Летописи Святых земель - Полина Копылова

Ниссагль подбежал к эшафоту и зашептал на ухо легисту. Тот выслушал, ни разу не запнувшись в чтении, и показал глазами, мол, сделает. Ниссагль вернулся к королеве как раз тогда, когда над множеством голов прозвучало: «… лишить языков, сеявших скверну, раздор и наводивших порчу…» Беатрикс следила за осужденными – так и есть, думают каждый о своем, не услышали, что их ожидает помимо уже обещанного… А вот палачи всполошились.

– Зачем это понадобилось? – Ниссагль задыхался, сквозь его белила и румяна проступил пот. – Это же сколько крови будет! У палачей может не оказаться инструментов… Не ножами же резать эти их проклятые языки? Ой, я им хотел повторить на всякий случай и забыл…

– Пошли своего лучника, если хочешь. Сам-то не бегай. И потом, они не глухие тетерева. Ежели что, им напомнят.

– Но зачем?

Беатрикс помедлила, словно подбирая слова.

– А я вспомнила печальный опыт Аддрика Железного. Когда он своих Ангелов Возмездия на Иорандали жег, тоже при огромнейшей толпе, то многие из них успели послать ему с костра проклятие. Веришь не веришь, но с тех пор правится ему несладко. Вероятно, потому что в проклятие верит весь Элеранс. Я не хочу повторения подобного, тем более что сама признала Лээлин ведьмой. К сожалению, вспомнила я об этом только сейчас, поэтому и приходится быстро исправлять промах. Они должны быть лишены возможности говорить перед казнью, зато, к вящему удовольствию моих подданных, кричать и вопить будут еще громче.

Ниссагль потрясенно покачал головой – даже ему ничего подобного в голову не приходило.

Легист уже заканчивал читать…

… Получилось! Мир смазался и подернулся густой серой хмарью. Трава стала туманом, холмы отливали глубокой чернотой, это уже были не холмы, но мясо безмерного тела Нуат. Люди виделись скопищами вроде мошкары, дальний лес – клубками сизой дымки, солнце пропало, каменные стены Замка обратились во что-то полупрозрачное. Он перемещался, или это мир у него медленно поворачивался, вращался, приближая место, где стоял враг.

Где-то в дальнем углу сознания разноцветной перекошенной картинкой застыла в его глазах окружающая действительность. Он сосредоточился, и размытое пространство снова начало поворачиваться, покорное его воле, и наконец он увидел вблизи эшафот, доски которого напоминали плоские хрупкие кости, а темные фигуры людей колыхались вокруг подобно зарослям сухих, мертвых растений, и он проскальзывал меж ними холодным дуновением, придвигаясь ближе и ближе, вращая на себя послушную вселенную… Вот, вот, вот… Он уже стоял за спиной королевы, чувствуя, как ползет через него время. И надо замедлить его, чтобы оно почти совсем не двигалось… Вот так. Время остановилось.

Незримым толчком он исторг из себя ее имя – «Беатрикс». И еще раз – «Беатрикс». Сразить можно только в лицо. Иначе удар бессилен, куда ни наноси. Но сейчас он еще не ударит. Он подождет, пока Лээлин произнесет Проклятие. Почему она молчит? А, время… Медленное сонное время, которое он укротил. Сколько же сил и стихий помогает ему? «Беатрикс»… Почему она не оборачивается? Она должна обернуться, затрепетав от беспричинного страха… а вместо этого стоит как стояла и куда-то пристально смотрит… Лээлин, почему я тебя не слышу?

– … Слышали, вы, олухи? Говорил – берите все снасти! Вон языки рвать надо, а чем? Щипцов-то нет.

Каждое слово легиста пугало палачей все сильнее. Глаза в алых прорезях оторопело блуждали, ткань вздувалась над бормочущими ртами.

– Не было этого в приговоре раньше-то! Это они прямо сейчас добавили. То-то Ниссагль туда-сюда шмыгал.

– Было – не было… Теперь без разницы. Соображайте быстрее, что делать будем. Нам срамиться не к лицу.

– Может, ножами?

– Так у нас тесаки только. Они же широкие. Да и за пальцы нас эти бедолаги кусить могут. И потом, их двое, а нас пятеро всего. А в таких случаях вчетвером надо держать каждого. Пятый зубы разжимает, шестой режет…

– Есть щипцы, которыми поправляют хворост…

– Эва! Эти огромные – да они в рот-то не пролезут!

– Ну, зубы вышибем, чего жалеть-то. Зато, по крайности, язык сразу ухватишь.

– Не скажи, они завсегда язык поджимают.

– Так что же делать-то?

– Что-что? Он читать кончает уже. Некуда дальше думать. Где там эти щипцы? Спроворим как-нибудь. Людей бы побольше. А то в очередь рвать – хлопот не оберешься. А вторых-то щипцов нет?

– Есть? Есть!

– Тогда попросим стражников, чтобы подержали этих, и обоим сразу, чтобы крику меньше. Я с девчонкой – она поживее будет, а вы с парнишкой. Он меньше будет рыпаться.

– А стражники согласятся?

– Согласятся. Подойди и скажи им, Зих. Их четверо как раз.

Зих принялся что-то шепотом объяснять стоявшему рядом стражнику, потом другому, третьему, дождался одному ему видимых знаков согласия и поспел ровно к окончанию чтения. Договорившись, он метнулся к остальным четверым палачам:

– Они просят плату.

– Заплатим, черт! – процедил Канц сквозь зубы, берясь за длинные железные щипцы с ребристыми нашлепками на изогнутых концах.

Ниссагль махнул рукой с помоста.

Сразу под ноги Канцу швырнули белолицую растрепанную девушку.

– Откройте ей рот!

Двое стражников заломили девушке руки. Подручный ловко закрыл ладонью ее глаза, зажал ей ноздри, чтобы она вынужденно глотнула в рот воздуха. В голове ее еще звучали Слова… Жесткие толстые пальцы влезли в рот… нет… нет!.. НЕТ!!!

Аргаред вдруг услышал дикий вопль… Оглушенный, он перевернулся на спину, схватился за голову. Задыхаясь и дрожа, он как зачарованный продолжал слушать этот низкий звериный вопль, не в силах понять, что же там произошло…

Беатрикс судорожно вцепилась в перила в ожидании крика Лээлин. До жути явственным было чье-то присутствие где-то у нее за спиной. Она усилием воли заставляла себя думать, что там никого нет.

Канц наткнулся взглядом на возникшие из-под черной перчатки помощника обезумевшие глаза жертвы, сунул щипцы в красный, брызгающий слюной рот, нащупал скользкий бугорок, сжал что было сил и кратким рывком дернул. Потом отступил и поднял над головой щипцы с зажатым в них языком. Секундой позже в двух шагах от него то же самое сделал его подручный.

– Кончено, – обмякла на перила Беатрикс и уронила сверкающую хрусталину. – Кончено. Конец. – Лоб ее покрывал холодный пот. Резким толчком обеих рук она отбросила тело назад, выпрямилась и опустила веки, уже не желая глядеть, как двух окровавленных мычащих бедняг втаскивают по приставной лестнице на верхушку костра и приковывают цепями к чугунному столбу.

Ниссагль взмахнул длинным рукавом. Полупрозрачное на солнце пламя занялось сразу и начало споро взбираться вверх. Рев толпы перекрыл невыносимое для слуха мычание жертв. Потом послышался звучный треск разгорающегося хвороста.