Имажинали (сборник) (ЛП) - Таннер Рашель

— Ну, — сказал тот, — клянусь, я всегда мечтал о клочке земли под загородный домик!

Эта шутка вызвала в ассамблее лунных вельмож волну смешков.

— Вместе с тем, — продолжал король, — у меня есть одно условие к столь щедрому предложению вашего правителя.

Д’Артаньян ждал этого момента.

— Я весь внимание, сир, — сказал он.

— Вы встретитесь в одиночном бою с моим бойцом. Если вы победите, я приму мир Людовика. Если нет, ваша голова послужит штандартом для моей армии. Что скажете?

— Что зрелище вышло бы прекрасное, но что я сожалею, поскольку должен вас его лишить, поскольку я выиграю.

— Не могу приветствовать такой самоуверенности. Рискуя обидеть вас, господин мушкетер, замечу, что вы уже не молоды и в непривычных условиях. Это придает опасности поединку.

— Но много ли славы в торжестве, когда выигрываешь без риска? Конечно, нет. А я за всю свою жизнь стал привычен к заслуженным почестям. К чему меняться, пусть и в смерти?

— Браво, вот это другой разговор! Теперь настало вам время приготовиться к новой смерти, на сей раз ни на что не надеясь, кроме забвения в небытии…

Весь Селенополис, где возможность поразвлечься представлялась редко, собрался посмотреть на дуэль. Чтобы вместилось столько душ, поединок проводили на дне расширяющегося воронкой кратера, по склону которого шли ярусы естественных ступеней.

Д’Артаньяну показалось, будто он попирает стопой последний круг «Преисподней» Данте. «Это маленький шаг для меня, — размышлял он, ступая на ковер из пыли, — но гигантский скачок во тьму для всего человечества, если я потерплю неудачу…».

Сирано протянул ему свою шпагу — легкий и отточенный клинок, прекрасно сбалансированный и чудесно лежащий в руке. Старый мушкетер ожидал бойца Луны, сделав тем временем несколько несильных взмахов, чтобы свыкнуться с малым сопротивлением окружающего воздуха — точнее, с его отсутствием.

Вдруг зрители заволновались, оттого что появился его противник, грациозно слетевший с темного небесного свода. Первым, что заметил д’Артаньян, была искусно выкованная маска, скрывшая черты лица этого человека — по крайней мере, он не был демоном или архангелом! У него имелось две руки, две ноги и, насколько мог судить капитан-лейтенант, все, положенное анатомии подлинного человека. Во всем прочем он оделся скромно: брюки и простая рубашка со свободными рукавами, расстегнутая у воротника на груди; грудь покрывали шрамы, которые свидетельствовали об известном знакомстве с клинком.

Дуэлянты встали лицом друг к другу и подняли шпаги в салюте. Затем без лишних предисловий начался поединок. Фехтовальщик в маске показал преимущество в скорости и подвижности, что доказывало его давнюю привычность к физическим условиям мертвого светила. Д’Артаньян, в свою очередь, обладал достаточным опытом, чтобы предвидеть атаки и финты и достойно их парировать. Таким образом, схватка началась с этапа взаимной оценки, когда каждый мог точно выявить возможности другого.

Очень скоро череда ударов ускорилась, и д’Артаньян понял, что его, по всей очевидности превосходящая, сила оказывается бесполезной. Напротив, если он не будет контролировать свои движения, то рискует в своем выпаде вынестись далеко за точку намеченного укола. Поэтому он положил себе сдерживать собственный пыл.

Лунный боец, должно быть, почувствовал перемену в поведении землянина, потому что тут же скорректировал свою манеру действий. Он больше не довольствовался тем, что кружил вокруг своего противника, но принялся то и дело поистине скакать блохой, высоко подпрыгивая и кружась вверх тормашками, прежде чем обрушиться на мушкетера, выставив шпагу как жало чудовищной осы, готовой стремглав проткнуть его. Надо ли пояснять, что д’Артаньяну никогда не приходилось сражаться подобным образом: полутанцуя, полувзлетая, замедляясь в движениях почти до полной неподвижности, а затем внезапно нанося молниеносный удар!

Клинок противника прошил ткань его платья и вошел в плоть на уровне левого плеча, невдалеке от места, где следовало биться его сердцу — если бы он был жив (хотя жгучую резь он все равно почувствовал).

— О дьявол!

Жжение перешло в сильную боль, а д’Артаньян получил еще один удар, на этот раз в предплечье. Совершенно точно пора было реагировать, чтобы не наглотаться лунной пыли. Если он и дальше продолжит врастать обеими ногами в землю, подобно упрямому Антею, то бретер в маске незамедлительно заставит его свести счеты с жизнью — что бы это ни означало для того, кто уже и так мертв!

Он поджидал подходящего момента, делая вид, что уступает все более и более яростным атакам терзающего его диковинного слепня, отступая при необходимости, блокируя колющие удары, уклоняясь от сильных рубящих…

Вскоре представился долгожданный миг, когда тот открылся. Лунный боец, воодушевившись тем, что явно завладел положением, забыл о самом элементарном благоразумии. Он, к вящему удовольствию зрителей, принялся резвиться, исполняя виртуозные фигуры в воздухе, по завершении которых уже даже не пытался оцарапать кожу противника. Он походил на сдуревшую птицу, которая развлекается и дразнит старого льва, не беря во внимание длины его когтей.

Но вот д’Артаньян, кажется, рухнул. Собравшиеся привстали на трибунах. Значит, все кончено! Но нет, ибо капитан-лейтенант королевских мушкетеров молниеносным движением распрямил ноги, как пружину, и подпрыгнул в воздух. В том же рывке он направил свой клинок в горло противника, провоцируя требуемую реакцию. Боец Луны попытался парировать удар, отведя клинок к груди. При этом он обнажил остальную часть своего тела. Когда он осознал свою ошибку, было уже слишком поздно: д’Артаньян, достигнув вершины своего недолгого взлета, падал обратно к дну кратера, шпага теперь целилась в открывшийся живот.

Отточенный металл рассек внутренности, вываливая кишки и потроха подобно гирляндам из плоти, и наружу выплеснулся замедленный ливень из органов, из крови и прочих ценных, если не жизненно критичных, жидкостей.

— Ага! — прорычал старый лев, его лапы коснулись земли.

Боец упал так, как следовало падать тому, во что он превратился: выпотрошенный мешок, наполовину освобожденный от своего содержимого. Он, однако, не умер, так как смерть его уже приключилась много лет назад. Все же, будучи уже не в состоянии продолжать поединок, он вынужден был сдаться и уступить победу землянину.

Явились парой архангел с демоном, чтобы забрать истерзанное тело бойца. Прежде, чем тот исчез, д’Артаньян захотел удовлетворить любопытство и снял его маску. Он не удивился, узнав наконец открывшееся молодое лицо: то был Арман де Сийег д’Атос д’Отвиль, дворянин из Беарна, мушкетер короля, убитый на дуэли почти тридцать лет назад.

— Мой дорогой Атос, — сказал д’Артаньян, — по крайней мере, ты сохранил молодость, добравшись до Луны задолго до меня. Как жаль, что я стал причиной твоей второй смерти.

— Неважно, я тебя прощаю, — выдохнул Атос. — Я успел пресытиться всеми прелестями Селенополиса. Теперь я собираюсь посмотреть, что лежит дальше — на Солнце, быть может. Сохрани это на память обо мне…

Он указал на металлическую маску. Д’Артаньян пообещал не расставаться с ней. А затем Атос отбыл навсегда.

— Ешьте, — промолвил Сирано.

Он держал на ладони что-то вроде уродливого яблочка.

— А что это? — осведомился д’Артаньян.

— Оно с дерева жизни. Вы уже такие раньше видели.

— Припоминаю. Чтобы сорвать этот плод, необходимо королевское разрешение.

— Коль скоро вы выиграли дуэль, оно у вас есть.

Старый мушкетер откусил немного, и не ощутил во рту никаких изысканных ароматов. Яблоко было безвкусно и непривлекательно. Какой и жизнь представала для большинства людей…

Он почувствовал, как обмякает, его веки внезапно отяжелели.

— Что со мной происходит? — кое-как выговорил он.

— Вы начинаете долгий путь обратно на Землю, мой друг. Передавайте Людовику привет, как только увидитесь с ним; и время от времени, любуясь лунным светом, вспоминайте обо мне…