Синеглазая принцесса - Констанс О`Бэньон

Довольная тем, что они будут единственными пассажирами в дилижансе, Алана ждала его на крыльце. Может, судьба будет к ней милостива и удастся сбежать, когда капитан зазевается?

Пользуясь тем, что кучера запрягают лошадей и не обращают на нее внимания, Алана обошла вокруг дилижанса, с интересом заглянула в окошко, провела пальцем по красной окантовке двери… И вдруг подумала, что, наверное, приятно прокатиться в такой роскоши!

Сзади послышались шаги. Алана резко обернулась. Во взгляде капитана Беллинджера была подозрительность. Не успела она опомниться, как он открыл дверцу дилижанса и запихнул ее внутрь.

Алана попыталась вскочить, но Николас уже сидел рядом. На его губах, как всегда, играла язвительная усмешка.

Он бросил девушке шерстяное одеяло:

– Возьми, будешь укрываться, пока мы не доедем до Сент-Луиса. А там я куплю тебе теплый плащ. После такой тяжелой болезни нужно одеваться потеплее, сейчас не лето.

Алана надменно вскинула голову, но, поскольку в дилижансе и вправду было холодно, в одеяло все-таки закуталась.

Когда дилижанс рывком тронулся с места, Николас снова обратился к своей подопечной:

– Ну что, маленькая дикарка, ты готова к путешествию?

Алане безумно хотелось заявить ему, что она никакая не дикарка, однако она предпочла промолчать и отвернулась, теша себя мыслями о мести. Ничего, не век ему над ней насмехаться!.. Алана представила себе, как она вонзает нож в бок капитану или сталкивает его со скалы, и довольно заулыбалась, предвкушая его страдания.

Капитан Беллинджер словно прочитал ее мысли и сурово предупредил:

– Смотри у меня! Чтобы без глупостей…

И, положив ноги на противоположное сиденье, задремал.

Алана же напряженно смотрела в окно и пыталась догадаться, в какой стороне ее родина. Поначалу она нисколько не сожалела о том, что покидает суровый край, где умерла ее бабушка. Алана тосковала по земле шайенов – по высоким соснам, по сочной луговой траве, по бурным рекам…

Но чем дальше отъезжал дилижанс от резервации, тем острее становилось чувство утраты. Ведь в земле, которую она покидала, покоился прах Лазурного Цветка. И значит, нельзя сказать, что этот край совсем для нее чужой. Но если так, то зачем и куда ей стремиться?

Впрочем, в одном Алана была твердо уверена: в мире капитана Беллинджера для нее места нет. Нет – и никогда не будет!

Она покосилась на спящего Николаса. Загадочный человек… Почему он спас ей жизнь, если терпеть ее не может? После встречи с Николасом Беллинджером в ней что-то изменилось. Да… теперь, куда бы ни забросила ее судьба, она уже не будет прежней Аланой.

Хотя… Что за глупости? С чего она это взяла?

Девушка откинулась на спинку сиденья и смежила веки. Голова ее мерно покачивалась из стороны в сторону. Какое-то время Алана еще пыталась бороться с дремотой и навести порядок в путаных мыслях, но усталость взяла свое.

Дилижанс быстро ехал вперед, но кучер вдруг отвлекся, и колесо угодило в большую рытвину. Дилижанс резко накренился, сонная Алана слетела со своего места и навалилась на Николаса Беллинджера.

От неожиданности она так растерялась, что не могла даже пошевелиться. Сильные мужские руки обхватили ее и прижали к груди, да так крепко, что Алана услышала биение сердца Николаса и ощутила на своей щеке его жаркое дыхание. Лицо капитана было рядом с ее лицом. Алана не удержалась от соблазна и вновь заглянула в зеленые глаза, взгляд которых так смутил ее недавно. И тут же ею овладела какая-то странная истома. Она почувствовала, что слабеет, затрепетала, попыталась вспомнить Серого Сокола, но не смогла – зеленые глаза заслонили его образ.

Алану и манила, и пугала близость Николаса. В полном смятении она рванулась прочь и… свалилась на пол!

Николас весело рассмеялся и хотел помочь ей подняться, но Алана оттолкнула его руки.

– Ладно, ладно, не бушуй, – еще громче расхохотался он. – Я больше до тебя и пальцем не дотронусь.

Алана села на место, не спуская с капитана глаз. Она была потрясена и напугана своим неожиданным влечением к этому человеку. Зеленые глаза притягивали ее неудержимо. Что с ней стряслось? Почему она втайне желает положить голову на его плечо? Почему ей хочется, чтобы он ее успокаивал и баюкал, как маленькую?

Опять не поняв ее смятения, Николас покачал головой.

– Ах ты маленькая дикарка! Ты так меня ненавидишь, что готова вырвать мое сердце и скормить его стервятникам, да? Знаю, ты мне не доверяешь. Но отчего? Ты испытываешь такое сильное недоверие ко всем или только бледнолицым? Бедняжка! Тебе, наверное, много пришлось пережить. – В голосе Николаса слышалось искреннее сочувствие.

Алана старалась пропускать его слова мимо ушей, но ей захотелось побольше узнать о Николасе Беллинджере. Какую жизнь он ведет в Виргинии? Кто его там ждет?

А потом… потом ей пришел в голову совсем уж странный вопрос: какой женщине удастся растопить сердце капитана? При виде кого эти необыкновенные глаза засветятся любовью?

Не в силах отвести взгляд от его сильных рук, Алана вдруг представила себе, как эти руки сжимают в объятиях женщину… Но устыдившись своих дерзких фантазий, поспешно отвернулась к окну. Позор… Какой позор! Что с ней творится? Неужели она уже забыла своего жениха?

Отважный индеец пробудил в ее душе бурю чувств, и когда его убили, она была уверена, что эти чувства погибли вместе с ним. Оказалось, однако, что это не так, и Алана была этим потрясена.

Как мог незнакомец возыметь над ней такую огромную власть? Мало того, что он властвует над ее поступками, так ему еще удалось стать хозяином ее мыслей!

Алана сердито посмотрела на капитана, но он, судя по всему, потерял к ней интерес и вновь задремал, сдвинув фуражку на лоб.

По ногам дуло. Алана зябко закуталась в одеяло.

Как холодно!

Она вспомнила давнишний разговор с бабушкой. У них в селении была старуха, которая с утра до вечера охала и жаловалась на жизнь. Когда Алана удивилась этому, Лазурный Цветок объяснила, что в душе у старухи вечная зима.

Теперь, глядя на тусклый снег и голые деревья, с которых свисали сосульки, Алана с содроганием подумала, что она стала похожа на старую ворчунью, и неизвестно, вернется ли когда-нибудь в ее душу весна.

7

Шecтepкa лошадей резво бежала по ровной дороге. Алана и капитан Беллинджер были в пути уже три дня. Два из них прошли относительно спокойно – враги не объявляли перемирия, но и от открытых выпадов воздерживались.

Алана по-прежнему искала возможности сбежать, однако ей это не удавалось: капитан смотрел в оба.

По вечерам, когда они останавливались на ночлег, Николас отводил Алану в ее комнату, откуда она не должна была выходить до отъезда. Утром капитан усаживал девушку в дилижанс – и путешествие возобновлялось. Казалось, ему не будет конца.

Алана почувствовала на себе пристальный взгляд Николаса и припала к окну, чтобы не было соблазна бросить на него ответный взгляд.

Николас молча разглядывал профиль индианки. Заходящее солнце отбрасывало на него розоватые отблески, и это было так красиво, что у капитана захватило дух.

Он поспешил встряхнуться и сказал, обращаясь скорее к самому себе, а не к Алане:

– Еще немного – и будет станция. Там мы и заночуем.

Она повернула голову, и их глаза все-таки встретились. Но собрав все свои силы, Алана сумела вырваться из сладостного изумрудного плена и в который раз сказала себе, что этот человек не должен завладеть ее сердцем. Иначе – конец!

Когда она отпрянула и пугливо съежилась, Николас тихонько рассмеялся:

– А ты, оказывается, недурна собой, маленькая дикарка!

Вскоре показалась станция. Дилижанс остановился возле длинного одноэтажного здания. Не дожидаясь посторонней помощи, Алана спрыгнула на землю и побежала к крыльцу.

– Вам здесь понравится, капитан, – донесся до нее голос кучера. – У Бакнеров прекрасно кормят. Деликатесов, конечно, не будет, но еда вкусная.

– Мы завтра рано выезжаем? – спросил Николас, гораздо больше озабоченный тем, чтобы они поскорее прибыли на место назначения.

Кучер задумчиво погладил бороду.

– Да как обычно, с первыми лучами солнца, капитан. Постарайтесь не опаздывать.

Алана с опаской переступила порог почтовой станции. Чужая цивилизация обрушила на нее множество неизвестных вещей, назначение которых ей было непонятно, а непонятное часто пугает.

Она внимательно осмотрела комнату. Взгляд ее задержался на красном абажуре, на ковре, постланном на полу у камина, на блестящих медных кастрюлях и сковородках, стоявших рядком у стены возле плиты.

У нее возникло много вопросов, но она не осмеливалась задать их капитану, ведь он считал, что она не говорит по-английски, и пришлось бы признать, что она намеренно ввела его в заблуждение. Как же трудно было притворяться!

Алана совсем сникла и готова была провалиться сквозь землю от стыда, когда Молли Бакнер по-матерински улыбнулась им. Она чем-то напомнила Алане бабушку – то ли лукавым прищуром глаз, то ли жилистыми руками, привыкшими к каждодневной тяжелой работе.