Иерархия - Маделайн Монтегю

Бронвин криво улыбнулась ему.

— Потому что пока горячий, он действительно вкусный, а я была голодна.

Константин решительно опустил стекло между передним и задним сидениями автомобиля.

— Доставь нас в «Фонтебло».

Девушка с любопытством посмотрела на него, когда он сел обратно и закрыл перегородку.

— Это ресторан, — слегка улыбнулся мужчина. — Мы не можем оставить вас чахнуть от голода.

Бронвин фыркнула.

— Не так велика опасность! Разве нам не нужно было зарезервировать столик?

— Нет. Я его владелец.

Все еще возбужденная от его поцелуев, Бронвин откинулась на роскошное сиденье, закрывая глаза.

— Вы не собираетесь заснуть на мне, не так ли?

Бронвин усмехнулась.

— Не раньше, чем вы накормите меня, — прошептала она. — Я слышала, что еда в Фонтенбло просто фантастична.

— Тогда, вы должны честно рассказать мне, что вы о ней думаете, когда попробуете.

Она подняла брови.

— Я всегда честна… если это не требование вежливости.

Когда он никак не прокомментировал это, девушка, наконец, открыла глаза. Она была удивлена, обнаружив, что он пристально смотрит на нее.

— Что?

Константин покачал головой.

— Я заметил в вас это сразу же. И, тем не менее, вас удивительно трудно прочитать.

— Меня? — спросила Бронвин, довольная, что он считал ее загадочной. Это было особенно приятно тем, что исходило от такого таинственного человека, как Константин. — Бабуля всегда говорила, что я открытая книга.

Он хмыкнул.

— Не для меня.

Бронвин с любопытством нахмурилась.

— Значит, вы привыкли к тому, что в состоянии с легкостью читать людей?

— Верно.

— И вам не нравится то, что вы не можете прочитать меня?

Мужчина вскинул брови.

— Неужели я так сказал? Так случилось, что я считаю вас очаровательной новинкой.

— О, — ответила Бронвин, поворачивая голову, чтобы выглянуть в окно, так как лимузин выезжал на автостраду.

— Мм, — проворчал Константин. — Что за мрачные мысли сейчас бродят в вашей голове?

Бронвин слегка улыбнулась его тону, несмотря на то, что ее настроение упало.

— Я просто подумала, что именно поэтому вы пригласили меня на свидание.

Он наклонился к ее лицу, приподняв пальцем подбородок, и заставил взглянуть на него.

— Кто причинил вам боль, Бронвин? Скажите мне.

Девушка покраснела, обнаружив, что не может выдержать его пристальный взгляд.

— Что заставило вас так подумать? — спросила она так беспечно, как сумела.

Он нетерпеливо выдохнул, отпустив ее.

— Даже для такого как я, далекого от человечества, некоторые вещи очевидны. Я могу видеть боль в ваших глазах, даже если вы пытаетесь это скрыть. Я пойму, если вы не захотите мне довериться. Вы не достаточно хорошо меня знаете… пока. Но… по крайней мере, должны признать, что все, что я говорю, не предназначено для того, чтобы ранить вас?

— Конечно! Я не думаю, что вы хотели причинить мне боль. Действительно!

Константин слегка коснулся пальцем ее щеки.

— Я говорил это с добрыми намерениями.

Бронвин с большей легкостью улыбнулась ему, ругая себя за то, что подумала, будто он имел в виду другое.

Она слишком привыкла к ехидным замечаниям, с которыми выросла. Ей нужно оставить прошлое позади и видеть в людях хорошее, а не плохое.

— Я также считаю вас захватывающей новинкой, — сказала она, поддразнивая его.

Он тихо засмеялся, по-видимому, обдумывая это, а затем рассмеялся открыто.

— Вы даже не представляете, — пробормотал мужчина в ответ на ее вопросительный взгляд.

— Тогда скажите мне, — потребовала девушка. — Я хочу знать о вас все… откуда вы, например. Вы никогда не говорили мне этого.

Константин успокоился.

— Я жил во многих местах.

Бронвин с любопытством нахмурилась.

— В самом деле? В таком случае, сколько вам лет?

Константин посмотрел на нее, и мгновение казалось, что он снова борется с желанием рассмеяться.

— Века, — ответил мужчина, с притворной серьезностью.

— Отлично! Если не хотите, тогда не говорите!

— На сколько лет я выгляжу?

— О нет! Вы не заставите меня сделать это! Если я не угадаю, то вы обидитесь.

Его глаза сверкнули весельем.

— Держу пари, что не угадаете.

Бронвин повернулась, чтобы посмотреть на него. На его лице не было абсолютно никакой подсказки. Ему могло оказаться где-то от двадцати пяти до тридцати пяти. Он выглядел зрелым, но у него еще не появились морщины, которые бы указали, что он мог быть старше, чем выглядит. Волосы, также никакой подсказки. Они были светло-русыми. И все же ей пришлось признать, что в них могло скрываться любое количество седины.

Она решила, что в качестве предосторожности лучше будет допустить ошибку, независимо от того, что говорил Константин.

— Двадцать пять?

Он посмотрел на нее.

— Я думал, что вы серьезная.

Она нахмурилась.

— Тепло, горячо или холодно?

Мужчина поднял брови.

— Прошу прощения?

— Насколько близко?

— Я думал, вы хотели угадать.

Бронвин пренебрежительно фыркнула.

— Ну! У меня должны быть какие-нибудь подсказки! Двадцать девять?

— Нет.

— Это было теплее или холоднее?

— Сколько вы хотели бы, чтобы мне было?

— О! Это несправедливо! Вы мне нравитесь таким, какой есть.

Веселье в его глазах потускнело.

— Вы так думаете?

— Да, думаю.

— Тогда это не имеет значения, не так ли?

— Конечно, нет! Я просто хочу узнать вас.

— Я родился давным-давно в маленькой деревне под названием Ранштадт.

Бронвин нахмурилась.

— В самом деле? Это звучит… по-немецки, — решила она.

— Теперь вы.

Девушка рассмеялась.

— Я родилась в крошечной деревне под названием Гринвилль — давным-давно!

Мужчина оценивающе посмотрел на нее.

— Двадцать пять.

— О, вы замечательный мужчина! Это так мило! Я не скажу вам! Кроме того, сейчас моя очередь.

Глава 4

Константин пришел к мысли, что уже готов. Было на удивление трудно сдержать свое нетерпение и не предъявить права на Бронвин, но он использовал время в свою пользу. И обнаружил, что защитное заклинание, которое старая ведьма наложила на девушку, оказалось намного сильнее его способностей, и он не мог разрушить его, что приводило мужчину в ярость больше, чем все, что он мог вспомнить за века. Но Константин сумел сдержать свой гнев и сосредоточился на том, чтобы обыскать город, а потом и страну в надежде обнаружить ходящего днем, обладающего магией, сопоставимой с волшебством старой ведьмы, которую Бронвин так ласково называла Нана.