Силовой вариант ч. 1(СИ) - Александр Афанасьев

Беспилотный разведчик кабульской зоны — безмолвный, бесшумный, всевидящий — парил над Кабулом…

Первая точка оказалась уничтожена. От дукана, в который он должен был зайти и передать — мало что осталось, закопченные руины первого этажа и больше ничего. Очевидно, что дукан был ничьим — на соседних тоже были следы разрушений и поспешного восстановления, но соседние были восстановлены, и уже торговали, а этот — нет.

Сфотографировав разрушенный дукан — это была еще одна фотография разрушений в городе, сделанная корреспондентом, до этого он сделал семь таких же, если и изымут пленку, то пусть догадаются — он подошел к соседнему дукану, около которого сидел пожилой человек в халате и пил чай. Халат на этом человеке был узбекским, что было как нельзя кстати.

— Мир вам именем Аллаха — осторожно сказал Шифт по-узбекски. В коммунистической стране, произнося приветствие, последние два слова лучше было опустить, хотя правильно приветствие звучало именно так.

— И тебе мир именем Аллаха, путник — ответил старик — вижу, ты не из нашего племени, но ты знаешь наш язык, и знаешь, как приветствовать людей. Ты желаешь что-то приобрести в моем дукане, путник?

— Думаю, я посмотрю ваш товар позже, эфенди — уклончиво ответил Шифт — я пришел издалека, и принес добрую весть от родственников Абдаллы-эфенди, что держал торговлю рядом с вами, но вижу, я приехал в Кабул напрасно…

— Горе, горе нам, к чему слова, путник, когда твои глаза скажут лучше любых слов о постигшей нас беде. Много, много пролили мы крови в поисках истины, прогневав тем самым Аллаха, и Аллах жестоко карает нас за это. Разве могут люди решать, кто достоин жить, а кто должен умереть, если это — дело одного лишь Аллаха?! Мой дед, который вынужден был оставить скот и бежать на эту землю, не раз предостерегал всех от усобиц, говоря, что наказание Аллаха за раздоры — страшнее, чем можно себе представить. Увы, сейчас никто не слушает старших, и делают, что пожелают. Абдалла-эфенди погиб во время боев в городе, да примет Аллах его душу.

— Да примет Аллах его душу — машинально ответил Шифт.

— Я торговал рядом с честным Абдаллой пять лет, но не знал, что у него есть родственники вдалеке, путник.

— Да, у него есть родственники — ответил Шифт — война сорвала с мест слишком многих, и разбросала по всему белому свету.

— Горе, горе нам, Аллах еще накажет нас за то, что мы совершили, и не раз. Ты, должно быть, устал — проходи, в моем доме всегда найдется свежая лепешка и чай для гостя.

Джекоб Шифт отказался, прижав ладонь к груди и вежливо поклонившись.

— Рад воспользоваться вашим гостеприимством, уважаемый, но, увы — дорога зовет меня в путь. Я должен доставить семье — известие о гибели их отца, да простит его Аллах и да помилует.

— Передай им, что все торговцы этой улицы молят Аллаха о прощении за честного Абдаллу эфенди, потому что он всегда торговал честно, не брал лихвы, и не делал харама. Да смилостивится Аллах над его семьей, и да пошлет он ей утешение в горе.

— Иншалла, я обязательно передам это.

— Доброго тебе пути, незнакомец — пожелал старик.

— И вас пусть хранит Всевидящий…

Джекоб Шифт не заметил, как из лавки, от которой он только отошел, выскочил бочонок. Повинуясь взгляду старика — побежал за приходившим проведать соседа незнакомцем. Потом к нему присоединился еще один бачонок, и еще. Проворные, одетые в одинаковую одежду, шныряющие в толпе — их почти невозможно было заметить, если не приглядываться и не знать точно, что ты ищешь. Смеясь, они повели незнакомца дальше, по всему Кабулу…

Через два часа — один из бачей прибежал и передал старику все, что он видел. Выслушав, старик закрыл дукан, хотя время торговать еще было, начал собираться…

Активность на базаре была отслежена беспилотным аппаратом с воздуха, пускать слежку по земле было слишком опасно. Разговор агента со стариком записали — но не расшифровали и не расшифровали последующую активность. Опытный наблюдатель, несомненно, заметил бы все это — но опытных наблюдателей как раз и не было.

Северный район Кабула

Несколько часов спустя

Ковыляя по улице, старик-дукандор вызывал невольную жалость. Согбенный, дважды у него упала палка, и он вынужден был ее поднимать. Он медленно ковылял по улице, присматривался к дувалам, пару раз остановил прохожего, чтобы спросить дорогу. На самом деле — он бывал здесь не раз и до нужного места мог дойти с закрытыми глазами — но проделывал все эти трюки с палкой, и с прохожим, у которого он спрашивал дорогу исключительно для того, чтобы убедиться, что за ним никто не следит.

Старика учили спецы, из КГБ СССР — и он знал свое дело. Выждав момент, он нырнул в калитку, которая была в одном из дувалов, чтобы ее увидеть — нужно было подойти вплотную.

— Яу[19] — сказал он, увидев направленный на него автомат.

Автомат опустился…

Последним шагом к окончательному расколу гражданского общества в Афганистане на мелкие, враждующие друг с другом группы стал мятеж генерального секретаря ЦК НДПА Мохаммеда Наджибуллы. Мятеж руководителя страны и большей части руководства против собственного народа — вероятно, до этого такое можно было наблюдать лишь в Южном Йемене, где все это закончилось резней в Адене и десятками, если не сотнями тысяч погибших. Теперь это произошло в Афганистане, окончательно расколов и запутав людей.

До этого мятежа афганская политическая элита была разделена понятно — на сторонников и противников социалистического пути развития страны. Этот водораздел был принципиальным и позволял каждому позиционировать себя в обществе. Сторонники социализма делились на халькистов и парчамистов, были мелкие партии социалистического выбора, такие как РОТА — но все они заявляли о своих социалистических ценностях. Противники социализма делились на монархистов, исламистов и откровенных бандитов, существовала пешаварская семерка и иранская восьмерка, существовали более мелкие, ни к кому не примыкающие банды бывших феодалов и священнослужителей. Теперь же — многими ненавидимый президент Наджибулла поднял мятеж против СССР и призвал изгонять советских с афганской земли, а едва ли не самый авторитетный полевой командир, Лев Пандшера, Ахмад Шах Масуд, которого восемь раз пытались ликвидировать афганские спецслужбы — порвал с бандподпольем и стал временным руководителем страны. Ликвидировали Народно-демократическую партию Афганистана как полностью дискредитировавшую себя, Масуд заявил о приверженности пути социализма — и одновременно, о свободе веры. В этом случае — раскол как обычно шел по кланам и племенам, каждый вспоминал о том, из какой нации, клана и племени он вышел и примыкал к своим, потому что политическая ориентация и власть может поменяться десять раз, а вот происхождение — уже никогда не изменится. На афганской арене начал еще активнее играть Китай, пропагандируя свой вариант социализма и клеймя советских ренегатов и ревизионистов. Так, вчерашние душманы становились самыми верными и преданными защитниками социалистического строя, а те, кто клялись в приверженности идеалам социализма на партийных конференциях — пополняли ряды террористов. Не было в Афганистане покоя. И никто не знал, когда же он наступит.

Старик прошел во внутренние покои виллы, темные, с низкими потолками, окна изнутри были заставлены мебелью. То тут, то там встречались люди с автоматами.

Перед большой комнатой его обыскали двое нафаров явно с военной выправкой. Потом — пропустили в комнату…

— Ас салам алейкум, рафик генраль — поприветствовал старик сидящего за столом, на стуле, в темноте высокого, крепкого, упитанного, с крупной головой человека. Человек был в штатском — но даже без формы и в темноте было понятно, что это старший офицер армии.

— Ва алейкум ас салам, рафик Салман — ответил генерал-полковник Шапур Ахмадзай, брат последнего генерального секретаря Мохаммеда Наджибуллы и бывший командующий президентской гвардией — ты принес мне добрые вести?

Никто не знал — после городских боев в Кабуле — кто остался жив, а кто погиб. Нашли тело бывшего министра обороны Шах Наваза Таная и установили, что он погиб в бою — лично ему верные командиры присягнули на верность временному правительству и поклялись жестоко отомстить проклятым парчамистам[20] за то, что они сделали в стране. Так и не обнаружили тел генерального секретаря, его брата, начальника разведки, командующего кабульским гарнизоном и многих других. Из личного состава полков Аль-Исра — в городских боях уцелели пятнадцать-двадцать процентов, но они разбежались по окрестностям и пошли в сторону Пакистана, а кто-то и остался бандитствовать. Поэтому точно установить кто кого убил было невозможно.