Баланс Темного 2 - Артём Кочеровский

— Меня хватали сто раз! — он топнул ногой. — Как думаешь, почему я до сих пор жив? Почему на свободе?

— Ты же не на свободе?

— Уже завтра — буду! Соглашаешься или нет?! Последний раз спрашиваю!

— Ладно…

Скрипнуло колесо, фыркнула лошадь. Вероятно, мы ехали на телеге. На кочке придавившая меня ноша съехала, и я увидел небо… решётчатое небо. Синеву с пятнами облаков резали на прямоугольники ржавые прутья. Нас везли в клетке, хотя новость эта оказалась не самой скверной. В придавившем меня грузе я опознал труп мужика: белая кожа, потухшие глаза, кровяные подтёки из ноздрей, запах гнили. Я валялся в куче вместе с трупами…

— Там что-то шевелится! — взвизгнула женщина.

— Треул бы меня побрал, что за херня!?

В клетке началась паника. Скидывая с себя мертвеца, я слышал, как люди бьются о железные прутья и взывают к Отре.

— Всё-таки он спал! — прорезался голос Мина. — Спал!

Травник помог мне выбраться из-под тел и смял в объятьях. Нежиться среди трупов — так себе, но я потерпел, Мину нужна была поддержка.

Ифи. Уровень Митры — 6. Взломщик впился в меня хищным взглядом. Из-под широких рукавов куртки, которая явно была не по размеру, выглядывали чёрные пальцы. На лице: рваный шрам через бровь, кривой нос, острые скулы. Кожу побило морщинами. Он был мелким и дохлым, но всем своим видом показывал обратное. Смотришь на него и понимаешь: Ифи в клетке, как рыба в воде.

— Сунешься ко мне — вырежу глаза! — изо рта показался обломанный кончик ножа.

— Отра — Мать всего живого, дочь всевышнего, единственная признанная из хранителей, спасительница наша, услышь и приди на помощь…

Скрестив рука на груди, Серна. Уровень Митры — 3. Поэт бормотала молитву. Под глазами у неё разбухали два свежих фингала, на худых плечах висела порванная одежда, которая когда-то была платьем.

— Всё в порядке, — я потянулся к Серне.

Певица отскочила и долбанулась о клетку. Взгляд прилип к тёмной руке, от вида которой её трясло и колотило. Я дважды повторил, что не собираюсь к ней лезь, трогать и уж тем более делать больно, но девушка не слушала.

— Где мы? — спросил я Мина.

— В повозке работорговцев из Шэлеса! — он прижался ко мне и посмотрел на Ифи, будто ребёнок, который ищет защиты у родителя. — Они отдадут нас Бирюзовым клинкам.

— Мы в чём-то провинились?

— В чём-то провинились?! Ха! Посмотри на свою руку! — встрял Ифи. — Ты почему не стал Ратхари, тёмный?! Как тебя угораздило вообще?

— Заткнись! — я ткнул во него пальцем чёрной руки. — Я вернусь к тебе позже!

Прятать руку — бессмысленно, значит нужно ей пользоваться! Пускай Ифи на уровень выше, зато со мной не только Отра, но Треул. Пятикратный урон от тёмного удара, затолкает кривой нос Ифи глубоко в черепушку.

— Как мы здесь оказались?

Мин рассказал, как очнулся и увидел меня валяющимся на земле. Болела голова, он почти ничего не помнил, кроме мужика, который выбежал из леса и приложил его с локтя. Почему так случилось, и что было дальше, травник спросил у меня. А что я мог сказать? Пришлось врать. Сказал, что тот болван без разбору полоснул меня по горлу. Лезвие задело сонную артерию, обострилась хроническая сонная болезнь, из-за чего я провалялся в отлючке трое суток.

— Тёмный восстал из мёртвых, — пробубнила Серна, выслушав мою бредовую отмазку.

У Мина тряслась губы и дрожал голос, когда он рассказывал, как нашёл меня с синей кожей, холодным телом и неподвижной грудью. Надо отдать должное: травник меня не бросил. Тащил холодное тело к деревне, чтобы похоронить на кладбище и отдать последние почести. И дотащил бы, если бы на дороге не появились работорговцы. Впрочем, это были не совсем работорговцы, скорее — местные полицейские, которые тащили в Шэлес бандитов, грабителей и политических. За годные экземпляры бирюзовые клинки выплачивали вознаграждение.

Ифи взяли за воровство (не удивительно), а девушка пела запрещённые песни про клан Кипящая кровь. Про меня и говорить нечего, черная рука — она как неоспоримая улика, можешь доказывать невиновность хоть до хрипоты в горле, но тёмная энергия — есть тёмная энергия, в мире, где правит Митра, пособникам Треула позволено жить только на Проклятом утёсе.

К слову, если взломщика, поэтессу и меня везли в Шэлес заведомо виновными, то Мина прихватили якобы свидетелем. С одной стороны, он не сделал ничего плохого, с другой — тащил на себе мёртвого тёмного… Чем не преступление?

Нас везли в повозке с клеткой. Спасибо за заботу о заключённых — внутри можно было стоять в полный рост. Клетка отгораживались от кучера деревянным заслоном, который защищал конвоиров от заключенных. Доски были поцарапаны и помяты, но выглядели надёжно.

Конвоиров четверо. Они сидели на лавочке кучера, будто воробьи на жёрдочке:

Гуар. Уровень Митры — 5. Торговец.

Анур. Уровень Митры — 4. Кучер.

Мардуамеш. Уровень Митры — 7. Стрелок.

Дрид. Уровень Митры — 6. Воин.

Они разговаривали про баранину на кости, что готовят в таверне под названием «Розовый лебедь».

— Отдай камень! — я шагнул ко взломщику, отодвинув Мина в сторону.

— Ха! — хмыкнул тот и выставил зажатое в пальцах лезвие, которое прятал во рту. — Зачем он тебе? Ты, считай, уже покойник!

Я подал вперёд левое плечо и заставил тёмную энергию выплеснуться. Магический кисель охватил кисть, костяшки пальцев и кулак целиком. Я будто одел боксёрскую перчатку, только эта не смягчала удар — наоборот.

Ифи расставил руки и зашипел, будто загнанный зверь. Выставил напоказ обломанный кусок ножа и ехидно улыбнулся. На что он рассчитывал? Что, глядя на его показную уверенность, я испугаюсь трёхсантиметрового лезвия? Нет, дружок, меня так дёшево не возьмёшь. Все эти тюремные выходки (Ифи был пропитан ими насквозь) созданы, чтобы пугать Мина и впечатлительных детишек. Когда доходит до дела, такие, как Ифи, сидят тихонечко в углу и сплёвывают на землю зубы.

— Треула мне в задницу! — взломщик смотрел, как я наступаю, и сжимался, будто дырявый надувной матрас. Каждый мой шаг топтал его уверенность. — Ты не можешь просто так забрать камень! Мы заключили сделку!

— Какую ещё сделку?!

— Я вытащу травника из тюрьмы!

— Да ладно?! Себя вытащи!

Ифи презренно скривился и задрал рубашку, показывая татуировку на худом животе: выцветшая морда бандита с повязкой, которая закрывала половину лица:

— Про гильдию воров слыхал?

— Нет.

Ответ смутил взломщика. Он говорил про гильдию с гонором и величием, будто хвастался королевскими корнями, а, услышав ответ, посмотрел на меня как на несведущего