Израиль без обрезания. Роман-путеводитель - Наталья Лайдинен

– Слушай, все хочу спросить, даже неудобно как-то… – помялась я. – Кстати, о Моисее. Почему его везде с рогами рисуют? Он что, такой рогоносец был?

– Моисей с рогами? – рассмеялся Шмуль. – Ты юмористка, однако! Это вовсе не рога! Это лучи, вроде ауры. Моисей был действительно святым человеком, праведником. Поэтому ему и передал Господь заповеди.

– А как выглядел этот ковчег, где они хранились? Есть какие-то идеи?

– Он был сооружен по точным указаниям Бога, которые были даны Моисею. Говорят, даже чертежи были! Открой Тору, не поленись, посмотри, там есть весьма подробные описания. Ковчег служил вещественным доказательством связи между Всевышним и народом Израиля. В ковчеге была такая сила, что от приближения к нему люди воспламенялись! Прикасаться к нему было смертельно опасно.

– А как же его переносили с места на места? Ведь Моисей евреев через пустыню вел к Земле обетованной после того, как получил заповеди? – наморщила я лоб, припоминая.

– Переносили ковчег после специальной молитвы только потомки Левия, то есть выходцы из колена левитов. Его тщательно укрывали от посторонних глаз. Во время стоянок устанавливали в центре. Над ним всегда висело облако, как символ высшего присутствия. Несколько раз ковчег захватывали враги Израилевы. Каждый раз у захватчиков были огромные проблемы…

– И где сейчас этот ковчег? – заинтересовалась я. – Интересно было бы глянуть!

– Он пропал перед разрушением храма Навуходоносором. Есть версия, что потомки царицы Савской увезли его, самоотверженно спасая. У эфиопов есть легенда, что где-то в их краях есть тайный монастырь, в котором ковчег и сегодня хранится. Но это – сокровенное знание. Другие говорят, что он до сих пор спрятан на горе Нево. Ждут его появления к моменту строительства Третьего храма. Есть тысяча легенд и версий! Кто только не искал ковчег – крестоносцы, тамплиеры, мистики, археологи! Современные ученые пытаются его воссоздать, но ничего не выходит, как будто утеряно главное звено. Я почему-то думаю, ковчег сам даст о себе знать – в свое время. Как появившиеся в середине прошлого века Кумранские свитки.

Я примолкла, переваривая услышанное. Все для меня было совершенно новым! Время в пути пролетело незаметно! Шмуль мне понравился. В отличие от большинства известных мне мужчин, с ним было очень интересно.

– А сейчас, Карина, – гид перешел на серьезный, даже торжественный тон, – мы на подъезде к Иерусалиму, городу, история которого насчитывает более трех с половиной тысяч лет. Кстати, в Израиле говорят, что спускаются к югу, поднимаются – к северу, а в Иерусалим – всегда поднимаются, неважно, в каком географическом направлении едут. И из него – всегда спускаются. В Торе город упоминается впервые под именем Шалем… Здесь правили легендарные цари, Иерусалим завоевывал Александр Македонский и Селевкиды, а вслед за ними тут были посланники Древнего Рима, Византии, а также арабы, сельджуки, рыцари-крестоносцы…

Я вновь схватилась за фотоаппарат, ожидая после слов Шмулика увидеть нечто особенное, невероятное, мгновенно потрясающее взгляд и воображение – Вечный город! Но перед глазами на холмах раскинулись совершенно обычные бетонные офисные здания-коробки, между которыми петляли улицы с блочными жилыми домами.

– Мы заезжаем со стороны делового квартала, здесь находятся многие министерства и ведомства. Я подумал, тебе интересно будет. Вот в этом здании за шлагбаумом заседает кнессет, наш парламент. Видишь, прямо перед зданием стоит бронзовая менора? Увы, ближе не подъедем – не положено. А вот то здание, увитое лозами, – наше министерство финансов. Его еще в шутку называют стеной плача…

– И это – Иерусалим? – разочарованно вздохнула я. – Я себе этот город немного иначе представляла.

– А ничего! Мне даже нравится! – бодро сообщила проснувшаяся бабулька, весело глазея по сторонам. – На Сургут похоже!

– Подожди немного! – подмигнул мне Шмуль. – Тем разительней контраст будет!

И действительно, быстро пролетев по утренним оживленным улицам делового центра, мы выскочили на довольно узкую, идущую вверх дорогу.

– Поднимаемся на Масличную гору! – сообщил Шмуль. – Пора будить наших туристов. Это то, что они хотели увидеть.

– Че, уже приехали? – недовольно протирая глаза, спросила Рита. – Это Иерусалим, что ли?

Ее отпрыск фыркнул нечто нечленораздельное, отвернулся и продолжал спать, с головой укрывшись курткой.

– Сейчас будет остановка. Все выходим на Масличной горе, в русской традиции – Елеонской. Это особое место в Иерусалиме: здесь царь Давид поклонялся Богу. Возможно, на южном склоне этой горы царь Соломон строил капища для своих нееврейских жен… Говорят, вон там, внизу, был алтарь древней богини Астарты. В эпоху Второго храма Масличная гора была соединена мостом с Храмовой горой. Позже здесь назначали членов синедриона.

– А почему у горы название такое? – полюбопытствовала Тамара Ивановна. – Тут, наверное, оливы росли?

– По одной из легенд, именно здесь происходила процедура помазания первосвященников, – ответил Шмуль. – Отсюда открывается один из самых замечательных видов на Иерусалим. Смотрите, оттуда, – гид показал рукой за крепостную стену, – поднимаются ввысь молитвы на разных языках. Там находятся основные святыни трех религий.

Я посмотрела, куда показывал Шмуль, и сердце у меня неожиданно екнуло. Я припомнила, что многократно видела эту панораму с крепостной стеной и золотым куполом над ней на чужих фотографиях. Передо мной, спокойный и бессмертный, расстилался Старый город. Тут я страшно пожалела, что со мной нет штатива. Снимать такие панорамы можно только не торопясь, с расстановкой, фиксируя малейшие детали.

– Купол золотой – это и есть храм Гроба Господня? – нараспев спросила, перекрестившись на него, Рита.

– Нет, – ответил Шмуль. – Это символический Купол Скалы, Куббат ас-Сахира, монумент, возведенный над камнем мироздания, великая святыня, один из главных памятников исламской архитектуры. Рядом – мечеть Аль-Акса. По преданию, это место называется Горой Мориа, где Авраам едва не принес в жертву своего сына Исаака. Издавна оно почитается как центр мироздания.

– Свят, свят, свят! – отмахнулась от Шмуля Рита и ненадолго примолкла.

– А это че, кладбище, что ли? – притихшим и немного испуганным голоском спросила обычно крикливая Тамара Ивановна, показывая пальцем прямо перед собой.

– Да, кладбище, одно из древнейших, первые захоронения на нем появились еще во времена царя Давида, – кивнул Шмуль. – Его особая святость определяется непосредственной близостью к ущелью Кидрон. Здесь же находятся знаменитые могилы библейских пророков. На этом кладбище, наверное, самые дорогие в мире места упокоения. Они стоят около миллиона долларов.

– Но почему так дорого?

– По преданию, когда придет Мессия и прозвучит трубный глас, все тела умерших покатятся под землей к границам древнего Эрец Исраэль, а этим покойничкам катиться далеко не надо будет. Они уже и так тут. Просто восстанут из гробов – и будут первыми в очереди!

– А кто тут похоронен?

– Известные люди: политики, раввины, знаменитости. Например, ваша звезда эстрады Алла Пугачева и Иосиф Кобзон, как я слышал, хотели бы быть похороненными именно здесь.

– Сергей! – строго нахмурила брови Рита. – Надо подумать, может, прикупим здесь для себя местечки? Вернемся в Сургут, перетрем этот вопрос.

– Ага, – покорно кивнул тщедушный супруг.

– Вообще-то кладбище это еврейское, – усмехнулся Шмуль, кивком показывая на нескольких религиозных евреев, читавших Тору перед воротами. – И частенько местные арабские вандалы тут могилы разоряют.

– Это меняет дело! Похоронимся в другом месте, чтобы нас потом никакие ханурики не беспокоили!

– Мама, можно о чем-то другом поговорить! Кошмар какой! Приперлись на кладбище и базарите черт-те о чем! – Прыщавый отпрыск интенсивно зажевал жвачку. – Может, пойдем отсюда? Я есть хочу!

– Подожди ты, нехристь малолетняя! Мы в святых местах! К смерти надо готовиться при жизни, чтоб потом не стыдно было! – Залепила ему изо всех сил затрещину Рита.

– Справа от нас – Гефсиманский сад, – сказал Шмуль, благоговейно показывая рукой на золотые маковки церквей, утопающие в зелени. – С 1681 года он находился под контролем францисканцев. Сейчас там несколько христианских церквей.

– Неужто тот самый сад, где Господь наш молился перед тем, как его жиды проклятые распяли? – удивилась Рита и перекрестилась три раза.

– Сад тот самый, в котором Иисус провел последнюю ночь перед арестом. Только вот проклятые евреи его не распинали, это распространенное заблуждение, – вздохнув, сказал Шмуль. – Иисуса, как известно, распяли римляне.

– Какая разница? – передернула плечами бабулька. – Все равно евреи во всем виноваты!

– Ну что вы, мама… – попытался робко одернуть ее Сергей, но теща метнула в него такой взгляд, что он предпочел ретироваться.