Секретная миссия - Паола Маршалл

— О, у каждого свое объяснение, — сухо сказал Девениш.

— А вы какое предпочитаете? — спросил Гилс.

— Я? — спокойно начал Девениш, принимая чашку чая от мисс Фолкнер. — Я не предпочитаю ни одно из предположений, пока оно не будет подкреплено доказательствами. А пока все, что мы имеем, — это лишь подозрения и догадки. — Он глянул на Друсиллу, которая смотрела перед собой отсутствующим взглядом. — У вас задумчивый вид, миссис Фолкнер. Вас что-то беспокоит?

Он снова читал ее мысли. Друсилла подняла голову и посмотрела на него в упор своими чистыми серыми глазами.

— Мне кажется, — медленно произнесла она, — то, что я скажу, тоже из области догадок и подозрений. В любой другой день я бы просто выбросила такой пустяк из головы. Но после того, что случилось утром… кто знает?

— Вы меня заинтриговали, мадам.

Друсилла коротко рассказала о двух незнакомцах, гулявших ночью по лайфордскому поместью.

— Моя домоправительница, — продолжала Друсилла, — твердо заявила, что это не могли быть наши слуги.

В воцарившейся тишине Девениш произнес:

— Вы позволите посетить вашу комнату, чтобы удостовериться, откуда вы их видели и где?

— Или мне показалось, что я видела, — несколько вызывающим тоном сказала Друсилла. — Ведь у вас может сложиться впечатление, что я просто страдаю подозрительностью.

— Но вы же так не думаете, правда? — вскричал Гилс. — Милорд, Дру самая здравомыслящая женщина из всех, кого я знаю.

Красивые губы Девениша дрогнули. Он поднялся и поцеловал Друсилле руку.

— Нисколько не сомневаюсь. А теперь, леди, проведите меня в комнату, откуда миссис Фолкнер увидела…

Он одарил обеих женщин ослепительной улыбкой. Друсилла, еще не оправившаяся от смущения, охватившего ее, когда он прикоснулся губами к ее руке, почувствовала, что вся дрожит. Как бы граф себя ни вел — хорошо или плохо, он производил на нее глубочайшее впечатление.

Она наблюдала, как он осматривается вокруг. Они находились в великолепной дамской спальне, со вкусом обставленной и безукоризненно чистой. Девениш подошел к окну, сделав ей знак стать рядом с ним. Мисс Фолкнер нервно топталась за их спинами, пока Друсилла повторяла свой рассказ.

— После того как они пересекли лужайку, они пошли вон туда, — закончила она, показывая на ступеньки.

— А куда ведет эта дорожка?

— Да, по сути, никуда. Ближайшее жилье с этой стороны — Маршемское аббатство мистера Харрингтона. К нему можно пройти через поля по тропе… но по ней последние годы почти никто не ходит.

— Понимаю. — Девениш надолго умолк. Значит, Друсилла считает, что ее наблюдения не имеют никакого значения, никто бы о них и не знал, не появись эта овца на алтаре. — А Харрингтон пасет овец на полях аббатства?

— Да. Но и другие тоже, на своих полях, включая Рамсея… и вас.

— Ну да, конечно. — Девениш засмеялся. — Вам в уме не откажешь, миссис Друсилла. — Он понизил голос: — Ваш муж тоже так считал? А ваш острый язычок его не смущал?

— О, мне не приходилось оттачивать его на нем, милорд.

— Значит, вы приберегли его для меня. Наверное, я более подходящий объект, чем он. Он был молод?

— Джереми не исполнилось и двадцати пяти, когда он погиб.

Девениш был рад, что ему представился случай задать эти вопросы, не боясь показаться слишком любопытным.

— Я заключаю, что вы были женаты недолго и, наверное, редко расставались друг с другом. Представляю, каким потрясением было для вас его исчезновение.

— О да, но еще больше меня потрясла его страшная кончина.

— А при его жизни вы не замечали никаких неизвестных личностей в пределах поместья?

— Нет, — несколько резко ответила Друсилла, не понимая цели этих расспросов. И все же что-то в его настойчивом взгляде подстегнуло ее память. — За исключением… — нерешительно начала она и остановилась. — Да нет, это вряд ли имеет значение.

— За исключением… — повторил Девениш, сверля ее взглядом ясных голубых глаз. — Не люблю я этих «исключений». Прошу, расскажите до конца.

— Хорошо. Однажды, месяцев за девять до того дня, когда его нашли мертвым, Джереми сказал мне, что обнаружил странную вещь — тропа, которая ведет в аббатство, хорошо протоптана, причем ходят по ней, судя по всему, ночью, потому что днем он ни разу никого не видел. Джереми решил разузнать, в чем дело, и разговаривал об этом с мистером Харрингтоном, но тот сказал, что он, наверное, ошибается. По тропе ходят только двое его садовников, и все.

— Ваш супруг больше об этом не заговаривал?

— Нет, ни разу. Я думаю, у Джереми это был просто пунктик — он вообще был выдумщик, как и его отец. Правда, Корделия?

— Правда. Помнится, старый мистер Фолкнер клялся, что вокруг Лайфорда постоянно бродят какие-то люди, а перед кончиной у него с головой стало совсем плохо, и никто не воспринимал всерьез, что он говорил.

Ниточка оборвалась. Девенишу не верилось, что выдумки Фолкнеров, отца и сына, имеют какое-то отношение к исчезновению девушек и мертвой овце на алтаре.

За исключением… мрачно подумал он, за исключением того, что Джереми Фолкнер умер странной и внезапной смертью. Словно овца.

На обратном пути в Трешем-Холл у него почему-то перед глазами стоял тонкий чистый профиль Друсиллы. Наверное, его пленили не столько внешность и фигура этой деревенской вдовы, сколько ее находчивость и остроумие. Кто бы мог ожидать от столь хрупкого на вид создания такого нравственного бесстрашия?

Встретив Девениша, Роб не замедлил перейти к насмешкам и предостережениям:

— Ну и как там прелестная вдовушка, Хэл? Как тебе ее внешность?

— Что за вопросы, Роб? К чему ты клонишь?

— А вот к чему, и советую тебе отнестись к моим словам серьезно. Особа, за которой ты решил приударить, добропорядочная женщина, она не из тех распутных созданий, которые наводняют Лондон. Было бы ошибкой с твоей стороны флиртовать с ней, дабы скрасить себе пребывание в деревне. Ты не должен игратъ на ее чувствах. Это было бы недостойно тебя.

— Сколько наставлений должен выслушать человек за один день, прежде чем ему дозволено будет прийти к своему собственному мнению? — загадочно произнес Девениш. — Все как будто сговорились сделать меня пастором. Да, я считаю миссис Фолкнер привлекательной, только меня заинтересовала не ее внешность. Чем давать мне благочестивые советы, ты бы лучше рассказал мне о Фолкнерах, отце и сыне.

— Об отце говорили, что он слегка тронулся умом к концу жизни. О сыне ничего подобного не слышал. Он казался мне вполне здравомыслящим парнем.

— И скажи мне еще одно, чтобы покончить с этим. При жизни старого мистера Фолкнера кто-нибудь исчезал или это началось только в последние годы?