Козырные тузы - Джордж Мартин

— Стоять! Стоять, а не то я стреляю!

Ким Той обернулась так стремительно, что темные прямые волосы волной взметнулись вокруг головы. Иуда перевел пистолет с ее лица на лицо Красного.

— Я сказал, не двигаться!

Красный вскинул руку, словно пытаясь защититься от пули, и Иуда уже готов был спустить курок — и вдруг замер, пораженный в самое сердце. Птицы щебетали и вили гнезда в его мозгу, и весь мир был прекрасен, в особенности Ким Той, самая восхитительная и необычная женщина из всех. Отшвырнув пистолет, Иуда бросился к ней, он любил эту женщину так сильно, что даже не почувствовал себя уязвленным тем, что китаянка убегает прочь с Красным.

Теперь из ушей у него и в самом деле текла кровь, но ему было все равно. Он ничего не замечал.

Как и все здешние помещения, это напоминало ей часовню. На том месте, где когда-то мог стоять алтарь или крестильная купель, теперь громоздилась машина.

— Это ее ты видела во сне, — сказал Кафка Джейн, положив руку на один из невообразимых углов. Джейн пришлось отвести взгляд — безумные очертания машины грозили ей косоглазием. Она предпочла смотреть на куда более прозаические очертания корпуса компьютера, поверх которого был водружен темный и безмолвный монитор.

— Прибор Шакти, — сказала она.

— Да. Прибор Шакти. — Он поморщился — воздух снова огласил ужасный вой. — Сегодня мы все можем погибнуть, но эта машина должна уцелеть.

Джейн с отвращением скривилась.

— Эта тварь Тиамат…

— Она — наша единственная надежда.

Послышался шорох — это Малыш Динозавр, как он ей представился, поплотнее запахнул на себе простыню, снятую с Кафкиной постели. Она попросила его остаться в человеческом облике, чтобы она могла говорить с ним, и он пусть и неохотно, но все же согласился — при условии, что человек-таракан снабдит его чем-нибудь, чтобы прикрыться.

— Не знаю, насколько, по твоему мнению, ты можешь ему доверять, — сказал мальчик, — но я бы не стал.

В коридоре за дверью послышались тяжелые шаги, и в келье появился Роман с безумными глазами.

— Компьютер… он цел? — Не дожидаясь ответа, он отпихнул Кафку и отчаянно приник к монитору.

— Элл и! Я здесь! Я здесь!

Кафка подошел к нему.

— Где Астроном?

— Плевать мне на Астронома! — рявкнул Роман и оттолкнул Кафку. — На него и на всех вас.

Еще один вой потряс здание, и оба они повалились на компьютер. Одна из панелей осталась в руке Романа, выставив на всеобщее обозрение электронную начинку.

— Ничего себе! — воскликнул мальчишка. — Ну и гадость!

Даже в скудном освещении Джейн видела, что внутренности компьютера пульсируют, она различала текстуру плат и влажную живую плоть, смешанную с бездушной электроникой. Или это плоть превратилась в железо? Девушка прикрыла глаза ладонью, чувствуя, как к горлу подступила тошнота.

— Водяная Лилия!

Предостережение Кафки опоздало — чьи-то руки сжали ее плечи, затем развернули, и она уперлась взглядом прямо в безжизненные глаза Несущего Гибель. Девушка положила руки ему на плечи, и на один немыслимый миг показалось, будто они стоят, обнявшись.

— Ты боишься смерти? — спросил он ее.

В такую минуту этот вопрос не показался ей неуместным.

— Да, — просто ответила она.

Что-то дрогнуло в его лице, и Несущий Гибель медленно разжал пальцы.

— Водяная Лилия! — снова вскрикнул Кафка полным отчаяния голосом.

Но девушка осталась стоять, осталась жить — и легко коснулась пальцами впалой щеки Несущего Гибель. Он отпрянул.

— Вам больно от прикосновений, да?

— Мне больно от всего, — сказал он грубо и отпихнул ее.

Джейн растянулась на полу рядом с машиной Кафки и попыталась подняться, когда по толстому матовому стеклу разбежалась паутинка трещин и оно разлетелось, забрызгав комнатку множеством разноцветных осколков. Девушка обеими руками прикрыла голову и вжалась в пол; в пробоину ворвался длинный язык пламени, опаляя дерево и камень. Кто-то закричал. Хитиновая оболочка Кафки зашелестела: он подполз к ней по полу и попытался подтолкнуть ее поближе к машине.

— Единственная надежда, — выдохнул он. И снова вой тряхнул здание. — Тиамат… защити… Тиамат нужна твоя помощь…

Человека-таракана оторвало от нее; она слышала, как он закричал. Потом кто-то рывком вздернул ее на ноги, и Джейн увидела, как Кафка рухнул навзничь от удара в голову.

— Не-е-ет! — закричала она. — Не трогайте его, не надо!

Эти ореховые глаза она видела тысячу раз, и в последний — только сегодня. Ее губы шевелились, но она не могла произнести ни звука. В ореховых глазах заискрилась улыбка, потом их обладатель отодвинул ее в сторону.

— Отойди, золотце, мне не хотелось бы сделать из тебя жаркое.

Он отвернулся и наставил палец на Кафку с его машиной Шакти и на мальчика, который снова превратился в динозавра — на этот раз он предпочел стать стегозавром. Джейн пыталась побороть свою немоту и найти нужные слова, и в конце концов произнесла то, пожалуй, единственно правильное, что могло помешать ему превратить здесь все в угли.

— Д. П., не делай этого!

Джек Попрыгунчик обернулся к ней с разинутым от удивления ртом.

Миг спустя его удивление стало еще большим, когда он обнаружил, что она с ног до головы покрыта водой.

Фортунато забегал в каждую комнату, коридор и закуток, какой только мог найти, а педик из космоса не отставал от него ни на шаг. Пока что им удалось обнаружить только какого-то недоумка, который ползал по каменному полу и из ушей у него текла кровь. Педик хотел задержаться и осмотреть его, но Фортунато вправил ему мозги. Здесь вам не клиника, сказал он и уволок космического педика за дурацкий воротник его педиковского пальто. Да, педиковского — кстати, приятель, давай поговорим о педиках: ведь твой драгоценный Кроули тоже был педик, да и ты сам, коль уж на то пошло, каким образом воскресил того мальчишку из мертвых, а? Он решительно пресек поток мыслей и побежал дальше по узкому коридору.

— Фортунато… куда ты… что ты собираешься… делать? — тяжело дыша, спросил Тахион.

— Я его чую, — бросил Фортунато через плечо.

— Кого — его?

— Он погубил Эйлин. Он и Бэлзам. И еще множество других. — Плакальщик снова взвыл, и Фортунато пошатнулся. Тахион врезался в него, и оба чуть не полетели на пол. — Черт, да когда же он наконец заткнется? — пробормотал Фортунато. Внезапно он остановился и сграбастал Тахиона за лацканы его педиковского пальто. — Послушай, не вмешивайся в это дело. Он мой, понял?

Такисианин снизу вверх взглянул на раздутый лоб Фортунато, на его гневные черные глаза. Потом высвободил из черных пальцев пальто.