Би-ба-бо - Марина Порошина

В тот день в их почтовый ящик положили конверт. Ларисе было пять лет, она не умела читать, зато ее ладошка легко проходила в щель между дверцей и дном почтового ящика, поэтому она могла доставать газеты и письма без ключа. Они пришли с бабушкой с прогулки, Лариса достала конверт, и, пока бабушка возилась в кухне, разогревая обед, она решила посмотреть, что в нем. Лариса прекрасно помнила, как совсем недавно лично ей пришло письмо от Незнайки – так мама учила ее читать, но об этом Лариса узнала значительно позже. В конверте лежали записка и плохого качества любительские фотографии: папа с красивой тетей, голая тетя, вот опять папа целует тетю. Лариса отнесла конверт бабушке. Бабушка, охнув, села на стул, прочитала записку, сунула все в карман фартука, сказала, что эта тетя работает вместе с папой, и вообще, почему внучка до сих пор бегает с немытыми руками, когда суп на столе.

Что происходило дальше, Лариса не знала, мама всегда придерживалась той точки зрения, что дети не должны находиться в курсе родительских ссор. Но они с папой долго говорили о чем-то в кухне, мама плакала, папа тяжело молчал, изредка что-то произносил – сквозь сон Лариса плохо слышала, а потом и вовсе уснула. Прошло полтора года, все было по-прежнему, только они перестали ходить по выходным в лес втроем, а папа стал все дольше задерживаться на работе. А затем он уехал. Мама сказала, что в другой город, в командировку, и вернется не скоро. Но дети всегда знают больше, чем думают взрослые. Лариса слышала, как бабушка говорила маме: «Не реви, дура! Прощала, терпела, а у той, видать, характер покруче твоего, вот теперь она с мужиком, а ты с дитем. Не реви! Вырастим, девка-то какая хорошая». Бабушка умерла семь лет назад и даже перед смертью оставалась оптимисткой: «Видишь, зайка, как я вовремя. Ты уже взрослая, будет тебе отдельная квартира. Только не продавайте, живи пока тут. Это хорошие стены».

В маминой жизни больше не было мужчин. Папа исправно платил алименты, а когда Ларисе исполнилось восемнадцать, так же пунктуально платить перестал – у него росли другие дети. Мама подрабатывала репетиторством, вскоре перешла на работу в одну из первых частных школ, и жить они стали совсем неплохо. В общем, бабушка оказалась права: все преодолимо.

И вот теперь опять в жизни Ларисы появился конверт. И снова он должен изменить ее жизнь. Ну-ну, «Папиллон-зюгма», пять звезд. Пять звезд – символично. До сих пор в ее жизни все было на три, изредка – на четыре. Хотя, может, мама права? Вот он, Шкирка. У него много достоинств, а кто без недостатков? И он уже предложил ей выйти за него замуж. Распаковать сумки и остаться, и пропади все пропадом. Ага, и она сама в роли мадам Шкирки, то есть новой статьи расходов. Осчастливив Ларису по гроб жизни, Шкирка станет лепить ее на свой вкус, учить готовить, краситься и одеваться, будет помнить наизусть все ее блузки и сумочки. Он постоянно поучал Ларису, ей никогда не было с ним интересно, даже просто весело, будто они уже прожили вместе сто лет и надоели друг другу. Внимательно всмотревшись в радужные картины, которые рисовало перед ней услужливое воображение, Лариса взяла авторучку и листок бумаги, набросала несколько слов, положила на журнальный столик. Стараясь не шуршать и не замечать укоризненного взгляда кошки (Сетка, как и мама, почему-то всегда симпатизировала Шкирке), Лариса оделась, перекинула через плечо ремень сумки и тихо прикрыла за собой дверь. Почти неслышно щелкнул замок. На часах было пять утра.

Внизу, у подъезда, стояла какая-то машина – Лариса не разбиралась в марках. Когда она вышла на крыльцо, дверца распахнулась, и водитель вышел навстречу. Сердце, гнездившееся где-то у горла, стремительно провалилось в живот. Захотелось немедленно вернуться домой. Такого Лариса не ожидала: ей вопросительно улыбался невысокого роста тусклый мужичок неопределенного возраста, в потрепанной куртке и мятых брюках.

– В аэропорт? Садитесь!

Лариса заставила себя забраться в салон. На панели перед водителем стоял счетчик. Выше была прикреплена карточка с фотографией мужичка и фамилией: «Заворовский Роман, номер машины О 865 ВП».

– Вы что, правда такси? – поинтересовалась Лариса.

Водитель понял ее по-своему:

– Не волнуйтесь, самое настоящее, только частная фирма. Мы с фирмами часто по безналу работаем, у нас с ними договор. Подписывают потом путевой лист, и все, очень удобно.

В салоне было тепло, мотор мягко урчал. Кстати, именно об этом она и мечтала днем, и тогда не было ни одного варианта, а сейчас сразу два – вспомнила Лариса сопящего на диване Шкирку. Но еще один вопрос придется задать:

– И сколько стоит доехать до аэропорта?

– За вашу поездку уплачено, еще днем оформлен заказ, мне диспетчер в два звонила.

– А кто заплатил?

– Я не в курсе, нам ведь без разницы, там своя бухгалтерия, нам два раза в месяц выдают зарплату и аванс. Еще и премия бывает. Да вы не волнуйтесь, все будет в порядке.

– Что, заметно, что волнуюсь?

– А как же! Все волнуются, особенно когда в аэропорт едут. Дорога – кому радость, кому горе. И вообще – перемены.

«Сейчас накаркает», – поежилась Лариса.

– Вам – радость, – продолжил словоохотливый дядечка. – Вы же в Турцию летите отдыхать.

– Вы-то откуда знаете?

– Сегодня с утра только два самолета – в Бишкек и в Анталию. Вам ведь не в Бишкек?

– Нет, слава богу, мне не в Бишкек. Вот туда бы я точно не полетела, – развеселилась Лариса.

– Туда такие красивые и не летают. А на этот самолет часто вот так вожу, особенно не в сезон: он отдельно, она сама по себе, на стоянке встречаются. Обычно просят, чтобы дня через два-три к обратному самолету приехал. Тогда опять по разным машинам, и домой. Которых, бывает, мужья встречают, жены.

– А какая у вас машина? – прервала Лариса говорливого мужичка.

– Что? А… «Дэу». Многие ругают, а мне нравится, подвеска у нее, например…

Такой поворот разговора устраивал Ларису, и она откинулась на спинку сиденья, погрузившись в размышления. Не он. Значит, он встретит ее на стоянке. Надеюсь, его не будет провожать жена, это было бы примитивно для подобной интриги. Хотя наверняка сказать ничего нельзя, ситуация не просчитывается абсолютно. Значит, не стоит и дергаться, раз уж решила ехать…

Навстречу машине сквозь ночь летели фонари и крупный снег, дорога была пуста, в общем, лучших декораций для начала новой жизни и придумать невозможно. Впереди показалось здание аэропорта, засыпанные снегом автомобили на стоянке походили на замерзших зверей, брошенных хозяевами. Машина притормозила возле ярко освещенного входа. Лариса смотрела в окно. Люди выходили из автомобилей в легких курточках, спешили в тепло, смеялись и переговаривались.