Почти человек - Шарапов Кирилл Юрьевич

Вскочив на ноги, Павел осмотрелся. Местом высадки на этот раз оказалась равнина с каменистой твердой потрескавшейся почвой, вокруг никакой бахромы, висячих артефактов. Поблизости вообще ничего не было. Трусы полет пережили, уже здорово, а вот то, что ботинок нет никаких, хреново. Да, его новая шкура попрочнее старой, но сможет ли она сопротивляться, если он будет сбивать ноги несколько дней подряд? Он знал, куда его забросит, ему было нужно идти на восток, чтобы добраться до вымершего поселка. Это было единственное место, где можно найти хоть что-то. Крошечный, с дюжинной двухэтажных домов, одной улицей и лавкой. Вроде фермерской деревеньки, поскольку раньше тут были сплошные поля.

ИИ хоть и находился в пассивном режиме, но легко сориентировался по сторонам света, и в голову Павла с короткой вспышкой мигрени пришло сообщение: «Тридцать градусов направо, дистанция – двадцать шесть километров».

Головин повернулся в нужную сторону и приметил ориентир – какую-то вышку на горизонте. В принципе, он изучал карту района, в который его будут высаживать, так случилось, что окно всегда возникало в новом месте, на станции просто научились их засекать.

Мираж не торопился бежать к городку. Сначала надо было прояснить обстановку, несколько раз он медленно повернулся вокруг на триста шестьдесят градусов, изучая все, что есть вокруг него, но ни живности, ни призраков, ни растений не увидел. Только нечто ржавое и накренившееся на горизонте. Подняв взглядом мелкий камешек, он с силой послал его в нужную сторону, тот со свистом унесся вдаль. Если бы кому-то прилетело в череп, не факт, что кость бы выдержала, а в камешке весу всего грамм двадцать. Что ж, одно оружие у него уже есть. Теперь бы приодеться, да и вооружиться. Нормальный обычный нож не помешал бы.

Павел еще раз обернулся, выискивая неприятности, но все было тихо и пусто.

– Шагаем, – приказал он вслух сам себе и сделал первый шаг по чужой, едва живой планете.

С первой серой нитью и свисающей с нее бахромой, идущей с севера на юг, или наоборот, он столкнулся на шестом километре пути. К этому моменту Мираж вышел на остатки дороги, так шагать было проще.

Остановившись в сотне метрах, он пристально начал изучать свисающие нити, здесь их, в отличие от городов, было немного, до земли доставаи далеко не все, но над дорогой оказалась самая густая завеса.

Трогать их Павел не стал, хотя очень хотелось отправить первый материал в «центр», но сейчас ему, человеку, который имеет минимум информации о происходящем, было категорически нельзя, если они будят скрывающихся неподалеку фантомов, то сейчас связываться с агрессивной формой жизни смертельно опасно.

Он внимательно изучил места поблизости, где занавес не достигал земли, и бахрома была самой жидкой, крюк в пятьдесят метров – и не крюк совсем. Сойдя с дороги, Головин, не спеша и внимательно глядя себе под ноги, направился к нити.

Что ж, осторожность и наблюдательность себя оправдала, уже на подходе он заметил на земле серую тонкую нить, которая едва светилась, причем подсветка ее и выдала, что ж, уже неплохо, пробормотал Мираж, и присел в паре метров от сигналки, внимательно изучая ее. Ничего интересного, потолще волоса, но ненамного, вот и все наблюдение. Он уже собирался уйти, когда та слегка шевельнулась и сдвинулась в его сторону. Ветра, который мог проделать это, и в помине не было, полный штиль. А значит, нить его почувствовала. Павел поднялся и отступил на шаг, это его и спасло. Ожившая нить стала похожа на кнутовище, она резко изогнулась и буквально ударила в его сторону, стремясь зацепить по ногам. Не вышло, не зря все четыре дня Головин махал руками и ногами, оттачивал с Теком реакцию. Нить шла понизу, поэтому он подпрыгнул, пропустив ее под собой, потом в три гигантских прыжка разорвал дистанцию, оказавшись сразу метрах в восьми. И серая сразу успокоилась, замерла на желтоватой каменистой потрескавшейся земле, как ни в чем не бывало.

Павел поднял голову и, вытянув руку, сжал ладонь в кулак, оттопырив большой палец. Как ни странно, этот знак означал у инопланетян то же самое, что и у обычного землянина, одобрение, или все в порядке. Головин прекрасно знал, что сейчас весь персонал станции замер у экранов, следя за ним. Его успех – залог их полезности, а это значит, рост в социальном рейтинге, на котором строилась жизнь в их родных мирах.

Павел направился к намеченному коридору, до которого осталось всего метров сорок. Ни одной длинной нити, он больше так и не заметил. Проход в занавесе был довольно широким, высотой метра в четыре и шириной в десяток. Да и рядом с этим нити не свисали ниже двух метров. Осторожно шагая и внимательно следя за тем, что находится у него под ногами, Головин приблизился к центральной нити. Остановившись в трех шагах, он начал пристально изучать ее. Разглядеть удалось немного, больше всего это напоминало толстенный мохрящийся канат, как тот, по которому в школе лазили к потолку. Нити, свисающие ближе всего, тускло засветились и заволновались. Что ж, доказано они чувствуют присутствие Головина. Интересно, они на местных так же реагируют? Тот ролик, что он смотрел про двух невезучих мужиков, был ранний, совсем ранний, несколько лет с момента катастрофы, других свидетельств контакта аборигенов с нитями зафиксировать не удалось, выжившие предпочитали держаться от них подальше.

И тут произошло то, чего Мираж никак не ожидал, нити стали удлиняться. Павел не стал ждать, пока ему перекроют дорогу, и одним рывком миновал закрывающийся коридор. При этом одна нить прямо на его пути опустилась так низко, что он мог зацепить ее головой, уклоняться было поздно, и он отклонил ее в сторону телекинезом. И все вышло. Оказавшись шагах в шести на другой стороне, он обернулся, всякое движение вновь прекратилось, фантомы из-под земли не лезли, все успокоилось, словно и не было ничего, только длинная нить медленно отыгрывала назад, возвращаясь к прежней длине.

– Эксперимент признан удачным, – заявил Головин вслух и зашагал прочь, стараясь убраться подальше от опасного места. – Телекинез оказался крайне полезным. – Он надеялся, что вечером ИИ, когда перешлет свой отчет, включит в него и его слова и ощущения.

Через двадцать минут он снова вернулся на дорогу. Ям, кстати, тут хватало, похоже, плохие дороги не беда России, это беда вселенной.

Тирай не соврал, его новая шкура оказалась очень прочной. Через час он сделал привал, осматривая свои ноги, ни одной ранки, никаких мозолей и натертостей, старые ноги при схожей ситуации он бы в кровь сбил, даже не дойдя до главной нити, а тут шагай себе, и шагай. Одно неудобно – каждый камешек под пяткой ощущаешь.

Что-то блеснуло в грязи шагах в двух правее него. Головину было лень вставать, и он просто притянул предмет взглядом. Перед лицом висела мелкая серебристая монета, не потускневшая за тридцать лет.

Что ж, первый трофей, первый артефакт погибшей цивилизации, и не удивительно, что это оказалась деньга, вот нисколько не удивительно. Вытянув руку, Павел отключил телекинез, и кругляш упал ему на ладонь.

– Сканирую, – вызвав кратковременный приступ мигрени, заявил ИИ прямо ему в голову.

– Блин, да не ори ты так, снизь громкость, – поморщившись, попросил Павел. Ему никто не ответил, но он знал, что был услышан.

Жаль, железка не разговорчивая, так бы было веселее шагать. До города еще километра три.

– Монета, – уже гораздо тише, но с неизменной мигренью, заявил ИИ. – Риалийский союз. Номинал – пять церсов. Произношение неизвестно. Учитывая анализ надписей, произведенный до катастрофы, ценность минимальная. Состав – двадцать процентов серебра, остальное мельхиор. Имеется крохотный знак на ребре, не похожий ни на что, что наблюдали раньше. Возможно, это какая-то защита. Знак отсканирован. Отчет закончен, он будет оправлен вечером в урочное время или в нештатное, в случае вашей гибели.

– Ну что ж, – подкидывая монету и ловя ее телекинезом, произнес вслух Головин, – с почином тебя, Пашка. Ценность никакая, но кое на что это железяка сгодится. – Он притянул к себе длинный слегка шершавый камень, валявшийся у обочины.