Пионер гипнотизёр спасает СССР (СИ) - Федотов Александр

Покачиваясь он, некоторое время, смотрел на меня мутным взглядом, а потом расплылся в широкой улыбке: “А это ты! Проходи!”.

Я осторожно зашёл внутрь протискиваясь мимо немного посторонившегося мужчины, мало ли что ему взбредёт в голову. И мои подозрения оказались не напрасными. Не успел я снять обувь, как он приобнял меня и начал пространственно разглагольствовать

— Ты парень неплохой. Хоть к моей сеструхе ходишь, но я тебе грозить не буду. Ты на кореше моего похож. Он меня знаешь из каких мясорубок вытаскивал! Он парень, что надо. Жаль контактов его найти не могу…никто из наших его не помнит… Но я обязательно его найду!

Тут похоже моя вина — слишком сильную создал закладку у него в рассудке, надеюсь со временем эффект ослабнет.

Я осторожно освободился от его рук и внимательно заглянув ему в глаза сделал ещё одну попытку внушения.

— Употреблять алкоголь недостойно! Пьют только ни к чему негодные люди! Алкоголь яд — не принимай его. Найди работу, добейся успеха. Будь достойным воином!

Судя по тому как остекленел его взгляд, на этот раз мне удалось повлиять на него. Это странно, но пока рано делать какие-либо выводы. Пока буду продолжать осторожные эксперименты. Правда с осторожностью у меня какая-то беда — постоянно поддаюсь эмоциям и начинаю влиять на других людей. Непонятно в чём тут дело, то ли на меня влияет сознание реципиента, то ли непривычная гормональная активность. В любом случае надо выбрать время и заняться этим вопросом, а то боюсь, могу раскрыть себя, сорвавшись в очередной раз.

Пройдя мимо продолжающего стоять в ступоре молодого человека, я подошёл к двери в комнату одноклассницы. Постучавшись я дождался разрешения войти и зашёл внутрь. Синицина сидела за столом и кажется делала домашнее задание. Увидеть меня она явно не ожидала, так как была в довольно затрапезном виде — стоптанные тапочки, какой-то застиранный ситцевый халатик, через который немного просвечивало белое девичье тело. Заметив мой взгляд она довольно сильно смутилась.

— Даня… А ты чего пришёл? — немного растерянно произнесла она.

— Ты последнее время сама не своя, вот решил проверить тебя, — начал говорить я, подходя ближе к ней, — Да и узнать как дела у тебя с братом.

— Как дела у Паши? Да толком ничего и не изменилось, — тут она странно на меня посмотрела, — знаешь мне почему-то снятся странные сны…

Я подошёл к девушке уже плотную, и прервал её, приложив указательный палец к её губам.

— Тсс… я всё понимаю… весна, у тебя могут возникать странные мысли, — я намеренно не смотрел ей в глаза и не задействовал свою внутреннюю силу (негоже всех вокруг себя делать послушными марионетками). Поэтому просто продолжил проникновенно вещать, — если у тебя возникают недостойные высокого звания советского пионера, мысли и желания, то следует сублимировать их в другое дело. Например, в учёбу. Продолжай усердно учиться, помогай другим (например мне), и сама не заметишь как всё пройдёт.

Мои мысли в тот момент были конечно совсем другими: “следует в ближайшее время прекратить вмешательство в рассудок Кати, а то она может сломаться. И так уже какими-то странными глазами смотрит на меня и почему-то облизывает мой палец прижатый к её губам”.

Резко отступив он неё на пару шагов, чем, казалось, смешал ей мысли, от чего она словно опомнившись густо покраснела. Я старательно не замечая её смущения, принялся убеждать её в том что и с ней и с её братом всё будет хорошо. Для неё сейчас на первом месте должна быть учёба, и помощь одноклассникам в моём лице. А с братом всё наладится, я в этом уверен. Поговорив с ней в таком ключе несколько минут я попрощался и отправился обратно. В дверях квартиры я столкнулся с Павлом, который явно посвежел — ополоснулся, побрился и надел выглаженный мундир с несколькими блестящими штуковинами. В принципе я и без подсказки из консоли догадался что это боевые награды.

— Пойду в горисполком, — сообщил он мне, — Мне обещали выделить жильё, а то всё родителей и сестру стесняю. Я с них выбью всё что мне положено! — он воинственно погрозил кулаком куда-то вверх.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Можно мне с тобой? — поинтересовался я. Интересно поглядеть, почему воину пострадавшему в войне, такое странное отношение. Может он сообщил мне не совсем точную информацию?

— Ну охота тащиться туда, так, пожалуйста…

Вместе с ним мы преодолели не самый близкий путь на общественном транспорте (такие забавные металлические коробки в которых, местные, толпой перемещаются с места на место). Но больше всего поразило отношение окружающих к моему спутнику — большинство отворачивались и старались не смотреть на него, нет конечно несколько человек помогли зайти и выйти из этого самого “троллейбуса” (причём судя по конструкции выходной группы конструктор не предполагал что ей может воспользоваться человек с ограниченными физическими возможностями — то ли тут такие ужасная редкость, то ли я опять чего-то не понимаю), другие уступали сидячее место, но больше всего меня поразила реакция одной из престарелых женщин. Она увидев знак воинской доблести на форме Павла строго его отчитала, за бахвальство купленной боевой наградой. Припечатав что он “ничего не может знать про войну” — всё это было странно. Павел точно участвовал в боевых столкновениях, память невозможно подделать, это я знал твёрдо, но почему некоторые граждане не знают об идущем военном конфликте? Чем дольше я тут нахожусь, тем больше у меня возникает вопросов и тем больше мне хочется вмешаться в текущий порядок.

Попасть в административное здание не составило никакого труда, Павел просто показал дежурившему на входе стражу порядка свои документы, а на мой счёт просто бросил короткое “он со мной”. Судя по отношению к безопасности, местные не сталкивались с достаточно напряжённой социальной обстановкой.

Внутри, Павел несколько раз заглядывал в разные кабинеты, уточняя к кому обратиться по поводу своего вопроса. Но чиновники и административные служащие или были поразительно некомпетентны, или с также не желали помочь моему спутнику.

Наконец устав от бесконечных “обратитесь в 305 кабинет…”, “Этим вопросом занимается Игорь Юрьевичь, но он в отпуске…”,”Может Наталия Семёновна в курсе, но она в декрете…”, “это архив, закройте дверь!”, я посоветовал Павлу обратиться к самому главному начальнику. Если тут такой бардак, значит в этом его вина, и пусть он сам и разбирается кто должен решать эти вопросы, коль не сумел организовать чёткую работу своих людей. Признав, что я прав, парень направился в приёмную председателя этого заведения.

В приёмной мы столкнулись с довольно симпатичной девушкой. Правда весь её внешний облик портило выражение лица — при одном взгляде на Павла, её передёрнуло от отвращения. Это довольно странно — ведь он не виноват (ну если только в том что плохо постигал науку на учебе в самом начале прохождения военной службы. Хоть его и других солдат ничему полезному толком не учили, всё равно он мог бы проявить и больше усердия — тогда, возможно, смог бы избежать травмы).

Только Павел попытался обратиться к ней, как она тут же заявила что у “Николая Петровича сейчас совещание и вообще он принимает по записи”. Она попыталась выставить нас из приёмной, но я подошёл к ней и заглянул в глаза — к сожалению, вместо ожидаемого пустого взгляда наивной девушки на меня смотрели глаза довольно матёрого хищника. Конечно, я не собирался сдавать позиции и опускать взгляд признавая своё поражение, но и перебороть её волю у меня не получалось.

Пока мы с ней устраивали поединок взглядов, прошло некоторое время и дверь кабинета открылась. Оттуда начали выходить какие-то мужчины, классического чиновничьего вида — упитанные товарищ, в брючных костюмах, с портфелями и папками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В возникшей в приёмной толкучке, я тут же разорвал визуальный контакт с девушкой и метнувшись к Павлу схватил его за рукав и затащил в открытую дверь кабинета.

Внутри находился монументальный стол за которым сидел не менее монументальный хозяин кабинета. Если только что вышедшие отсюда люди выглядели как классические чиновники, то тот кто был перед нами, был чиновником в квадрате, даже в кубе. Помимо монументального внешнего вида, мне хватило одного взгляда на его глаза, чтобы понять что мне тут делать нечего. Если уж я не мог запросто перебороть его секретаря, то с ним тягаться мне вообще не стоит. Этот кадр скорее перепрограммирует меня, чем я смогу как-то повлиять на него. Надо действовать иначе.