Операция «Империал» - Александр Григорьевич Звягинцев

— Откуда это у тебя? — вытирая голову, поинтересовался тот.

— У буржуев в прошлом году под Олимпиаду закупили, — сухо ответил Ярыгин.

— Ну и как… Есть новости?

— Все идет по плану, — отшутился Ярыгин, глазами давая понять, что разговор продолжит на улице.

— Иди освежись! — предложил Оболенцев.

— А ты пока вещи разбери. Учти, я поехал с тобой не в качестве камердинера, — заявил он, удаляясь в ванную.

Стоя под душем, Ярыгин вспомнил о Маше, своей обшарпанной квартире, теще и ремонте.

Через полчаса они уже выходили из гостиницы.

Ярыгин подскочил к администраторше полюбезничать, а заодно и снять микрофон из-под стойки.

К его удивлению, она слишком уж откровенно выразила свою готовность сблизиться с ними:

— Если вам будет скучно, то мы с подругой готовы разделить ваше одиночество, и согреть, и успокоить…

Ярыгин, сказав какую-то банальность, пулей вылетел на улицу.

— Ты чего? Выскочил как ошпаренный.

— Выскочишь! — буркнул приятель. — Эта прелестница готова была меня поиметь прямо на стойке.

— Нужен ты ей больно!

Если кто и следил за ними, то только бросавшие на них завистливые взгляды курортники. Ведь у них не было ни малейшего шанса получить номер даже за взятку. Но вряд ли кто-либо мог разглядеть в действиях друзей что-нибудь необычное: двое курортников, одетые самым легкомысленным образом, идут на пляж загорать и купаться, одним словом — отдыхать.

— Ты, случайно, не забыл в номере аппаратуру? — забеспокоился Оболенцев, одобрительно глядя на спортивную фигуру друга.

— Я же не чокнутый! — обиженно ответил Ярыгин. — И не маленький!

— Но молодой! — опять стал подначивать его Оболенцев.

Они спустились по широкой лестнице к пляжу. Ярыгин незаметно огляделся вокруг, внимательно изучая каждого, кто попадал в поле его зрения.

— Вроде за нами слежки нет! — заметил он удовлетворенно. — Я ее ой как чую.

— Прекрасно! — обрадовался Оболенцев. — Начнем работать немедленно.

— Ни за что! Лучше перестраховаться, чтобы вдова потом не получала пенсию за мужа. В море, только в море!

Посмеявшись, они помчались к воде. У самой кромки задержались, чтобы стащить с себя одежду. Через несколько секунд друзья плыли наперегонки к буйку, установленному метрах в ста от берега.

Вернувшись, они остались лежать на кромке прибоя, белая пена оседала на их ногах.

— Как работать будем — вместе аль порознь? — рассказав об услышанном в гостинице, спросил Ярыгин у Оболенцева.

— Пока не всполошились, порознь, больше сделаем, да и за двумя следить хлопотнее. А если забегают, посмотрим.

— Я тоже так думаю.

— Список я тебе дам… — начал было Оболенцев, но замолчал.

Рядом с ними собственной персоной появился капитан Цвях.

— Надо было продиктовать этим девчонкам телефон в номер… — мгновенно сориентировался Ярыгин. — Позвонили бы, как пить дать, позвонили!

— Она ясно сказала, что их уже сняли на весь сезон! — поняв игру друга, подхватил Оболенцев.

— Ничего ты в женщинах не понимаешь! Женщинам в этом возрасте работать на несколько фронтов одно удовольствие. Разнообразие, масса впечатлений.

Капитан Цвях, сохраняя каменное лицо, сполз с места в воду и поплыл к буйкам.

— Противника надо знать в лицо! — довольно заметил Оболенцев.

— Давай не будем держать их за фраеров!

— Конечно, — съехидничал Оболенцев, — ты же слежку чуешь за версту…

— Перестань, — оборвал его Ярыгин, — здесь рельеф местности какой? Из гостиницы можно следить в бинокль. А бинокль учуять невозможно.

— Давай смоемся, пока не приплыл этот подонок!

Ярыгин молча согласился, и друзья, обсыхая на ходу и захватив свои вещи, брошенные у самой воды, покинули пляж…

Цвях заметил отсутствие гостей из Москвы лишь у буйков. Как быстро он ни плыл обратно, но их уже и след простыл…

Знакомства в «райском» саду

Небольшой добротный домик, спрятавшийся в густой зелени сада, был почти не виден с улицы. Лишь крыша из кровельного железа выдавала его местонахождение.

Сад поражал своей ухоженностью. Что в нем только ни росло: черешня и инжир, абрикосовые деревья и грушевые, кусты фейхоа и черной смородины, малины и клубники, а на пригорке, что занимал добрую четверть сада, расположились лозы винограда сорта «мускат».

Беленные известью стены в сочетании с синими наличниками создавали праздничное настроение. Непременную на юге беседку для вечернего чаепития увивал виноград «изабелла». Под беседкой находился вместительный погреб для бочек с вином и разных солений-варений.

Хозяином этого маленького царства являлся бывший шеф-повар ресторана при гостинице «Москва» Павел Тарасович Скорина.

Женское окончание его фамилии всегда было предметом нескончаемых шуток. А именитые посетители ресторана, пожелавшие лицезреть шеф-повара, всегда поражались, увидев перед собой не толстяка, а крепкого, среднего роста, довольно симпатичного мужчину.

Уже несколько лет, как Павел Тарасович пребывал на пенсии. И не по своей воле. Сам он добровольно никогда не покинул бы ресторан, с которым была связана большая часть его жизни.

«И лучшая!» — как он любил всегда говорить.

На пенсии Павел Тарасович не скучал, дел хватало, сад тоже требовал много сил и времени, но нет-нет, а подкатывала к горлу тоска, когда дед, как его теперь называли, вспоминал свой ресторан…

В этот день Павел Тарасович решил заняться розами, посаженными вдоль аллеи от калитки до крыльца: прополоть, сухие ветки обрезать.

Надев старые выцветшие джинсы и белую майку, дед запасся большими садовыми ножницами и принялся за работу.

Оболенцева он заметил не сразу. Только когда незнакомец, сверяя адрес, запечатленный в памяти, остановился подле калитки, Павел Тарасович направился к нему.

— Вы к кому, молодой человек? — спросил он строго. Мысль о том, что он может понадобиться кому-то в том мире, который старался позабыть, не могла прийти ему в голову.

— Мне нужен Скорина Павел Тарасович! — ответил Оболенцев, уже догадавшись, кто перед ним стоит.

Павлу Тарасовичу сразу же пришелся по душе этот человек, особенно ему понравилось, что Оболенцев правильно сделал ударение на «и», произнося его фамилию.