Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest - Роб Хэлфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Точно так же я считал по поводу Лета Любви 1967-го. Мне нравилась идея мира и любви, особенно когда об этом говорил Джон Леннон, хотя я смотрел на зверства, творившиеся во Вьетнаме, и события в Родезии[21], и все это казалось бесконечно далеким от такого идеализма.
Жителям Черной страны присуща определенная унылость, даже угрюмость, которая не признает культуру хиппи и силу цветов[22]. Я покупал журналы NME (New Musical Express) и Melody Maker и читал все о мире и любви в Калифорнии, но мне казалось, что это было на Марсе.
Я жил в муниципальном доме в Уолсолле и ездил на работу на мопеде. Я хорошенько нажирался в «Гадком утенке». Вся эта хипстерская хрень казалась недосягаемой: мы жили в совершенно другом мире.
Но время от времени эти миры пересекались. Однажды в 1968-м в воскресенье после обеда я устраивал утренний спектакль в Большом. Я в тот день отвечал за кинопрожекторы, и крошечная комнатенка, из которой я ими управлял, так нагрелась, что превратилась в сауну.
Там было маленькое окошко, и во время перерыва я его открыл и высунул голову – охладиться. Я услышал, как с улиц доносится музыка, и выглянул. По улице, держась за руки, шла патлатая парочка в джинсах-клеш, с повязками на голове и в украшенных бахромой замшевых куртках. Они выглядели так, будто шли по Хэйт-Эшбери[23]. У них был транзисторный радиоприемник, и, как и полагается, в мою душную комнатушку доносилась песня – это был прошлогодний хит, песня Скотта Макензи «San Francisco (Be Sure to Wear Flowers in Your Hair)». Я с изумлением посмотрел на них и подумал: «Твою же мать! А хипстерская мечта осуществима! Даже до Вулверхемптона добралась!»
Годы спустя я читал, как Оззи Осборн говорил абсолютно то же самое: «Раньше я слышал о калифорнийцах с цветками в башке и думал: "А я-то здесь каким боком? Я из Бирмингема, да с дырками в карманах!"»
Музыканты первой группы, которую я увидел живьем, определенно были не мечтающими хипстерами, пытающимися изменить мир. Это были Дэйв Ди, Дози, Бики, Мик и Тич, поп-группа из западной части страны. Многие их песни висели в хит-параде Это было не мое, но, узнав, что они выступают в клубе Вулверхемптона «Серебряная паутина», я пошел посмотреть.
– Молодо выглядишь, – сказал вышибала, окинув меня взглядом.
– Не, приятель. Все нормально. Я в Большом театре работаю!
Развод удался, и он меня впустил. Концерт был потрясающим В их музыке присутствовали нотки глэма, а еще там был бар, поэтому я знатно нарезался, и мне понравилось стоять возле самой сцены и смотреть, как настоящая группа исполняет песни, которые я видел только в передаче Top of the Pops.
В одном местном злачном небольшом клубе я заценил выступление Crazy World of Arthur Brown. У него был всего один хит, зато какой: «Fire», который он исполнял на Top of the Pops в горящем шлеме. На концерте было не больше сотни человек, но Артур исполнил полноценное театральное сценическое шоу с кораблем из папье-маше.
Было прикольно, но за сердце меня брала совершенно другая музыка. Случилось это в конце 1960-х, когда я услышал Led Zeppelin и Deep Purple.
Учитывая мое происхождение и личностные качества, появление более тяжелой музыки в моей жизни было неизбежным. И случилось это в самый подходящий момент. В конце 1960-х все старались быть громче – что в итоге привело к появлению хеви-метала.
Джим Маршалл изобрел огромные усилители, благодаря которым гитары звучали громче, поэтому барабанщикам приходилось дубасить по барабанам сильнее, чтобы их было слышно. Девушки кричали громче; «Битлз» не слышали себя из-за криков на стадионе «Ши». Всюду росла громкость.
И пока гитары и барабаны становились громче, вокалисты не отставали. Мне нравились мощные голоса, и, услышав, как Роберт Плант и Ян Гиллан вопят во всю глотку, я понял, чем хочу заниматься в жизни.
Их голоса поражали, и я понял: вот оно. Именно эту музыку я и хочу исполнять.
Led Zeppelin снесли мне крышу. Никогда не забуду, как лежал в кровати в Бичдэйле между двумя колонками и услышал «Whole Lotta Love». Взаимодействие двух гитар по левому и правому каналу в исполнении Роберта Планта и Джимми Пейджа унесло меня в другую вселенную.
Zeppelin и Purple задели нотки моей души… и изменили мышление. Я ведь все еще хотел стать актером. Каждый вечер стоял сбоку сцены Большого театра, наблюдал, как актеры и комики тонут в бурных аплодисментах, и считал, что, наверное, это самое приятное чувство в мире. Но, услышав Планта и Гиллана, я вдруг понял, что хочу стать певцом.
Благодаря одному из моих школьных учителей музыки я пару лет валял дурака в местных группах. Он попросил меня спеть в его группе, Thark – жуткое название! – поэтому я ходил на репетиции и горланил в микрофон. Просто прикалывался и не считал, что это к чему-то приведет.
В Уолсолле была местная любительская музыкальная сцена, и через Thark я познакомился с ребятами из группы Abraxis. Я зависал на репетициях и тоже исполнял с ними каверы. Позже они стали группой Athens Wood, где были я и трое парней по имени Майк Кейн, Бэрри Ширу и Фил Батлер. Мы играли блюзовый прог-рок и относились к своей музыке чуть серьезнее.
Что интересно, играть на гитаре и любом другом инструменте я совершенно не желал. Таскать с собой барабанную установку было совершенно неинтересно. Хотелось быть просто певцом. Мой инструмент – я сам[24]. Я хотел лишь орать во всю глотку.
Музыка стала играть в моей жизни главную роль, но я по-прежнему каждый день не спеша ехал на мопеде в Большой театр. И возникающее ощущение сексуального замешательства, которое досаждало мне в школе, не проходило – оно лишь усиливалось.
В театрах всегда хватало друзей Дороти[25], и наш не был исключением. Работавший там парнишка по имени Рой был первым геем, с которым я познакомился (не считая тех двух извращенцев, которые меня домогались). Он познакомил меня со своим парнем, Дэнни, профессиональным трансвеститом.
Дэнни должен был выступить со своим шоу в городке Скегнесс[26], и мы втроем поехали туда на выходные – взяли трейлер с одним койко-местом. Я спал посередине: как котлета между двух булочек. Мы слегка повозились друг с другом, правда, дальше этого не зашло.
Ну, так мне, по крайней мере, казалось. Через неделю, вернувшись в свою комнату на Келвин-роуд, я почувствовал, как в паху
