Женатые. Часть 3 (ЛП) - Райан Кендалл

На мгновение я задумываюсь над ее словами. И только открываю рот, чтобы спросить «так ли это ужасно», как Стерлинг прерывает меня.

— И старый Ной заказал бы пиццу и пиво.

Камрин оживляется.

— Ох. Пицца — это отлично. Я еще не обедала.

Вытаскиваю из кармана телефон и бросаю его Стерлингу.

— Отлично, закажи пиццу. И в холодильнике есть пиво. Но потом вы поможете мне разобраться с этим.

Камрин салютует мне, пока Стерлинг прижимает телефон к уху, чтобы заказать две огромные пиццы.

Прошло всего пять минут, а моя стратегическая встреча пошла прахом.

***

Кофейный столик усеян бумажными тарелками с корками из-под пиццы и несколько наполовину пустых бутылок пива. Флипчарт, который я купил, превратился в кучу каракулей, после того как Стерлинг вызвал Камрин на поединок в «Виселицу», а потом в «крестики-нолики». (Примеч. «Виселица» — игра для двух человек, заключающаяся в отгадывании слов по буквам, каждая неудачная попытка отгадывания буквы сопровождается пририсовыванием детали виселицы).

На нем также изображен большой рисунок пениса, который, как сказала Камрин с самым серьезным выражением лица, является ключом к возвращению Оливии. Прямо сейчас они развлекаются тем, что, смеясь, добавляют такие слова, как вульва и мошонка к общему беспорядку.

Мне хочется прибить их обоих.

Все их предложения были глупыми и бесполезными. В общем, это была пустая трата времени, и теперь у меня оставался всего один час до приезда Оливии домой.

— Ладно. Достаточно. — Я выхватываю маркеры из их рук. — Если не обираетесь воспринимать это всерьез, то проваливайте. Оба.

— Звучит отлично, — зевает Камрин и встает. — Поеду-ка я домой… Мне нужно вздремнуть.

Стерлинг похлопывает меня по спине — то ли в знак сочувствия, то ли в насмешку над моими сегодняшними усилиями, я не уверен.

— Ты что-нибудь придумаешь, приятель. Я знаю это.

— Спасибо, — неуверенно отвечаю я.

Я выпроваживаю их обоих за дверь, потом методично обхожу квартиру, комкая использованную бумагу и собирая маркеры. Выкидываю остатки нашего обеда в мусорку, а затем падаю на нашу кровать, хватаю подушку Оливии, прижимаю к себе и вдыхаю ее аромат. И безучастно смотрю в потолок.

Бросаю взгляд на часы. Теперь остается примерно сорок минут до возвращения Оливии домой, но я все еще не знаю, что сказать ей, когда она приедет. Как, черт возьми, мне убедить ее насчет нас? Прошло уже несколько дней, а я ни хрена не придумал.

Снова встаю и начинаю ходить по комнате. Увидев лакированную черную шкатулку на комоде, останавливаюсь и подхожу к ней. Держа шкатулку в руках, сажусь обратно на кровать. Я нечасто предаюсь воспоминаниям. Просто держать памятные вещицы в безопасности дома обычно достаточно. Но сегодня мне нужен совет.

Я вынимаю по очереди каждый предмет, держу его в руках и внимательно рассматриваю, прежде чем положить на кровать рядом со мной. Один из медальонов моей матери. Кожаная закладка из ее любимого потрепанного романа. Акция, которую получил мой отец от Нью-Йоркской Фондовой биржи в тот день, когда его компания стала акционерной. Залитая водой подставка из ресторана морепродуктов, в котором отец сделал предложение моей матери. Браслет-дружбы, который Оливия подарила мне в шестом классе, нитки уже изнашиваются и выцветают. Я улыбаюсь и откладываю его в сторону, просматривая остальные вещицы, которые счел нужным сохранить.

После осмотра различных предметов, имеющих значение в моей жизни, я добираюсь до последнего, погребенного на дне шкатулки. Сложенная вырезка из газеты с некрологом моей мамы.

От одного прикосновения к мягкой потертой бумаге у меня волосы на затылке встают дыбом. Что бы она обо мне подумала?

Я подвожу неутешительные итоги своей жизни. Она настолько изменилась, что я едва ее узнаю. Где я ошибся? Я поставил банальные вещи, которые не имеют значения, выше любви. Если компания пойдет ко дну… ну и что? Нам придется искать новую работу? Да и хрен с этим.

Конечно, мне не хочется терять компанию и наблюдать, как мои друзья и сотрудники борются за то, чтобы обратно собрать по кусочкам свои жизни. Но что касается моей жизни, то мой брак намного важнее, чем название компании, напечатанное на моем зарплатном чеке. Но я поставил спасение их работы, спасение себя от потери репутации выше собственной жены. Если Оливия даст мне второй шанс, я не повторю этих ошибок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я разворачиваю листок, хрупкий от времени, и смотрю на слова, которые читал уже множество раз до этого:

Далия Эмерсон Тейт покинула этот мир слишком рано. Переехав в Соединенные Штаты Америки подростком, позже она училась в Колледже Смита, а затем вышла замуж за Уильяма Тейта из Брайар-Гроува, штат Нью-Йорк. У нее остался муж и яркий, заботливый и любознательный сын, Ной. Она твердо верила, что сын — ее самое большое достижение, а его воспитание — самое большое удовольствие в жизни.

Мама уж точно понимала важность любви и семьи. Она, вероятно, была бы так разочарована во мне сейчас.

В моем горле растет комок, и я пытаюсь сделать глубокий вдох. Я много лет не плакал из-за смерти матери, но сегодня ее потеря ощущается как никогда. Возможно, это потому, что я разрушил единственное хорошее в своей жизни, и со мной рядом нет мамы, чтобы дать совет, погладить по голове или крепко меня обнять.

— Мне так жаль, мам, — бормочу я. — Я что-нибудь придумаю. Сделаю так, чтобы ты гордилась мной. Обещаю.

Глава 7

Оливия

Когда я прибываю в спа, обнаруживаю, что Ной уже зарезервировал процедуры. Меня ждут европейский массаж лица, французский маникюр и педикюр, массаж горячими камнями и, наконец, выпрямление волос. Я немного раздражена тем фактом, что Ной записал меня под именем «миссис Тейт», а не «мисс Кейн», но отмахиваюсь от этого. Как бы там ни было… это бесплатный день в спа, а после всего, что произошло за последнюю неделю, мне очень нужно немного отдохнуть. Если это его способ заискивать передо мной, то я воспользуюсь этим.

Но я так напряжена, что и спустя час массажа не начинаю расслабляться. Даже лежа на животе с закрытыми глазами, пока миниатюрная светловолосая массажистка разминает мои ноющие, завязанные узлом мышцы, мои мысли не могут не возвращаться к насущной проблеме, выход из которой я пытаюсь найти уже несколько дней.

Все это время я полагала, что, как только мы поженимся, право собственности перейдет нам. А дополнительные права и обязанности заставят совет директоров прислушаться к нам и с большей готовностью пойти на риск, так как мы возьмем на себя большую часть ответственности в случае, если авантюра выйдет боком. Но чертов пункт о наследнике означает, что наследование «Тейт и Кейн» больше вариант.

Это действительно конец всему? Или есть другой выход?

Через несколько недель совет директоров соберется, чтобы проголосовать и решить дальнейшую судьбу нашей компании. У них остается выбор между тем, чтобы сохранить компанию «Тейт и Кейн» или продать ее. И они подойдут к этому выбору, как бизнесмены.

Все сводится к тому, какой вариант принесет им больше денег. Насколько большую ценность мы можем представлять в будущем по сравнению с тем, за сколько они могут убедить другую компанию купить нас. Долгосрочная и краткосрочная прибыль. Риск и вознаграждение.

Даже в нынешней ситуации не похоже, что компания убыточна. Под новым руководством она работает довольно хорошо, наша прибыль определенно начала расти по сравнению с показателями за последние пару месяцев. Но наш постепенный рост не был ошеломляющим возвращением, который бы рассеял все сомнения совета директоров. Мы все еще рискуем больше, чем им бы хотелось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Если мы не можем использовать наше право собственности как дополнительное влияние… ну, это, несомненно, до сих пор мешает нам, но наше поражение еще не предопределено. Мы просто должны сделать себя незаменимыми другим способом. Нам нужно продемонстрировать две вещи: что компания «Тейт и Кейн» стоит больше живой, нежели мертвой. И что она стоит больше, когда именно мы с Ноем стоим у руля, а не кто-либо еще, кого они смогут нанять.