Первая любовь - Мария Зайцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Митяй кивнул, не отводя удивленного взгляда от ее лица. Очень сосредоточенного и пиздецки красивого.
Девчонка осторожно приподняла его свитер, оглядела промокшую повязку.
– Где аптечка у тебя?
– В диване.
Кристина приподняла угловой блок дивана, достала аптечку, оценила ее содержимое.
Сходила на кухню за ножницами.
Помогла снять свитер.
Все это спокойно, молча, сосредоточенно и очень ловко.
Митяй со все возрастающим изумлением наблюдал за ней.
Будь он проклят, если девчонка вела себя не как человек, уже видевший ранения!
Когда она принялась разрезать бинты, он придержал ее руку.
– Совсем не боишься, мышка? Уже делала так?
Она только кивнула, сосредоточенно срезая повязку и открывая рану.
– Не очень выглядит, – Кристина подняла на него встревоженные глаза, – говорить про больницу не стоит, так?
– Ты права, мышка, не стоит… – он откинулся на спинку дивана, – дай-ка телефон, Валька наберу.
– Он врач?
– Нет, но перевязать сможет.
– Не надо, я сама, если позволишь.
– Мышка… – Митяй не отводил от нее взгляда, гадая, чего еще она может скрывать. Вот уж реально девочка с сюрпризами! – А ты где научилась?
– В Фергане был хороший учитель по гражданской обороне.
О как! Фергана, значит… А он думал, она местная.
– И отцу помогала после ранения, чтоб он лишний раз в больницу не мотался, – продолжила девчонка, осторожно и быстро промокая рану ваткой, смоченной антисептиком, и накладывая повязку.
– А кто отец? – Митяй, чуть приподнялся, чтоб Кристине было удобней перевязывать его и с удовольствием вдохнул нежный тонкий аромат ее волос.
Испытание, блядь…
Такая девочка в его квартире, в его футболке, а под футболкой, похоже, ничего нет, проверить, кстати, не помешает…
Такая малышка. Соблазн ведь сплошной.
И никак, никак!
Нужны силы, много сил, нужно завтра ехать решать вопрос с фирмой.
И с похоронами.
И желательно, чтоб ни одна тварь не видела, что он не в форме. Здесь, как у волков, слабых и раненых загрызают.
– Военный, – тихо ответила Кристина, – был. Пограничник.
– Ясно. – Спрашивать о том, что случилось, смысла не было. Потом как-нибудь. Она и так на слезах вон, губки поджала свои красивые.
Отговорилась ужином, ушла на кухню.
Надо же, ужин приготовила… Столько сюрпризов…
Митяй откинулся на спинку, принимая положение полулежа, удобное, чтоб не тревожить лишний раз рану. Кровь уже не шла, и это было неплохо.
Он вообще себя чувствовал не особо хреново. Может, пока, на нервяке?
В Чечне тоже так бывало, цепанет, а как конь бегаешь, потому что упасть нельзя. Некогда. Зато потом такой отходняк, что только что-то сильное спасало.
Таблетки, водка или трава. А лучше все сразу.
Но сейчас ему отходняк такой нафиг был не нужен. Не ко времени.
Надо вопросы сначала решить, а потом уже … Отходить.
Мышку под бок и куда-нибудь свалить на пару недель. Чтоб не помешал уже никто.
Мысль эта очень понравилась. Две недели в каком-нибудь тихом месте с такой нежной девочкой – это, блядь, предел мечтаний просто.
Митяй почувствовал, как при одном только размышлении о том, что там можно будет делать, в джинсах стало тесновато.
Так, стоп. Этого пока не надо. Нормально он сейчас не сможет, а кое-как… Нет.
Мышка явно заслуживает того, чтоб все было правильно.
Митяй прогнал из головы мелькнувшее бесконечное удивление на себя, сентиментального идиота, с чего-то решившего поиграть в благородство.
Не было такого никогда с ним. Всегда к бабам относился правильно.
Просто.
Так, как надо.
А тут такая хрень… И ведь дело не в том, что целочка.
Были у него целки, ничего здесь такого нет.
Никогда он не заморачивался так, как сейчас.
Никогда так много не думал о бабе.
Вот сейчас, вместо того, чтоб о делах думать, опять о ней…
Блядь, точно ведьма, заворожила его глазами своими чернущими, ведь смотришь и летишь просто, и дна не видишь, аж голова кругом…
Опять о ней… Блядь!
Все, хватит!
Только Митяй решил угомонить бесов в башке и заняться делами, позвонить Вальку, решить вопрос насчет завтра, как из кухни показалась Кристина с подносом.
Аккуратно поставила ему на колени.
Митяй невольно дрогнул ноздрями.
У него, оказывается, мясо было в холодильнике…
– Тебе помочь, порезать мясо?
Нет, она просто охренеть что такое!
– Не надо, я вроде с руками…
Митяй попробовал мясо, с удовольствием отпил крепкий чай. Как только догадалась, что несладкий любит…
Кристина сидела рядом, смотрела.
Митяй отчего-то вспомнил, как мать любила сидеть и смотреть, как он ест.
Вздрогнул.
Мать он не вспоминал уже много лет.
Вот ведьмочка чертова!
Сидит, такая хорошенькая, невинная, футболку его на коленки натягивает, скромница.
Словно это не она сегодня днем так стонала под ним, что от одного только воспоминания жаром шибает.
– Тебе идет, – он кивнул на футболку, и Кристина нервно затеребила подол, не понимая, похоже, что еще больше привлекает внимания к тонким гладким ножкам.
– Я взяла без спроса, ты прости, пожалуйста, – забормотала она, – просто прибраться хотела, да и готовить удобнее… Я самую старую взяла, тут дырка еще… Я подумала, что ты не будешь против…
– Да я вообще не против, Мышка. Можешь в ней спать, – Митяй доел мясо, допил чай, отставил поднос в сторону.
– Спать? – глазищи у Мышки, и без того большущие, стали вообще в поллица, – нет, я в общагу, мне надо… Я… Тебе покой… А я…
– Мышка, – он за руку подтащил ее ближе к себе, чуть поморщившись от напряга. Отдается как в боку, блядь. – Расслабься. Ты че, правда думала, что я тебя отпущу?
Кристина неуверенно попыталась освободиться, осторожно, стараясь не причинить боль, но Митяй, чуть сильнее потянув, аккуратно прижал ее к груди, опять, не удержавшись, вдохнул сладкий аромат, запустил руку в косу, распуская, разворошивая пушистые волосы.
Почему-то это казалось чем-то невероятно сакральным, возбуждающим до невозможности, словно он таким образом подчинял ее себе, делал ее своей окончательно, навсегда.
Кристина замерла сначала настороженно, но, по мере того, как властные пальцы Митяя начали ласково и настойчиво поглаживать ее сначала по голове, затем спускаясь на спину, обшаривая нежно и уверенно попку, притягивая все теснее и теснее, и затаскивая к себе под бок, тихо вздохнула и расслабилась.
Провела тонкими пальчиками по груди, по плечу, обводя контуры татуировки, набитой еще в армии, дотронулась боязливо до следа от первого ранения.
Но опять ничего не спросила.
На редкость нелюбопытная девочка. Сплошная загадка.
Митяй, силой воли исключительно усмиряя внутренних демонов, марширующих в голове и требующих, чтоб он тут же завалил сладкую девочку на диван и поимел ее, наконец, выдохнул, почему-то шепотом:
