Звезда упала - Владимир Алеников

Завидев на опушке знакомые машины, Штольц велел шофёру свернуть туда, решил проверить, что происходит. Судя по сцене, которую он здесь застал, его появление оказалось весьма своевременным. Узелки в руках молодых женщин красноречиво говорили сами за себя.

Генрих вылез из автомобиля, с удовлетворением взглянул на пойманных беглянок. Побледневшее лицо Веры показалось ему сейчас ещё более привлекательным. Эта женщина сама шла к нему в руки. Лучшей роли, чем роль спасителя, для установления тёплых отношений между ними невозможно было и придумать.

Он перевёл взгляд на тела застреленных девушек, поморщился. Петер Бруннер был, безусловно, исполнительным офицером, но зачастую понимал приказы слишком буквально.

— Вы несколько поторопились, Петер! — с раздражением сказал Штольц подошедшему к нему адъютанту.

— Я выполнял ваш приказ, герр обер-лейтенант!

В голосе Бруннера при этом прозвучала лёгкая обида.

Генрих вздохнул. В конце концов, солдафон есть солдафон, что с него взять, ничему другому Петер не обучен.

— Лучше это было сделать публично, в назидание остальным, — пояснил он адъютанту.

— Это не поздно сделать и сейчас, за примерами дело не станет.

Петер Бруннер небрежно махнул в сторону подруг.

— Этими женщинами я займусь сам, — спокойно произнёс Генрих. — Вы свободны, Петер. Уберите трупы и вернитесь в комендатуру, займитесь продовольствием.

Адъютант отдал честь и пошёл исполнять приказ. Генрих заметил, что, однако, вид при этом у него был весьма раздосадованный, как у голодного хищника, у которого прямо из-под носа увели добычу.

Солдаты закинули трупы в грузовик, забрались туда же и уехали вслед за Петером.

Генрих, убедившись, что всё исполнено, развернулся к по-прежнему неподвижно стоявшим подругам, с любезной улыбкой приблизился к ним и заговорил, обращаясь преимущественно к Вере:

— Фрейлен Вера и фрейлен… — Он напрягся, припоминая. — …Надя! Какая неожиданная встреча, милые дамы. Похоже, что нам трудно разминуться на этой вверенной мне территории. Впрочем, может быть, это судьба, как вы считаете? Вы верите в судьбу, фрейлен Вера?

— Фрау с вашего разрешения, — серьёзным тоном поправила его Вера.

Генрих перестал улыбаться.

— О, простите, я не знал, что вы замужем, — извинился он. — А ваша подруга?

— Она тоже, — всё так же серьёзно ответила Вера. — Наши мужья на фронте.

Генрих внимательно разглядывал обеих женщин, обдумывал дальнейший план действий. Новость была неприятной, но отступать он не собирался.

Подруги молча ждали, что он скажет. Вера вдруг почувствовала, что ей всё равно, как с ней поступят. Главное, что Наташа в безопасности (она всей душой надеялась на это!), а ей уже нет жизни. Лишь бы поскорей прозвучал приговор.

Вера только знала, что за сегодняшний день остро и навсегда возненавидела немцев, подлых отвратительных убийц, и этот, любезно улыбающийся, с хорошей литературной речью, мерзавец был ещё хуже, чем тот, его помощник.

— Понимаю, — наконец произнёс Генрих, как будто читавший её мысли. — В первую очередь я хотел бы извиниться перед вами за ужасную сцену, свидетелями которой вам довелось стать. Мне очень жаль этих юных девушек. Мой адъютант несколько превысил свои полномочия и безусловно понесёт за это наказание. Но вот что мне пришло в голову. Как бы вы отнеслись к тому, фрау Вера, если бы я предложил вам работу в комендатуре? Я понимаю, что вас может смущать. Ваши мужья на фронте, а вы будете работать на врага. Но, к сожалению, ситуация складывается далеко не в пользу русских. Немецкая армия победоносно наступает, Москва уже почти сдалась. Так что, поверьте, я вам предлагаю наилучший для вас выход, учитывая данные обстоятельства. Мне нужны люди, знающие немецкий. В этом случае, разумеется, вы никуда не будете отправлены, останетесь в Дарьино.

— А как с Надей? — тут же спросила Вера.

Слова про почти сдавшуюся Москву она пропустила мимо ушей: мало ли что болтает немец, верить ему ни в коем случае нельзя!

Генрих прищурился. В заданном вопросе скрывался многообещающий потенциал. Если он пойдёт ей навстречу, поможет в таком непростом деле, то она не сможет этого не оценить.

Но спешить не следует.

— А что, вы так сильно привязаны к подруге? — поинтересовался он.

Вера кивнула.

— Да, очень, мы как сёстры. Росли вместе.

Генрих печально покачал головой.

— Боюсь, что ей придётся поехать в Германию. Но вы не волнуйтесь, я подыщу ей там хорошее место. Кто она по профессии?

Вера в испуге оглянулась на подругу. Надя потерянно переводила свои тёмно-зелёные глаза с одного на другого, пыталась хоть как-то догадаться, о чём идёт речь.

— Что ты ему говоришь? — нервно спросила она. — Что происходит?

— Он предлагает мне работу, — объяснила Вера. — Спрашивает, что ты можешь делать.

— Скажи, что я медкурсы заканчивала, — волнуясь, заговорила Надя. — И в больнице работала… Могу и сейчас там работать, если надо. Что угодно, Вер, только не в Германию!..

— У Нади есть начальное медицинское образование… — перевела Вера. — Она могла бы…

— Вот что, дорогие фрау, — решительно прервал её Генрих, — я приглашаю вас обеих отобедать со мной. Заодно обо всём и поговорим.

Он перевёл взгляд на узелки, которые они держали в руках, и снова улыбнулся.

— Надеюсь, я не очень нарушаю ваши планы, — лукаво произнёс он.

Вера в замешательстве оглянулась на Надю.

— Что он сказал? — беспомощно спросила та.

— Обедать с ним приглашает… Чего решаем? А?

Вера искренно не знала, как поступить. Отказаться от приглашения немца означало лишить Надю, может быть, единственного шанса остаться в Дарьино.

— Езжай сама, я не поеду, — покачала головой Надя. — Я всё равно ничего не понимаю, что вы говорите.

— Нет уж, поедем вместе, — решила Вера. — Деваться всё равно некуда.

Она повернулась к Генриху, посмотрела ему прямо в глаза.

— Мы согласны, спасибо за приглашение.

Он вежливо поклонился, подошёл к машине, галантно распахнул им дверцу. Вера твёрдо подхватила подругу под руку, и они вместе сели на пахнущее хорошей кожей сиденье.

Генрих разместился впереди, и машина тронулась.

Ветер пронёсся по пустой лесной опушке, прикрывая сухой листвой тёмные, уже почти высохшие пятна крови.

Глава 11

БОЛЬНИЦА

В окно машины Петер Бруннер с усмешкой поглядывал на притихший посёлок. Он вполне мог гордиться собой. Отправка дарьинских молодух в Германию под его надзором прошла почти безупречно. Были, конечно, и крики, и вопли, и слёзы, но в целом никаких особых инцидентов не произошло. Потому что он всё организовал как надо.

Петер достал сигарету, прикурил и с удовольствием затянулся. Главное, сразу показать этим олухам, что такое настоящая дисциплина. Тогда и впредь с ними не будет никаких проблем. Что же касается охраны посёлка, то герр Штольц может быть спокоен на этот счёт. Он так организует охрану, что пресловутые партизаны, о которых стали так много говорить в последние дни, сюда не сунутся. А если сунутся, то уж он, Петер Бруннер, постарается их встретить как следует.

Дарьино теперь опустело окончательно. Застыло, замерло, замкнулось в безмолвном горе. Люди затаились в своих домах, старались высовываться на улицу как можно реже. Старики да старухи появлялись за околицей теперь только по необходимости, стремились поскорее вернуться обратно, в спасительные, как им мнилось, стены. По улицам расхаживали в основном немецкие солдаты да ещё периодически мелькала небольшая группа щеголявших новой формой полицаев.

К удивлению Нади, дарьинская больница, каждую пядь которой она знала превосходно, поскольку когда-то проработала там почти год, в считаные дни изменилась почти неузнаваемо. Она подумала, что так бывает, когда человек надевает новый костюм или форму. Он не только выглядит по-другому, но и ходить, держаться начинает совсем иначе, поскольку ощущает себя теперь другим.

Поселковая больница в одночасье превратилась в немецкий военный госпиталь с жёсткой армейской дисциплиной. Из прежнего персонала были оставлены немногие, только самые необходимые.

Надю по распоряжению коменданта зачислили в медсёстры, поставили на довольствие, даже зарплату определили. С Верой она теперь виделась редко, обе оказались сильно заняты, встречаться удавалось урывками. Краткие эти встречи не приносили никакого успокоения, обрывочные сведения, которыми они обменивались, только усиливали тревогу. Непонятно было, что происходит со страной, что будет дальше, возьмут ли немцы Москву и Ленинград…

Сегодня, на вторую неделю Надиной работы, в половине первого весь персонал срочно собрали внизу, в приёмном покое. Было объявлено, что главный врач госпиталя, герр оберартц Вернер Штефнер, выступит с сообщением. В принципе ничего необычного в этом не было, главврач проводил подобные собрания почти через день.