам Пети, могут прикончить любого члена Партии Революционных Индейцев. А в центре всего этого под бронзовым диском, почти полностью разнесенным на куски взрывом, скрывалась гроза Америки, «Кассандра».

Еще дальше от репортеров и полицейских, находился мотель, где Чиун наблюдал, как Ван Рикер производит свои научные расчеты.

– И вот идут они по горной тропе, могучие воины: впереди всех человек по имени Римо, на ним Олгала и Чиппева, Не Персе и Навахо, Могауки и Кайены...

– Косгроув, заткнись, или ты остаешься, – сказал Римо.

Но, когда отряд со звоном и лязгом двинулся по траншее рядом с памятником, Римо понял, что так ничего не выйдет. Слишком много шума. Поэтому по дороге к оцеплению Римо приказывал то одному, то другому вернуться.

На подходах к первому посту полиции у Римо остался лишь один человек. Он еще не понял, кто это, но по звуку шагов угадал верно рассчитанные движения – походку, собирающую энергию в единый центр.

– Положи руку мне на спину и иди за мной, – шепнул Римо.

Чувствуя на спине руку, Римо, крадучись, ступал по мягкой земле. В тишине он останавливался, а когда вновь начинался шум, продолжал движение.

Приметив уставшего, сонного полицейского, который, казалось, почти ничего не видел, перед собой, Римо подкрался к нему на расстояние около пятнадцати футов. Затем внезапно вышел из темноты на свет, таща за собой того, кто шел сзади. Он развернулся, словно для того, чтобы бежать к памятнику. Его компаньон сделал то же самое.

– За мной! – громко сказал Римо. – Мы прорвались.

– Эй, вы, стойте! – закричал полицейский. – Вернитесь!

– Сволочь! – мрачно сказал Римо.

– Вас могли убить, проберись вы мимо меня, – сказал полицейский, сдвигая на затылок синюю бейсболку с эмблемой. – Не пытайтесь больше этого делать.

– Ладно, твоя взяла, – махнув рукой, сказал Римо, и они прошли мимо полицейского в толпу репортеров.

– И вот храбрый воин по имени Римо, умеющий идти в темноте, с чистым сердцем...

– Заткнись, Косгроув, – сказал Римо, поняв, что за ним идет Горящая Звезда, одна из всех твердо держащаяся на ногах.

– На ней оленьи шкуры, – заметил полицейский. – Она репортер?

– Да, – ответил Римо.

– Я репортерша, – сказала Горящая Звезда.

– Косгроув, заткнись, – сказал Римо.

– Зови меня Горящая Звезда.

– Где ты научилась так ходить? Ты заслужила черный пояс каратиста, даже больше того.

– Я занималась балетом, – ответила Горящая Звезда.

– Хм, что-то не укладывается в традиции исторического прошлого, – заметил Римо.

– Ты совсем как индеец, – сказала Горящая Звезда. – Когда мы шли, я поняла это. Ты ведь индеец, правда?

– Не знаю, – честно признался Римо. – Во время учебы я узнал, что на Земле живут в основном корейцы, но есть еще много разных других народов.

Увидев одетую в оленьи шкуры Горящую Звезду, кое-кто из газетчиков попытался ее проинтервьюировать, ко Римо тихонько шепнул ей, что придется пожертвовать славой ради грузовика общенационального телевидения, который им предстоит украсть.

Да, конечно, она верила в то, что доллар стабилизируется, если стабилизируются цены на золото, ответила она наиболее настойчивому репортеру и нырнула за грузовик радиотрансляционной сети. Римо уже объяснял водителю, что необходимо передвинуть грузовик для расширения поля зрения.

– Чего? – спросил водитель, выглядывая из кабины. Римо разъяснил остальное, оставив его лежать в бессознательном состоянии под соседней машиной.

– А ты не мог угнать что-нибудь менее заметное, чем грузовик, общенационального радио? – спросила Горящая Звезда, откинув с лица прямые длинные пряди рыжих волос.