Файролл. Петля судеб. Том 2 - Васильев Андрей

Мои ноги онемели, руки стали потными и липкими, но я все равно следую его приказу и наношу ответный удар. Я забываю обо всем вокруг себя, пытаюсь работать автономно. Удар за ударом. Лязг металла отзывается в моих ушах. Я пытаюсь его уколоть или ударить, кружусь, отпрыгиваю в сторону. Мать хорошо меня натренировала, но Люцифер безжалостно наступает. И вот он наносит удар по моему щиту, который в следующее мгновение взлетает высоко над ареной. Толпа вскрикивает. Этот поединок кажется мне вечным, но скорее всего с момента начала прошло всего несколько минут. Я вижу раненых и мертвых на земле. Мой щит лежит очень далеко от меня, но чья-то нога толкает его в мою сторону так далеко, что я почти могу его коснуться. Я поднимаю голову и смотрю в голубые глаза Кассиэля. Это был он. Но прежде чем я могу прыгнуть и схватить щит, я слышу голос Люцифера.

– Смотри на меня! – шипит он.

Почему он вообще дает мне время одуматься?!

– Ты сражаешься со мной!

Я хватаю меч обеими руками. Без щита у меня нет никаких шансов против повелителя тьмы, но я не сдамся без боя. Не на ту напал! Я уже с утра знала, что умру, но я не позволю убить себя так просто. Я успокаиваюсь, поднимаю меч вверх, тем самым открываясь для удара. Возможно, мне показалось, но я замечаю благодарную улыбку на лице Люцифера, когда нападаю на него. В этот раз я наношу удары, а он отбивается. Ангел отражает мои атаки вполсилы, но все же отступает назад на пару шагов. Я чувствую эйфорию, разгорающуюся внутри меня. Еще удар, а за ним другой.

Я. Не. Позволю. Ему. Меня. Убить.

Эти слова пульсируют в моем туманном сознании. Следующие мысли появляются только тогда, когда боль пронзает мою левую руку. Я выдыхаю. Кровь течет по короткому рукаву майки. Силы куда-то испаряются. Вот и всё. Знакомый металлический запах крови ударяет мне в нос, начинает кружиться голова.

– Люц! – чей-то крик заглушает рев толпы.

Люцифер отводит от меня взгляд, стиснув зубы. Наверное, он думает, что я могу упасть на колени в любую секунду, и он сразу же нанесет мне последний удар. Не с той связался! Я хватаю свой меч правой рукой и вкладываю всю свою силу в последний удар. За спиной Люцифера появляется Кассиэль, который одобрительно мне кивает. В момент, когда я наношу удар, Люцифер оборачивается, кидает меч наверх, и меня отбрасывает в сторону волной его гнева. Звучит удар гонга.

Я, тяжело дыша, все еще стою на четвереньках. Кровь стекает по моей левой руке, и я смотрю, как она утопает в песке.

– Черт возьми, Касс! – Люцифер кричит на ангела, который спас меня во второй раз. – Что это вообще такое?

Мне тоже интересно. Но ответа нет. В ушах все еще шум штормового моря.

Люцифер опускается на корточки рядом со мной, поднимает руку, будто пытаясь меня успокоить, но тут же опускает ее.

– Ты сражалась храбро, – говорит он. – Возьми у Нерона де Луки гонорар за битву без щита и больше здесь не появляйся. В следующий раз тебе повезет меньше, – добавляет он, выдержав паузу.

Как только понимаю, что он сказал, я поднимаю на него взгляд. Он уже окутан тенями. Это было предупреждение или угроза? Я не уверена, но мысль о том, что я стану счастливой обладательницей пяти тысяч лир, заставляет меня забыть о боли в руке. Кто бы мог предположить, что этот день окажется таким счастливым для меня. Я все еще жива и заработала больше денег, чем когда-либо. Я могу отдать одну часть гонорара Тициану и Стар с собой, а другую отложить на свой собственный побег. Я опираюсь на меч, чтобы встать на ноги. Чья-то рука хватает меня за здоровое предплечье: Кассиэль помогает мне подняться.

– Почему ты это делаешь? – тихо спрашиваю я, стряхивая песок с брюк. – Почему ты мне помогаешь? – Я выдергиваю свою руку из его хватки. Не хочу быть должной ангелу, тем более не хочу подпускать его к себе так близко.

– Мы не все монстры, как вы думаете, – тихо отвечает он. Ангел убирает со лба голубоватые пряди и беспокойно смотрит на порез на моей руке. – Выглядит не очень хорошо.

То, что только что произошло, теперь кажется мне абсолютно нереальным. Если бы Люцифер хотел меня убить, он бы сделал это двумя ударами меча или одним взмахом своих крыльев. Но вместо того чтобы лежать мертвой на песке, я получу пять тысяч лир за свой бой.

Люцифер пристально смотрит на Кассиэля, который все еще поддерживает меня. Его губы искривляются в ехидной усмешке.

– В одном Люцифер точно прав, – говорит Кассиэль. – Лучше не возвращайся сюда.

– Почему? – Он запутал меня еще больше. Мое дыхание сбилось, рука болит, и я так хочу пить, что могла бы опустошить целую бочку с водой. Кассиэль, будто прочитавший мои мысли, отстегивает от пояса бутылку и передает ее мне.

Я в ужасе мотаю головой. Не могу принять воду от ангела.

– Она не отравлена, – объясняет Кассиэль с хитрой улыбкой. – Пей, или ты сейчас в обморок упадешь. Я не понимаю, почему вы вообще идете сражаться в такую ужасную жару.

– Не я все это придумала. – Я неуверенно беру бутылку и глотаю воду. Она холодная и очень вкусная.

Кассиэль тихо смеется:

– Только медленно, иначе тебя сейчас стошнит.

Ну нет. В этой воде явно был сахар или мед. Точно что-то сладкое. Я уже не помню этого вкуса. Я отдаю ему бутылку только тогда, когда она уже опустошена, и даже не прошу прощения за жадность. Он сам виноват, что предложил мне воду, а там, где он ее набрал, ее наверняка еще более чем достаточно.

– Большое спасибо.

Мне сразу же становится лучше. Сахар что-то делает с моей головой. Я чувствую себя будто немного пьяной и с трудом сопротивляюсь навязчивому желанию захихикать.

– Без проблем. Тебе она гораздо нужнее, чем мне.

Он смеется надо мной? Во время битв речь идет о жизни и смерти. Для ангелов это будто какая-то простая тренировка. Он, наверное, прочел недовольство в моих глазах и поэтому успокаивающе поднял руки.

– Я вообще не о том, о чем ты, возможно, только что подумала. Ты просто выглядела как человек, который очень хочет пить, – добавляет он удивительно мягко.

– Все верно, – шепотом отвечаю я. Я не могу поверить, что разговариваю с ангелом. О воде.

– Извини, что я выпила все, что было.

На его лице появляется улыбка:

– Я могу полететь обратно и взять еще.

Теперь мне, правда, становится смешно. Это очень странный ангел. Разве ему неизвестно, что люди и ангелы обычно вообще не разговаривают друг с другом и определенно не делятся водой? Вдруг я понимаю, что мы все еще стоим посреди арены. Нас окружают другие бойцы, которые пытаются прийти в себя. Два ангела что-то обсуждают рядом с трупом, а люди выносят на носилках умерших и раненых.

– Мне пора, – резко говорит Кассиэль. – Ты справишься сама?

Мое лицо в этот момент, наверное, похоже на один большой вопросительный знак. Почему его вообще это беспокоит? Остальные ангелы толкнули бы меня в песок, чтобы освободить место для размаха крыльев.

Когда я киваю, он отталкивается от земли и взмывает вверх. Его крылья еле заметно движутся. Будто он просто стоит в воздухе. Когда Кассиэль оказывается в трех метрах надо мной, он машет мне рукой на прощание. Это просто абсурд. Я ничего не могу с собой поделать и улыбаюсь ему в ответ. Оставшаяся в живых часть здравого смысла мешает мне помахать ему вслед. Его лицо приобретает еще более счастливое выражение, и он наконец улетает. Ангел элегантно приземляется на верхней трибуне. Семьяса встает с кресла и ударяет его по плечу. Наверняка сейчас Кассиэль будет выслушивать от него упреки в том, что он спас меня во второй раз. Я возьму свои деньги и исчезну отсюда. Только сейчас я слышу, что зрители на трибунах выкрикивают мое имя.

– Мун! Мун! Мун! – отзываются эхом их голоса.

Судя по всему, я превратила бой с Люцифером в отличный спектакль, и они еще не скоро его забудут. Иногда я задумываюсь о том, кто все-таки настоящий монстр сейчас. Неужели люди забыли обо всей боли, которую причинили нам ангелы? В Венеции не осталось ни одной семьи, которая не потеряла хотя бы одного родственника во время резни на улицах. Неудивительно, что ангелы презирают нас. Когда я направляюсь к выходу, другие бойцы держатся от меня подальше. Я всего лишь хочу забрать свои деньги и уйти домой. Я не буду возвращаться сюда как минимум три недели. Я опускаю взгляд в пол, обхожу пару колонн, руины собора и вдруг спотыкаюсь обо что-то. Это мать Кьяры. Я узнаю ее по рыжим локонам, несмотря на то что они в крови и грязи. Она выглядит очень плохо. Лицо изранено, а тело покрыто кровью. Глаза закрыты, а кожа стала неестественно желтой. Гробовщики заберут ее и похоронят где-нибудь в лагуне. Пока я смотрю на нее, размышляю, ждет ли ее семья снаружи в надежде встретить живой, и замечаю, как ее ресницы дрожат. Она должна была умереть. Я не могу сосчитать количество ран, которые ей нанес противник, но я не в силах оставить ее здесь просто так, поэтому я усаживаю ее в песок рядом с собой и беру ее за руку. Она хватает мои пальцы удивительно крепко и шевелит обветренными и сухими губами.