Любовь Бешеного - Виктор Доценко

— И много ты им понарассказывал? — нахмурился Савелий.

— Нет, только то, что ты меня и Америку от гибели спас! — ответил адмирал. — Да не беспокойся ты: Трэйси похитители в свое время палец отрубили, чтобы заставить позвонить мне и уговорить прийти за ней. Но она все выдержала!

— Серьезная женщина! — с уважением заметил Савелий. — Кто она по профессии?

— Учительница. Простая учительница!

— Передай огромный привет и скажи, что я обязательно загляну к вам в самое ближайшее время!

— Ловлю на слове! — лукаво подмигнул адмирал.

— Ну, пока! — Савелий крепко пожал Майклу руку и вышел.

История жены адмирала не давала Говоркову покоя.

Это как же нужно любить человека, чтобы выдержать такое?! Савелий тут же подумал о Розочке. Разве он не пошел бы ради нее на любые мучения? Пошел бы, не задумываясь ни на секунду! Бедная девочка! Сколько ей приходится сейчас учиться?! Тихий ужас! По просьбе Савелия Майкл выделил своего сотрудника, который осторожно приглядывал за Розочкой и каждые два дня передавал записи о наблюдениях. Поэтому Говорков отслеживал каждый шаг Розочки и даже имел ее фотографии. Как же она повзрослела! Разве ей дашь пятнадцать лет? Восемнадцать-девятнадцать, ну семнадцать, не меньше!

Как же Савелию хотелось поздравить Розочку, когда она получила права! Огромного труда ему стоило не послать ей цветы — ведь девочка сразу бы догадалась, от кого букет… Хорошо хоть Розочка нашла себе на курсах подружку — правда, немного постарше и довольно вульгарную, но — все-таки не так одиноко будет в чужой стране…

Несколько раз перед сном Савелий явственно слышал голос Розочки. Конечно, он прекрасно понимал, что она совсем еще ребенок, а он ей почти что в отцы годится. Но всякий раз, вспоминая ее поцелуй, ее слова, ее глаза, все доводы меркли, а эти воспоминания сильнее голоса разума.

И постепенно Савелий утверждался в мысли, что жизни без Розочки он просто не представляет. Да, ей пятнадцать лет, но какое это имеет значение?! Говорят, в Индии выходят замуж и в десять.

«О чем ты, опомнись! Какая любовь, какой брак! Это просто детское обожание, через которое проходит каждая девчонка!» — говорил он сам себе, но тут же вспоминал о том, как Розочка смотрела на него, с каким восторгом рассказывала о поцелуе…

А иногда он вдруг задавал себе вопрос: интересно, какие у них с Розочкой будут дети? Вероятно, очень красивые: он — блондин с голубыми глазами — и кареглазая Розочка с волосами цвета темно-красной меди. Господи, а какая у нее фигурка! Словно старинная фарфоровая статуэтка: стройные ножки, сильные бедра, а от талии просто обалдеть можно и, наконец, еще не сформировавшаяся, но удивительно красивая грудь! При этих мыслях у Савелия бешено колотилось сердце, а иногда он даже приходил в самое настоящее возбуждение. Вот почему Говорков боялся встречи с Розочкой и все время откладывал ее…

Конечно, он любил раньше, и как любил! И Ларису, которая его предала, и милую Варюшу, и Лану, и, конечно же, нежную Наташу! Может быть, со стороны это напоминает песенку про Иветту и Лизетту, но никаким донжуанством тут и не пахло. А уж Наташа и Варюша… При воспоминании о них у Савелия всякий раз отчаянно щемило сердце. И всегда при этом в их гибели он винил себя. Но время залечивает даже такие раны…

Да, он очень любил всех этих женщин, но как-то так получалось (может, просто не до того было?), что до Розочки никогда не думал о семье и детях, а вот теперь!.. Но сможет ли он стать ей настоящей опорой? Не привнесет ли в ее жизнь постоянную опасность? В чем, в чем, а в том, что он никогда не сможет отказаться от того, чем он живет сейчас, Говорков был уверен на все сто. Тогда о какой тихой гавани может идти речь? Господи, о чем это он? А вдруг они просто-напросто придумали друг друга?

Три с лишним месяца Савелий мучился сомнениями и наконец решил встретиться со своей желанной. Тогда он надел элегантный светлый костюм, повязал ярко-синий галстук и отправился к Розочке, чтобы поддержать перед трудным вступительным испытанием. Не вдаваясь в подробности, Говорков попросил Майкла помочь с машиной и съездить по одному адресу, а потом в Колумбийский университет. Адмирал кое-что знал о юной подопечной Савелия и потому ничего не стал спрашивать. Более того, он сделал своему другу сюрприз, выделив в качестве водителя лейтенанта, который в свое время заканчивал именно Колумбийский университет. Этот коренастый парень, на вид лет тридцати или чуть больше, оказался весьма словоохотлив и дружелюбен.

— Лейтенант Ричард Митчел к вашим услугам, капитан! — представился он. — Вас кажется Сергеем зовут?

— Да, Сергей! — кивнул Савелий, крепко пожимая руку лейтенанту.

— Можете называть меня Риччи: так короче! — Парень расплылся в широкой улыбке в тридцать два зуба. — Куда поедем?

— На Хуберт-стрит: ближе к мостам!

Через несколько минут они уже были перед особняком, где проживала Розочка со своей теткой.

Дверь открыла спортивного вида молодая женщина, судя по всему, горничная. Она сообщила, что мисс Роза уже отправилась на экзамен.

— Ну что, в университет? — спросил лейтенант.

— Да, и как можно быстрее! — кивнул Савелий. — Но по дороге нужно купить розы.

— Уверены, что сдаст? — улыбнулся улыбчивый полицейский.

— Отку… — начал было Савелий, но вспомнив, в каком учреждении работает лейтенант, осекся. — На все сто! — откликнулся он.

— Вот это и есть самый скоростной хайвей во всем Нью-Йорке! — произнес Митчел тоном обаятельно-настырного рекламного агента. — Итак, мы едем вдоль реки Гудзон, на том берегу расположился штат Ныо-Джерси. А видишь вон те обшарпанные здания?

— С колючей проволокой?

— Да, это тюрьма, но она так обветшала, что заключенных стали переводить в Райкерс. Снести же ее городским властям не по карману.

— Ну вы даете! — усмехнулся Савелий.

— То есть? — не понял лейтенант.

— Везет же мне на добровольных гидов! Да еще и патриотов своего города.

Лейтенант удивился, но продолжил:

— Сейчас придется свернуть на Кларксонстрит, это один из старейших районов города, но совсем неинтересный! — Лейтенант на мгновение умолк, чтобы перевести дух. — А вот Гринвичстрит! Отсюда начинается Гринвич-Виледж, богемный район Нью-Йорка! Наш Монмартр. Здесь живут художники, писатели, поэты, артисты. Отсюда уже начинается Карлмайн-стрит, на этой улице много кафе, ресторанов. Летом здесь народу полно, со всего города приезжают погулять. Вроде как у вас этот… Арбат! А сейчас мы поворачиваем на Шестую авеню и по ней поедем до самого центра города, где выедем на Бродвей, на Таймс-сквер… А вон видишь синий знак?

— Джаз?

— Да! Это один из старейших и наиболее известных джаз-клубов. В нем выступали знаменитые джазмены: Макс Роудж, Рей Чарлдз и другие…

— А что это впереди за башня с часами? Совсем как в Риге или Таллине!

— Раньше была церковь, а сейчас — библиотека.

— Выходит, не только в России церкви закрывали? — хмыкнул Савелий.

— Никто ее не закрывал. Просто поменялся владелец и решил разместить здесь библиотеку, — возразил лейтенант и вроде бы даже обиделся, но тут же воскликнул, указывая направо: — Видишь шпиль? Это Эмпайр Стейт Билдинг. Пятая авеню и Тридцать четвертая улица! Символ штата Нью-Йорк! Более того, этот штат так и называют: Эмпайр Стейт, что означает Императорский штат! Этот небоскреб построили в тридцатые годы, и долгое время он был самым высоким зданием в мире. По вечерам его подсвечивают разными цветами. Такая красота! На первом этаже находится музей Гиннесса! А сейчас мы въезжаем в своеобразный центр коммерческого Нью-Йорка, где очень много больших магазинов, бизнес-центров, банков!

В разгар экскурсии Савелий заметил цветочный магазин.

— Извини, Риччи, можно притормозить? — воскликнул он.

— Что за вопрос! — понимающе усмехнулся полицейский и остановился прямо напротив входа.

Через несколько минут Савелий вернулся с огромным букетом алых роз.

— Красиво! — заметил лейтенант и продолжил экскурсию. — А сейчас мы поворачиваем на Западную Сорок вторую улицу. В свое время здесь был «квартал красных фонарей», но сейчас заведений определенного сорта осталось всего ничего. А вот Таймс-сквер! Видишь слева высотное здание? Это городская автобусная станция. А теперь выезжаем на Восьмую авеню, а оттуда на Бродвей! Здесь много театров, мюзик-холлов. Это здания комплекса Рокфеллер-центра.

— Наслышан, наслышан, — кивнул Савелий. — Строительство велось с начала века, не так ли?

— Да, в двадцатых годах. А вот слева статуя Колумба! А вон, на углу Шестьдесят шестой улицы, самый большой в городе книжный магазин. Он четырехэтажный, площадь огромная, на каждом этаже книги, книги на кассетах, музыка!.. Слева, через авеню, пролегает Центральный парк, крупнейший парк в мире! Это настоящие легкие города!

— А до университета далеко? — спросил Савелий.