БРЕНД. Повод для убийства - Лидия Орлова

Игорь пока не звонил. Это слегка тревожило Марину, но она знала: плохие новости сами находят тебя.

– Марина Петровна, вас спрашивают из милиции, – в кабинет заглянула секретарша Леночка. – Соединить?

– Из милиции? – Марину поразило это сообщение. – Странно… Что ж, соедините…

– Это ваш участковый, – представился звонивший.

Он, как и в то трагическое утро, был человеком без имени-отчества. «Но участковый – это даже не фамилия! – возмутилась Марина. – Что за манера вести разговор…»

– Простите, – сказала она. – Вы не могли бы представиться…

– Нет проблем! – охотно отозвался собеседник. – Лейтенант Гаврилин…

– Слушаю вас, лейтенант Гаврилин, – вздохнув, ответила Марина.

– Я просил бы вас зайти в отделение милиции, чтобы подписать официальный протокол об обнаружении тела Ершова… Вы у нас – главный свидетель…

– Спасибо за честь, – раздраженно ответила Марина. – Но, надеюсь, я не единственный свидетель?

– Единственный! А потому – бесценный… – обрадовал Марину лейтенант Гаврилин.

– Значит, плохи ваши дела, – заключила Марина.

– Да как сказать, – не согласился участковый. – Может, оно и к лучшему…

– Что – к лучшему? – удивилась Марина. – Без свидетелей вы никогда не раскроете дело!

– Не пойму, почему это так вас волнует? – Гаврилин говорил теперь резко, с плохо скрываемым недовольством. – Вы что, хорошо знали убитого? У вас были с ним личные отношения?

– Должна вас разочаровать, лейтенант, – Марина поняла, что надо как-то завершать разговор, иначе из главного свидетеля она вот-вот превратится в главного подозреваемого. – У меня не было никаких отношений с нашим дворником. А вся эта ситуация волнует меня по вполне очевидной причине – наш двор стал опасным. Я поздно возвращаюсь с работы…

– Хорошо, – примирительно согласился участковый.

За безопасность отвечал он, хотя эта ответственность и была достаточно формальной. Как может один человек обеспечить безопасность тысяч человек, живущих на территории его участка, на его «земле», как привыкли называть подопечную территорию милиционеры? Да никак…

– Буду ждать вас завтра, с утра… – добавил Гаврилин.

– Как я вас найду?

Он назвал Марине номер своего кабинета.

Гаврилин уже повесил трубку, когда Марина наконец сообразила: участковые не ведут расследований! С какой стати он вызывает ее к себе? «Ладно, – решила она. – Вот завтра все и выясню…»

Глава 12

Марина так увлеклась правкой материалов, что едва не опоздала на презентацию в «Националь». Широко известный мужской журнал «Повеса», который в самом начале реформ появился на российском рынке, сменил хозяев. Новые владельцы решили громогласно заявить об удачной, как они считали, сделке и по этому поводу пригласили коллег из лакированных и более скромных изданий на пресс-конференцию и банкет.

Марина покупала мужские журналы и внимательно читала их. Ее интересовало подчеркнуто мужское отношение к жизни, тот стиль повседневного бытия, который они продвигали. И хотя своих читателей – читателей журнала «Воздух времени» – она не делила по половому признаку, особенно когда речь шла об общечеловеческих ценностях, она все же считала, что там, где речь идет о сексуальных проблемах, нужна определенность и точный адрес. Поэтому журнал, который она редактировала, нельзя было назвать «бесполым». Марина умудрялась соблюсти своеобразный баланс интересов, разделив все проблемы на общечеловеческие, чисто мужские и исключительно женские. В отличие от ее журнала, «Повеса» рассматривал все проблемы, все житейские ситуации с точки зрения агрессивного и сексуально озабоченного мужчины. Он предлагал своеобразный стиль жизни, стиль, который отвечал бы лозунгу «Получи удовольствие!» – от секса, прежде всего, ну и для приличия – от общения, литературы, музыки… Удовлетвори свои самые сокровенные и самые смелые запросы! Жизнь представлялась игрой, причем игрой исключительно мужской, в которой женщины – и деньги! – становились если не целью, то смыслом жизни…

Для Марины в этой позиции не было ничего нового. В чем-то взгляды издателей «Повесы» были близки к плейбизму, который Марина называла «плейбойством». Взгляды вождя сексуальной революции Хью Хефнера раздражали ее пошлым, коммерчески рассчитанным эпатажем. После того как плейбой номер один сказочно разбогател на своем скандальном издании, он вполне традиционно обзавелся семьей, тогда как миллионы его поклонников продолжали отдергивать занавески на окнах, которые принято держать закрытыми.

Идеология дендизма казалась Марине более привлекательной – в основном из-за блестящих сочинений Оскара Уайльда, рафинированного стиля Байрона и поучительных приключений основоположника дендизма, модника Браммеля, почерпнувшего славу из своего изящества. Взгляды «Повесы» были далеки и от дендизма, и от плейбизма, это было нечто совсем примитивное, но именно эта простота и непритязательность делали их общедоступными и соблазнительными. Особенно в период становления общества потребителей в стране, уставшей от запретов «высокой духовности».

Марина подозревала, что в попытке создать массовое, с большим тиражом издание и состоит финансовый смысл сделки, но все же ждала ответа на вопрос: почему для прежних хозяев издание не было особенно прибыльным, а те, кто купил журнал, надеются сделать на нем хороший бизнес. А кроме того, Марина предполагала, что им подарят первый номер обновленного издания, и еще до появления его в продаже она сможет увидеть, каким образом новые владельцы скорректировали концепцию журнала, что изменили в стиле и манере подачи материалов. Прежде «Повеса» поражал читателей убогой простотой своих текстов, обилием пикантных житейских, а в особенности – сексуальных подробностей, и довольно бесхитростными съемками обнаженных дам…

Чтобы не искать место для парковки, а тем более – не забираться в подземный гараж, Марина заехала домой и оставила «Ауди» во дворе. Не поднимаясь в квартиру, Марина поспешила в «Националь» – вниз по Тверской, мимо Центрального телеграфа, который когда-то был популярным у москвичей местом свиданий и связи со всем миром, а теперь превратился в странного кентавра, тело которого принадлежало по большей части аптеке, торгующей прокладками, кремами, шампунями и – в последнюю очередь – лекарствами… Марина надеялась, что начнут пресс-конференцию позже, чем было объявлено. Она не любила опаздывать и нервничала, хотя и понимала, что ее беспокойство никак не изменит ситуацию.

Журналистов собралось много, похоже, все ожидали скандала. Телевизионщики заняли лучшие места, поближе к столу, за которым собирались разместиться организаторы пресс-конференции. Марина оглядела зал. Увидела Илону Земскую из «Мира денег». Та сидела в первом ряду. «И ее интересует финансовая подоплека сделки, – отметила Марина. – Потом напишет нечто вроде «Повеса» женился! Не ждали…» Рядом с ней вольготно расположилась известная телеведущая – как всегда, с голой кошкой на коленях, с огромной сумкой от фирмы, выпускающей собачье-кошачьи консервы. У стены, прямо против входа в зал, в гордой позе римского патриция стоял то ли лорд, то ли леди со странным именем Пылающий Айсберг. Как всегда, он – или она? – был одет/одета с отчаянной, вызывающей роскошью. Шелковый камзол, расшитый пайетками, несколько по последней моде закрученных вокруг шеи широких шифоновых шарфов, смешная бейсболка, козырьком назад, – совсем из другой «оперы», демонстрация стиля «фьюжн». На груди – полдюжины серебряных и золотых цепей, руки – в браслетах, пальцы – в кольцах… «Какой странный он выбрал имидж… – вздохнула Марина. – А модели создает практичные, их можно носить – и даже не без комфорта… Но то бизнес, в котором нужны покупатели. А на кого рассчитан этот замысловатый образ? На журналистов? Но это же смешно…» Она понимала, что у стены он стоит не случайно: старается быть на виду. «А где же Роланд Семенофф? – подумала Марина, оглядывая зал. – Обычно он не пропускает подобных встреч…» Испанского гранда, похоже, в зале не было. «Впрочем, – сообразила Марина, – это же не показ мод! Встреча для прессы… И модельерам, если они не ведут колонок в газетах, делать здесь абсолютно нечего…» Публика собралась разношерстная: небрежно, в джинсы и свитеры одетые газетчики и телерепортеры сидели рядом с демонстрирующими свое благосостояние телеведущими и представителями богатых, лакированных изданий. Марина обратила внимание на то, что в зале оказалось несколько запоздалых последователей Мадонны, одетых в фирменные спортивные куртки «Адидас» и одноименные кроссовки. «Зима для кроссовок – не самое подходящее время, – отметила Марина, – но если сразу же нырнуть в машину, то, пожалуй, сойдет…»

– Марина! Исаева!

Кричал Сергей Рябинкин, ее старинный приятель. Нелепо размахивая руками, он звал Марину к себе, предлагая ей свободное место. Это было очень кстати, так как сесть было некуда, и Марина с ужасом думала, что ей придется стоять где-нибудь у стены, рядом с Пылающим Айсбергом. Улыбаясь, она направилась к Сергею.