Лето моих надежд - Елена Усачева

Катюша задрала голову, чтобы убедиться, что никакой Гарри Поттер с Таней Гроттер на контрабасе над ней не летают. Небо было чистое и прозрачное. Если кто там и летал, то никак не юные волшебники.

Так.

Катюша посмотрела на ручные часы. Двенадцать. Вышла она из Дутова, предположим, полчаса назад. Паниковать рано. Подумаешь, кружок по лесу сделала. Городской ребенок! С кем не бывает? Сейчас она будет идти только прямо, никуда не сворачивая, и непременно выйдет к поселку. В крайнем случае она может вернуться на дорогу. И уж там она ни за что не заплутает. Просто надо перестать волноваться и не пугать саму себя придуманными сказками.

Катюша затянула потуже шнурки на кроссовках, одернула рубашку, сжала в руке пакет и решительным шагом направилась вперед.

Где-то она слышала, что правой ногой люди делают шаг больше, чем левой, поэтому-то и начинают кружить на месте. И если следить за своими ногами…

Деревья расступились, выпуская Катюшу к просеке.

Чертовщина какая-то.

Катюша прижала к себе пакет и попятилась.

Может, попробовать ориентироваться по солнцу? Сейчас оно бьет прямо в глаза. Значит, если перейти просеку и идти на солнце, то двигаться будешь только прямо. Еще ориентиром могут быть деревья. С той стороны, где мох, там север, где кора тоньше, там юг.

Катюша потрогала ствол осинки – ни мха, ни возможности определить толщину коры.

Спокойно! Последняя попытка, и она возвращается на дорогу. Современные девочки леших и домовых придумывать себе не будут, а воспользуются логикой, поймут, что в лесу заблудиться может каждый…

Кровь застучала в висках, ладони вспотели.

Заблудилась…

Только не паниковать! Времени много, она найдет дорогу.

Катюша спустилась в заросли. Под ногами была уже кем-то протоптанная тропинка. По ней совсем недавно прошли.

Ну вот, здесь были люди. Сейчас она их догонит…

Перевернутый пень, с корней сбита земля. Сучок зацепился за что-то белое, вырванный кусочек болтается на ветке. Вот, из рваного пакета что-то выпало…

Катюша наклонилась и подняла брелок – желтый мягкий мишка в розовой курточке.

Страшная догадка болью отдалась в голове, противные мурашки пробежали по спине. Катюша вскрикнула, хватаясь за пакет. Угол был порван, из него торчал точно такой же желтый мишка-брелок, только в красной курточке. Она сунула находку в карман, открыла пакет и быстро пересчитала подарки. Мишек должно было быть четыре, в пакете лежало три. А значит, четвертый находился у нее в кармане.

– Ой, мамочки, – всхлипнула Катюша, обнимаясь с пакетом.

Она затравленно оглянулась, в полной убежденности, что успеет заметить, как за дерево прячется низенький старичок с взлохмаченной бородкой.

Никого.

Жарит солнце, орут кузнечики.

Пятясь, Катюша выбралась с просеки и застыла на пригорке.

То ли у нее с головой проблема, то ли с лесом что-то не так.

Сзади зашуршало, и Катюша с визгом помчалась вниз. Она даже не стала выяснять, что происходит. Животный страх гнал ее вперед.

Утопая по щиколотки в противной грязи, она пересекла низинку, взобралась на пригорок и облегченно вздохнула – перед ней был светлый осинник. Никаких тебе елок, никаких березок.

Она села, облегченно откинувшись на ствол дерева. От пережитого волнения захотелось есть и пить. Она открыла пачку печенья, но от первого же кусочка закашлялась. Нет уж, лучше с едой подождать до дома.

Катюша поднялась. Идти стало заметно тяжелее, ноги словно налились свинцовой тяжестью.

Ладно, и это она Пашке припомнит.

Время тянулось бесконечно медленно, но все же оно двигалось вперед. Прошел час. Больше Катюша не плутала. По крайней мере знакомые низины ей больше не попадались. А деревья… Кто их разберет, те же самые они или меняются?

Катюша прошла еще несколько шагов и остановилась.

Прямо перед ней стоял волк. Из распахнутой пасти капала слюна, язык вывалился, глаза внимательно смотрели на человека.

Катюша застыла, с трудом соображая, что теперь делать.

Волк нервно дернулся.

– Мама! – завизжала Катюша, бросая в зверя пакет.

Ноги снова стали легкими и быстрыми. Она неслась вперед, перепрыгивая коряги и пни, ловко лавируя между деревьями. Но как быстро она ни бежала, за спиной все равно слышалось натужное дыхание и приглушенный топот когтистых лап.

Катюша всего на секунду повернулась, чтобы посмотреть, как далеко от нее преследователь. Небо опрокинулось на нее, земля стремительно приблизилась, и все померкло.

Стрекотали кузнечики. В отдалении отсчитывала чьи-то года кукушка. Трудолюбивый дятел долбил ствол дерева. По ноге кто-то нещадно ползал.

Катюша шлепнула ладонью по коленке и тут же вспомнила, что она не в гамаке около своего дома лежит, а в лесу, и ее уже давно должен съесть волк.

Она вскочила. Боль в ноге отдалась по всему телу, так что Катюше пришлось снова опуститься на колючую траву.

Над головой затрепетала листиками осина, затренькала птица.

– Черт, – выругалась девочка и с удивлением прислушалась к своему голосу. Надо же, до чего она привыкла молчать и слушать лес – голос ей показался чужим.

Катюша встряхнулась и, держась за дерево, поднялась.

Надо двигаться. Если она останется на месте, то ее здесь никто никогда не найдет.

От ствола к стволу, от кустика к кустику Катюша заковыляла вперед.

Шевелить ногой было больно, но она работала. Уже неплохо.

Солнце заметно сместилось в сторону, но Катюша старалась это не замечать. Потом, потом, обо всем этом она подумает потом, а сейчас надо идти, идти вперед и ни на что не отвлекаться.

Снова включился дятел. Он настойчиво барабанил по дереву, словно это была не птица, а отбойный молоток. Или мотор.

Мотор!

Забыв про ногу, Катюша побежала.

Деревья заходили вокруг нее ходуном. На секунду ей показалось, что она топчется на одном месте. Но вот впереди показался очередной просвет, и Катюша шагнула на проселочную дорогу.

Мимо нее на мотоцикле проехал Борислав.

От удивления Катюша успела только открыть рот. И вот уже красные тормозные огни исчезли за поворотом.

Ноги отказались ее держать, и Катюша упала на обочину. До дома было рукой подать, но сил идти не было. От усталости она уткнулась носом в коленки и заплакала. Отчаяние, боль, обида – все смешалось в ее голове.

Ей было жалко себя, деда, маму и даже дурака Пашку. Ну почему, почему ей так не везет? Почему у всех все хорошо – у Борюсика, у Василия, у Белки с Максом, и только она какая-то не такая? Никого не толкают в костер, а ее толкнули, никого не бросают за десять километров от дома, а ее бросили. И любят всех, и понимают всех, и в беде никого не оставляют, одна она одинокая, всеми покинутая, никому не нужная…