Защитник. Второй пояс - Михаил Павлович Игнатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А тем временем Гилай пожал плечами:
— Но справились же?
— А что ты скажешь насчёт Указов? Ирая, что спасла тебя вместе с твоими людьми, до сих пор твердит, будто это город освободил от Указов. А что скажешь ты?
Гилай помедлил, затем упрямо тряхнул головой:
— Не буду лгать. Это сделал я. На всякий случай.
Молча слушавший всё это время Хахпет процедил сквозь зубы:
— А я, как последний придурок, верил тебе до конца. А ты...
Гилай перевёл взгляд на него:
— Взгляни на это с другой стороны, Хахпет. Это теперь самое большое испытание Академии. Вернутся в неё лишь те, кто по-настоящему верен Ордену. Ты ведь верен?
Хахпет зло выдохнул через зубы:
— Не смей даже сомневаться насчёт меня.
Точтал потребовал:
— Лучше ответь за себя. Откуда вообще у тебя подобные артефакты? И зачем они тебе были нужны при поступлении, младший?
— Младший?
Ответ Гилая вызвал ропот у слушавших.
Между нами оставалось пять шагов и я вмешался:
— Довольно!
Уже набравший в грудь воздуха для ответа Точтал снова выдохнул через зубы:
— Ха!
Но смолчал. Я же коротко повёл рукой:
— Не в твоём положении, Гилай, настраивать против себя учеников Павильона.
— Почему же не в моём? Или ты не назовёшь меня предателем?
Ория, которая каким-то образом уже стояла позади и Гилая, и его парней, выпрямилась, глядя на меня. Я помедлил лишь вдох и ответил, неспешно проговаривая слова:
— Мнения о твоём поступке разошлись. Заместитель главы Ксилим считал, что предателей Ордена и спасать не нужно. И во многом я с ним согласен. Увести сильнейших учеников Академии в такой момент — предательство.
Гилай поджал губы, явно сдерживая в себе ответ. Ганвол, что стоял в шаге за его правым плечом, побелел. Однако я ещё не закончил:
— Но вот глава Шандри не считал никого из вас предателем. Он сказал, что вы сделали свой выбор, и принял его. Глава Шандри Предводитель. Если бы он хотел, то догнал бы вас ещё до города Тысячи Этажей, и вернул обратно.
Если Гилай и хотел возразить, то не стал. А Ирая, которая слышала тот разговор и знала истинную причину по которой Шандри не помчался в погоню, стояла, закусив губу. И слушала меня.
— А ещё, он отослал вообще всех учеников Академии вслед за вами, оставив Академию вообще без защиты.
Ганвол заполошно обернулся, словно только сейчас поняв, сколько учеников стоит здесь, на краю Массива Пути.
А я же слегка соврал:
— Поэтому я лишь должен вернуться обратно в Академию со всеми вами, вылечившими раны, ставшими сильней и способными защитить и Академию, и Орден. И пусть глава Шандри сам назначает тебе наказание.
Гилай молчал несколько вдохов, а затем упрямо мотнул головой:
— В твоих словах мне чудится ложь, — я про себя вздохнул. Он что, из тех, что чует правду? Вот же талантов досталось одному из наследников Биот. — Я вижу, ты всё же надел белые одеяния ранга, которым тебя за какие-то заслуги наградили. Но почему на них нет отворотов Академии?
Я чуть приподнял руки, оглядывая широкие и белоснежные рукава. Почему, почему. Да потому что Ликий был управителем границ. Я нашёл халат с зелёными отворотами и вот этот, совершенно белый, словно я из отделения дознания, только чёрного орнамента не хватает. Но не ходить же мне управителем границ? И я честно ответил неправду:
— Потому что ранг мне глава Шандри присваивал на бегу, буквально в споре о том, что делать дальше. Потому что моё место глава видел не только в Академии, если ты помнишь, что значит белый цвет на отворотах. Но ты можешь спросить старшего Точтала, кто старший в нашем отряде. Или спросить Орию из отделения хранителей, готова ли она выполнить мой приказ.
— Готова, управитель Римило. Любой.
Парни Гилая вздрогнули и оглянулись, впервые заметив за собой Орию. Орию, которая смотрела на них исподлобья. И с вгоняющей в дрожь улыбкой. Не знаю даже, не кольнуло ли парней в спину Прозрение в этот миг. Меня бы кольнуло, будь я на месте Гилая. Но то я, а тот же Митай и вовсе ухмыляясь, с издёвкой спросил:
— Как быстро ты выросла из ночной ублажательницы в охранителя. Сколько ты уже отсосала или одно другому...
Я рявкнул, в ярости выплёскивая из себя духовную силу, пронизанную нитями стихии:
— Довольно! Ты распускаешь язык на одного из орденцев и я не намерен этого терпеть.
Митай рухнул на полированный камень города Древних, словно на него упала плита. Если он и пытался сопротивляться, выпустив Духовную Защиту, то я этого даже не замечал.
Удовлетворившись его видом и молчанием, я поднял взгляд и наткнулся на взгляд Ории. Белой, тяжело дышащей, из уголка рта которой текла тонкая струйка крови от прокушенной губы.
Она тихо выдохнула:
— Справедливости.
