Рассыпанный жемчуг, или Свидание в Праге - Юлия Меньшикова

Иван почувствовал ее настроение и попросил вампира высадить их в конце Златой улички. «Но нет там отелей, – удивлялся Фрид. – В удобную гостиницу могу вас отвезти». Иван настоял на своем, и вскоре они уже стояли на булыжной мостовой, с трудом убедив Фрида, что гид им больше не потребуется. Черный автомобиль сердито фыркнул и умчался.

Улица была абсолютно пуста. «А вдруг Иван сейчас скажет зловещим голосом: “наконец-то мы одни…” и превратится в настоящего вампира? Оскалит клыки и…» – подумала Мария.

– Наконец-то мы одни, – сказал Иван. И поцеловал ее по-настоящему, не по-вампирски.

Персональный райский сад

Они прошли вниз по булыжной мостовой к старому дому, увитому плющом.

– Можно здесь заночевать. Если, конечно, тебя не пугает отсутствие электричества, – сказал Иван. – Зато есть камин и свечи.

Когда они успели перейти на «ты»?

Мария молча следовала за ним.

Они поднялись на высокое крыльцо. На каменных ступенях протерлись глубокие вмятины – интересно, сколько людей по ним ступало? «Это очень старый дом, – сказал Иван. – Чуть моложе самой Праги. Я иногда присматриваю за ним по ночам».

Это прозвучало странно. Но задавать вопросы Мария не стала. Откуда-то сверху Иван достал огромный старый ключ, которым впору отпирать городские ворота, повернул его в такой же громадной скважине и толкнул дверь. Ступив в полумрак, Мария почувствовала нежный, еле уловимый аромат чего-то с детства знакомого, совсем не похожий на тоскливый запах плесени и пыли, которым пропитаны дома, где много лет никто не живет.

«Сейчас зажгу свечи», – послышался голос Ивана откуда-то из темноты. Впереди затеплился огонек, сначала один, потом несколько, и Мария устремилась туда. Комната, куда она вошла, была огромной, намного больше, чем ее номер в «Пацифике», с высокими потолками и множеством окон. Домик снаружи казался совсем крошечным – удивительно, как в нем все это разместилось?

Затрещали дрова в камине, приятный запах усилился. Это пахло горящее дерево – живым огнем, смолой, детством, звездной ночью. Комната осветилась сильнее, огоньки свечей и пламя камина умножались в зеркалах. В глубине комнаты Мария увидела огромную старинную кровать под балдахином.

– Здесь есть ванна? – спросила Мария.

Иван взял ее за руку.

– Я отведу тебя туда, иначе ты заблудишься.

Он освещал путь канделябром на пять свечей. Широкий длинный коридор, где мелькают старые кресла на львиных лапах-ножках, шкафы от пола до потолка и корешки старинных книг, напольные часы с маятником, несколько разновидностей настенных часов, чучело рыси… Когда же кончится этот коридор?

Резная деревянная дверь, достойная украсить собой какой-нибудь собор, вела в ванную. Как и кресла, ванна, уже наполненная теплой водой, опиралась на бронзовые львиные лапы, а в каждом ее углу в специальных углублениях горели ароматические свечи.

Иван вышел. Мария разделась и с наслаждением погрузилась в теплую воду. Интересно, сколько в доме спальных мест? А если спросить об этом Ивана? Обидится он или нет? Когда она вымылась и собралась вылезать, его рука откуда-то из темноты протянула ей большое махровое полотенце. Вместо того, чтобы тут же уйти, Иван подошел совсем близко, вплотную к ванне, и бережно начал вытирать Марию сверху вниз – сначала промокнул ей волосы, потом осторожно обернул полотенце вокруг тела.

Иван легко поднял Марию на руки. Пока он нес ее на руках по бесконечно длинному коридору, ей было спокойно и уютно.

Одеяло на ложе под балдахином было уже откинуто. Шелковые простыни встретили их ласковым прикосновением. И в ту же секунду время перестало для них существовать. Были только мужчина и женщина, сгоравшие в огне на прохладных простынях, их губы, шепчущие безумные слова, сплетенные пальцы и чувство полного растворения друг в друге.

Потом они долго молчали. Слова больше не имели значения – можно было сказать все что угодно или молчать сколько хочется. Голова Марии лежала у Ивана на плече, его пальцы нежно гладили ее лицо, убирая прилипшие прядки волос. Она слышала, как быстро и гулко бьется его сердце.

Из открытого окна лился запах жасмина и лунный свет. Тихо стрекотали сверчки.

Иван подошел к окну.

– Иди ко мне, – позвал он.

– Но как мы встанем у окна без одежды?

– Нас никто не увидит, даже если мы сядем на подоконник, свесив ноги, или спустимся в сад. Посмотри сама.

Сад был опутан мощеными дорожками. Луна отражалась в маленьком прудике с цветущими кувшинками. Земля вокруг дорожек заросла кустарниками. Куда ни посмотришь, виднелись только деревья – ни людей, ни жилья. Странно видеть такие джунгли в центре города, подумала Мария.

– Что это за место? – спросила она.

– Наш личный, персональный райский сад. Предназначен только для тебя и меня.

Иван слегка повернулся, и лунный свет упал на кривой страшный шрам на левой руке от плеча до запястья. Мария осторожно дотронулась до него, но ни о чем не спросила. Теперь понятно, что он прятал под длинными рукавами.

– Сейчас, с тобой, я узнал, что рай существует, – задумчиво сказал Иван. – Мы не потеряли его и не были изгнаны оттуда. Мы сами ушли из рая. Он всегда существовал внутри нас, но мы никогда не смотрели внутри себя. Мы постоянно теряем свои сокровища, счастье и таланты.

Свечи догорали, начинало светать, из открытого окна тянуло холодком.

– Мне пора возвращаться, – сказала Мария. – Уже совсем светло.

Иван не стал возражать. Они оделись и вышли. Улица была почти пустой, как и положено в раннее субботнее утро. Только подгулявший прохожий почему-то испуганно шарахнулся в сторону. Будто увидел пражских привидений, внезапно появившихся ниоткуда.

Два взгляда на любовь

Иван снова остался в Праге, посадив Марию в первый утренний автобус. Он обещал позвонить ей в номер и договориться о следующей встрече, как только «разберется с делами». Характер этих дел так и остался для нее непонятным, но она твердо решила, что ее это не касается. Хотя и было немного обидно. С одной стороны, они стали настолько близки этой ночью, что ближе не бывает. Но так и остались почти незнакомыми людьми. Как такое возможно?

Уже оказавшись в номере, Мария обнаружила, что вернулась без сережек-перышек с маленькой жемчужинкой. Наверно, забыла их в райском саду…

До обеда она спала, пропустив и завтрак, и бассейн, и процедуры. Ей снился Брюс – он стоял на крыше новой ратуши в облике Железного человека в инвалидной коляске и просил Марию: «Освободи меня! Скажи мне слова прощения! Я ждал сто лет!» Его голос из-под рыцарского шлема звучал глухо и гулко, как из бочки. «Я вас за все прощаю», – сказала она, не понимая, чем он перед ней провинился. Коляска тут же покатилась к самому краю крыши, на секунду зависнув колесами в воздухе, и упала на мостовую. Она посмотрела вниз – Брюс, вместо того, чтобы разбиться насмерть, стоял на ногах живой и невредимый и радостно махал ей рукой. Когда она пригляделась, ей показалось, что это не Брюс, а Иван. Рядом валялись доспехи и обломки коляски.

Проснулась она голодной и сразу заторопилась в ресторан. Брюса за столиком не было. Официантка принесла блюда на двоих, заказанные еще вчера. Мария подождала немного, прошла к номеру Ивана Яковлевича и постучала в дверь – тишина.

Мария вернулась за столик. Еда Брюса остывала, на душе у Марии было тяжело. Обед так и прошел в одиночестве.

После обеда она уже не могла сдерживать нарастающего волнения. Тревожные мысли мелькали у Марии в голове, пока она металась в поисках Брюса. На процедуры он сегодня не приходил, на завтрак тоже, в номере, по словам портье, его с утра точно не было – горничная сегодня там убирала. Кровать даже не была расстелена со вчерашнего дня. Может, пани стоит поискать его на променаде? Или у поющего фонтана? Он, портье, готов хоть сейчас поднять на ноги охрану санатория, но лучше немного подождать. Нет-нет, не сидеть сложа руки, а для начала поискать старого пана на прогулке.

Брюс действительно обнаружился возле фонтана – дремал на солнышке с блаженным видом в своей инвалидной коляске. Мария облегченно вздохнула и присела на скамейку поблизости.

Разбудить его или не стоит? Она всматривалась в его старое, изрезанное морщинами лицо. Не видно ни страха, ни недовольства, ни страданий – только мир и покой. Что ему снится? Далекая молодость, первое свидание или какая-то другая, новая жизнь, где все это повторится снова? Возможно ли такое?

Руки устало лежали на коленях – длинные пальцы и кисти красивой формы. Как у хирурга, часовщика, музыканта или художника. Такие пальцы одинаково легко могут держать кисть, карандаш или деталь часового механизма. Такими пальцами удобно играть на скрипке. И ласкать женщину, некстати вдруг подумалось Марии.

Кто спрятан в этом старом теле? Если стереть морщины, распрямить спину, придать волосам их прежний цвет, вернуть возможность стоять и ходить, в общем, перевести часовой механизм его жизни на много лет назад?