Собрание сочинений святителя Григория Богослова - Григорий Богослов

Но перейдем к именованиям Сына, о которых и предположено говорить в слове. Мне кажется, что Он именуется:

Сыном, потому что он тождествен с Отцом по сущности, и не только тождествен, но и от Отца.

Единородным (Ин. 1:18), потому что Он не только Единый из Единого и единственно–Единый, но и единственным образом, а не как тела.

Словом (Ин. 1:1), потому что Он так относится к Отцу, как слово к уму, не только по бесстрастному рождению, но и по соединению с Отцом, и потому, что изъявляет Его. А иной сказал бы, может быть, что относится к Отцу, как определение к определяемому; потому что и определение называется словом. Ибо сказано, что познавший (таково значение слова видевший, Ин. 14:9) Сына познал Отца, и Сын есть сокращенное и удобное выражение Отчего естества, так как и всякое порождение есть безмолвное слово родившего. Но не погрешит в слове, кто скажет, что Сын именуется Словом, так соприсущий всему сущему. Ибо что стоит не Словом?

Премудростью (1 Кор. 1:25), как ведение Божеских и человеческих дел. Ибо Сотворившему возможно ли не знать законов сотворенного им?

Силой (1 Кор. 1:25), как Охранитель тварей и Податель сил к продолжению бытия.

Истиной (Ин. 14:6), как единое, а не множественное, по естеству (ибо истинное единственно, а ложь многолична), как чистая печать и нелживейший образ Отца.

Образом (2 Кор. 4:4), как Единосущный, и потому что Он от Отца, а не Отец от Него, ибо сама природа образа состоит в том, чтоб быть подражанием первообразу и тому, чьим называется он образом. Впрочем, здесь более обыкновенного образа. Ибо там и недвижимое бывает образом движимого; а здесь живого Бога — живой Образ, более имеющий с Ним сходства, нежели Сиф с Адамом и всякое порождение — с родившим. Ибо такова природа существ простых, что они не могут в одном сходствовать, а в другом не сходствовать, напротив, целое бывает изображением целого, и притом более похожим, нежели слепок.

Светом (Ин. 8:12), как светлость душ, очищенных в уме и жизни. Ибо если неведение и грех — тьма, то ведение и жизнь Божественная — свет.

Жизнью (Ин. 14:6), потому что Он свет, опора и осуществление всякой разумной природы. О нем бо живем и движемся и есмы (Деян. 17:28), по двоякой силе вдохновения, — и по дыханию жизни, которое вдохнул Он во всех, и по Духу Святому, Которого дает вмещающим и по мере того, как отверзаем уста разумения.

Правдой (1 Кор. 1:30), потому что разделяет по достоинству, правдиво судит и тех, которые под Законом, и тех, которые под Благодатию, и душу и тело, чтоб одна начальствовала, а другое состояло под начальством, чтоб лучшее владычествовало над худшим, а худшее не восставало против лучшего.

Освящением (1 Кор. 1:30), как чистота, чтобы Чистое вмещаемо было чистотой.

Искуплением (1 Кор. 1:30), как освобождающий нас содержимых под грехом, как давший Себя за нас в искупление, в очистительную жертву за Вселенную.

Воскресением (Ин. 11:25), как переселяющий нас отсюда и умерщвленных грехом вводящий в жизнь.

Эти имена принадлежат еще вообще и Сущему выше нас и Сущему ради нас, собственно же нам свойственные и принадлежащие воспринятому им человечеству суть следующие:

Человек (1 Тим. 2:5), чтоб Невместимый иначе для телесного, по причине необъемлимости естества, не только сделался вместимым через тело; но и освятил Собой человека, сделавшись как бы закваской для целого смешения, всего человека освободил от осуждения, соединив с Собой осужденное, став за всех всем, что составляет нас, кроме греха, — телом, душою, умом, — всем, что проникла смерть. А общее из всего этого есть человек, по умосозерцаемому видимый Бог.

Сын Человеческий (Ин. 3:18) и через Адама, и через Деву, от которых родился (от одного, как от Праотца, от другой, как от Матери) и по закону и сверх законов рождения.

Христос, по Божеству, ибо само помазание освящает человечество не действием своим, как в других помазанниках, но всецелым присутствием Помазующего. И следствием этого помазания то, что Помазующий именуется человеком, а помазуемое делается Богом.

Путь (Ин. 14:6), как через Себя ведущий нас.

Дверь (Ин. 10:9), как вводитель.

Пастырь (Ин. 10:11), как вселяющий на пажити злачные, воспитывающий на воде тихой (Пс. 22:2), путеводствующий отсюда, защищающий от зверей, обращающий заблудшего, отыскивающий погибшего, обвязывающий сокрушившегося, оберегающий крепкого (Иез. 34:4) и вещаниями пастырского искусства собирающий в тамошнюю ограду.

Овца (Ис. 53:7), как заклание.

Агнец (1 Пет. 1:19), как совершенный.

Архиерей (Евр. 4:14), как дарующий нам доступ.

Мелхиседек (Евр. 7:3), как рожденный без матери по естеству высшему нашего, и без отца — по естеству нашему, как не имеющий родословия по горнему рождению, ибо сказано: род Его кто изъяснит? (Ис. 53:8); как царь Салима, то есть мира, как царь правды, и как приемлющий десятину от патриархов, которые мужественно подвизались против лукавых сил. Имеешь перед собой наименование Сына. Шествуй по ним; и если они высоки, то шествуй — божественно, а если телесны, то — подобострастно, лучше же сказать, — совершенно божественно, чтоб и тебе стать богом, восшедшим от земли через Снизошедшего ради нас свыше. А более всего и прежде всего наблюдай сказанное, и не погрешишь в высоких и низких наименованиях. Иисус Христос вчера и сегодня телесно, тот же духовно и во веки (Евр. 13:8) веков. Аминь.

Слово 31, о богословии пятое, о Святом Духе

Таково слово о Сыне, и так избежало побивающих камнями, пройдя посреди них (Ин. 8:59), потому что слово не побивается камнями, но само, когда хочет, и камнями, и пращею поражает зверей, то есть учения, со злым умыслом приступающие к горе! Теперь спрашивают: «Что ж скажешь о Святом Духе? Откуда вводишь к нам чуждого и незнаемого по Писанию Бога? И это говорят даже те, которые умеренно рассуждают о Сыне! Ибо что видим в дорогах и реках, которые и отделяются одна от другой, и вместе сходятся, это из–за переизбытка нечестия бывает и здесь: расходящиеся в одном соглашаются в другом, отчего невозможно доподлинно узнать, что приемлется ими и что оспаривается.

Правда, что слово о Духе не без затруднений, не только потому, что противники, обессиленные словами о Сыне, еще с большим жаром борются против Духа (а им непременно надобно в чем–нибудь нечествовать, иначе и жизнь для них не жизнь), но и потому, что мы сами, подавленные множеством вопросов, находимся в таком же положении, в каком бывают люди, которые теряют охоту к пище, так скоро одна снедь возбудила в них к себе отвращение. Как для них равно неприятна всякая пища, так и для нас всякое слово. Впрочем, подаст Дух, и слово потечет, и Бог прославится. Но тщательно разыскивать и разбирать, в скольких значениях берутся и употребляются в Божественном Писании слова Дух и Святой, собирать свидетельства в пользу умозрения и доказывать, что кроме этого в особенном смысле берется выражение, составляемое из обоих моих слов, именно Дух Святой, — предоставляю другим, которые любомудрствовали об этом и для себя, и для нас, так как и мы любомудрствуем об этом для них. А сам обращусь к продолжению слова.

Те, которые негодуют на нас за Духа Святого, будто бы вводим какого–то чуждого и сопричисляемого Бога, и которые крепко стоят за букву, пусть знают, что они убоялись страха, где нет страха (Пс. 13:5), и пусть ясно поймут, что их привязанность к букве есть только прикрытие нечестия, как вскоре окажется, когда по мере сил опровергнем их возражения. А мы так смело верим Божеству Духа, Которому и поклоняемся, что, относя к Троице одни и те же изречения (хотя это и кажется для иных несколько дерзновенным), начнем Богословие так. Был Свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1:3), то есть Отец. Был свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир, т. е. Сын. Был свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир, то есть другой Утешитель. Был, и был, и был, но был едино. Свет, и Свет, и Свет, но единый Свет, единый Бог. То же самое еще прежде представил и Давид, сказав: во свете Твоем мы видим свет (Пс. 35:10). И мы ныне увидели и проповедуем краткое, ни в чем не излишествующее Богословие Троицы, от Света — Отца приняв Свет — Сына во Свете — Дух. Грабитель грабит, опустошитель опустошает (Ис. 21:2), но мы, что поняли, то и проповедуем. Если бы не услышали нас снизу, взойдем на высокую гору и оттуда будем вопиять. Возвысим Духа, не убоимся. А если убоимся, то — безмолвствовать, а не проповедовать. Если было, когда не был Отец, то было, когда не был Сын. Если было, когда не был Сын, то было, когда не был Дух Святой. Если Один был от начала, то были Три. Если низлагаешь одного, то смею сказать и говорю: не утверждай, что превозносишь Двоих. Ибо что пользы в несовершенном Божестве? Лучше же сказать, что за Божество, если Оно несовершенно? А как может быть совершенным, если недостает чего–либо к совершенству? Но недостает чего–то Божеству, не имеющему Святого. И как иметь это, не имея Духа? Ежели есть другая какая Святость, кроме Духа, то пусть скажут, что под нею понимать должно. А если эта самая, то можно ли не быть Ей от начала? Разве лучше для Бога быть никогда несовершенным и без Духа? Если Дух не от начала; то Он ставится наряду со мной или немного выше меня; потому что временем отделяемся мы от Бога. Если ставится в один ряд со мной, то как Он меня делает богом, или как соединяет с Божеством?