Таинственная незнакомка - Маргарет Портер

– Что у вас за книга?

– Мой любимый поэт. Хотите оставлю вам?

– Вряд ли я смогу сосредоточиться на чтении. Наклонившись, Ориана коснулась его сапога:

– Их надо снять. Вы можете разбудить Неда, если станете ходить в сапогах по деревянному полу.

– Вы очень предусмотрительны, – заметил он.

– Моя мать была тяжело больна в последние годы жизни. Поднимите ногу. – Она ухватилась одной рукой за подошву, а другой – за каблук и стянула сапог, ловко и осторожно. – Теперь второй.

– Вы явно делали это раньше.

– Для отца. И для Генри.

– Вашего мужа?

Ориана кивнула. Несколько раз она оказывала эту услугу еще одному человеку. Мысли Орианы вернулись к той ночи, когда Томас Теверсал настоял, чтобы она раздела его с головы до ног. Сначала она сняла с него сапоги, потом галстук, рубашку, брюки и чулки. А он поднял ее на руки и отнес в постель. Потом она спросила, будут ли их любовные ласки такими же восхитительными, когда они поженятся. Он заверил ее в этом, заглушив вопросы жаркими поцелуями.

Спокойный мужской голос прервал болезненные воспоминания Орианы.

– Ваш отец жив?

– Он умер, когда мне было одиннадцать лет. В своем доме на улице Дюкале.

– В Париже?

– Нет, в Брюсселе. Его смерть была внезапной и совершенно неожиданной. Маме в этом смысле не повезло, она болела долго и мучительно.

Сочувствие, смягчившее выражение его темных глаз, отрезвило ее. Ориана мысленно отругала себя за излишнюю доверчивость, понимая, как она опасна.

Впрочем, вряд ли этот уроженец острова Мэн что-то слышал об обстоятельствах смерти ее отца. Кроме семейства Боклерк, никто не знал, что любовница герцога и его незаконная дочь сопровождали его тело в Англию. Герцога похоронили в Вестминстерском аббатстве, поблизости от его столь же небезупречного прадеда короля Карла II Стюарта.

Взяв со столика свою книжку, Ориана сказала:

– Если вам будет от меня что-нибудь нужно, дайте знать.

– Мне нужно ваше общество. – Неслышно ступая по полу в чулках, Дэр подошел к постели Неда. – Паренек спит крепко, наш разговор ему не помешает.

Обернувшись к Ориане, Дэр предложил ей кресло, а сам уселся на сундук. Ориана легко могла объяснить его потребность в общении: сколько бессонных и одиноких ночей провела она у постели больной матери!

– Как хорошо, что у Неда такой заботливый наниматель!

– Его мать Доррити служила у моих родителей еще раньше, чем оказалась участницей того любовного приключения, в результате которого Нед появился на свет. Моя мать была в ужасе от ее безнравственности, но никогда не отказывалась вновь принять ее на службу. Мы все любили Доррити. – Его широкие плечи высоко поднялись во время вдоха и опустились при выдохе. – Нед непременно хотел работать в шахте. Ему было неинтересно заниматься строительством, работать в плавильне, короче, он отказывался от всех других моих предложений. Прогнать его я не мог. Мой долг – заботиться о нем, такое обещание я дал его матери, когда она лежала на смертном одре. И вот теперь я чувствую себя ответственным за произошедшее с ним несчастье.

– Вы не должны себя упрекать.

– Но я упрекаю, – проговорил он после небольшой паузы. – Каждый шахтер имеет право на безопасность. Люди выбирают эту работу, так как нуждаются в деньгах. Я не получаю пока что прибылей и не знаю, когда они у меня будут. Мой дед Корлетт создавал благотворительные учреждения, больницы, работные дома по всему Дербиширу в помощь нуждающимся. А я могу лишь похвастаться своим свинцовым рудником на острове Мэн. И это по моей вине Нед лежит здесь с переломом и мучается от боли.

– Это несчастный случай, – не уступала Ориана. Сама обремененная чувством вины, она не знала, чем бы еще утешить Дэра: – Он поправится. Вам это сказал врач.

– Родительские обязанности требуют большой силы духа. Не уверен, что я когда-либо буду к ним готов.

– Так вы намерены жениться? – удивленно спросила она.

Дэр покачал головой:

– Право, не знаю, но думаю, что нет.

Он наклонился вперед, темные глаза, окаймленные черными ресницами, пристально вглядывались в лицо Орианы.

– Я ждал, когда моя истинная любовь найдет меня, – женщина красивая, обаятельная и умная.

У Орианы замерло сердце, когда она встретилась с его затуманенным взглядом. Кажется, он собирается еще раз поцеловать ее? Позволить или нет? Ощущая частые удары своего сердца, она не знала, какое принять решение. Обычно она давала резкий отпор малознакомым мужчинам, если те проявляли подобные намерения.

– К тому же, – медленно продолжал Дэр, – моя нареченная должна обладать безупречным происхождением, незапятнанной репутацией и состоянием, превышающим мое. Мне очень жаль разрушать ваши надежды, миссис Джулиан, однако до тех пор, пока мне не встретится этот образец совершенства, я останусь холостяком.

Смысл его гладкой речи был совершенно ясен. Она, Ориана, неподходящая кандидатура на роль леди Корлетт. Самодовольный индюк, он вообразил, будто она хочет выйти за него замуж!

Гордость ее взбунтовалась, Ориана резким рывком поднялась с кресла.

– Ваши матримониальные требования меня ни в малейшей степени не занимают, сэр Дэриус, – отрезала она и, высоко подняв голову, направилась к двери. – Кстати, позвольте дать вам совет, когда вы встретите прекрасную даму своей мечты, попробуйте поставить ее интересы выше своих, и тогда вы получите шанс завоевать ее сердце. Желаю вам доброй ночи, сэр!

Ориана громко захлопнула за собой дверь и тотчас пожалела об этом, услышав болезненный вскрик Неда и затем голос баронета, успокаивающего больного.

«Мое убежище уже небезопасно», – с горечью подумала она.

Ориана едва знала сэра Дэриуса и вовсе не хотела видеть его своим супругом. Однако утверждение, что, по его меркам, она ему в жены не годится, задело за живое. Даже не зная, кто она на самом деле и какова ее профессия, Дэриус, пусть и случайно, ударил по больному месту. Вконец расстроенная, Ориана удалилась к себе и легла в холодную, одинокую постель.

Глава 4

Ориана, полная враждебного отчуждения, заняла свое место за обеденным столом. Мужчина, с которым она больше не хотела видеться, сидел напротив нее, и Ориане понадобились все годы ее театральной тренировки, чтобы держаться с ледяной вежливостью. Он и без того придерживается достаточно скверного мнения о ней, чтобы она опускалась до плохих манер. Кроме того, у Орианы было перед ним то преимущество, что она проспала ночь в нормальной постели и одета в свежее платье, а его измятая одежда явно свидетельствовала о перенесенных им в течение ночи неудобствах. Однако его небритая физиономия служила для Орианы еще одним доводом в пользу его мужских достоинств. Высокий, уверенный в себе, широкоплечий... Эта комната казалась слишком тесной для него.