Неудачники - Владимир Иванов

— Я не сплю, — сообщил Рэм и открыл глаза. Перед ним на корточках сидела Рыжая и радостно скалилась. Произошедшее ничуть не изменило Мэри Сью. Легкость, открытость, бодрость, непредсказуемость, нежелание следовать правилам, обостренное чувство по своему понимаемой справедливости — перечислять, что в ней осталось неизменным, можно было бесконечно. Изменилось лишь одно! Вместо испорченного мехового нагрудника Рыжая взяла кусок ткани и обмотала им грудь в несколько слоев, оставив открытым плоский живот. Сказать, что это сильно изменило общее впечатление от ее вида — соврать. Теперь она стала походить на паренька-варвара, который обокрал магазин тканей, и сразу же примерил украденное.

— Говорят, — хитро улыбнулась Мэри Сью, — что ты сильно горевал, когда меня убили. Это правда?

— Правда, — кивнул Рэм. И кто ж так говорит-то? Мичи что ли?

— Как это мило! — обрадовалась Рыжая и, приложив ладони к лицу, прикрыла глаза. На несколько мгновений на ее лице застыло умилительное выражение, а потом оно ни с того ни с сего сменилось хмурой сосредоточенностью. — Мне очень не понравилось, когда меня убили.

Рэм промолчал. А что тут скажешь? Подобное и ему бы не понравилось.

— Я пока по рынку бегала, столько всего узнала, — Мэри Сью решила сменить тему. — Помнишь, я рассказывала про магазин с товарами из Башни, который все никак открыть не могли? Так вот: он открылся!

— Я уже слышал об этом, — чуть улыбнулся Рэм.

— Как слышал? — Рыжая удивилась. Рыжая обиделась. Рыжая надулась и приняла вызов. — Ну хорошо! А слышал, что турнир по игре в кости закончился?

— И про это слышал, — улыбка на лице Рэма стала шире.

— Да? — Мэри Сью с пристальной подозрительностью посмотрела на собеседника, словно хотела убедиться, Рэм перед ней сидит или не Рэм. — А слышал про то, что случилось со стариком?

— Со стариком? — настал черед Рэма изумленно поднимать брови. — Каким еще стариком?

— Твоим любимым! Который тебе чуть хвост не отчекрыжил! — видя непонимание на лице собеседника, Рыжая поспешила пояснить. — Ты что, забыл про капитана Зиверса?

— Не забыл, — объяснять Мэри Сью, что капитана Зиверса называть стариком не стоит, Рэм не стал. К чему? Все равно она поступит так, как посчитает нужным. — И что с ним случилось?

— Рассказывают, — начала Рыжая, — что позавчера вечером в его приемную (представляешь, у этого старика, оказывается, приемная есть!), принесли небольшую коробочку. Зиверс принимал в кабинете какого-то важного гостя, поэтому коробочку оставили в приемной. Так она то ли сгорела, то ли взорвалась, и двое стражников, что вход в кабинет охраняли, заразились кровавым безумием!

— Кровавым безумием? — удивился Рэм. С заразившимся кровавым безумием воин как-то раз встречался. Ему не понравилось.

— Кровавым безумием! — повторила Мэри Сью. — Это болезнь такая. У людей от нее ум за разум заходит и силенок прибавляется, они драться начинают, брыкаться, кусаться. Прям как я, когда в ярость впадаю, но гораздо хуже!

— А дальше что?

— Эта зараза необычной оказалась. Очень сильной! Обычно путь от человека до безумца три дня занимает, а тут всё сразу проявилось. Как будто заразу специально усилил кто. Заразившиеся стражники напали на посетителей, и безумных в приемной капитана Зиверса стало больше. Пять или шесть! Слухи разнятся. Когда капитан Зиверс вместе с гостем из кабинета вышел, заразившиеся на них и набросились.

— И что? — внутренне холодея, поинтересовался Рэм.

— Что-что! — передразнила его Рыжая. — Ничего! Капитан Зиверс нападавших порубил, перед гостем извинился за беспорядок в приемной, проводил его, а потом разнос подчиненным устроил. Не капитанское, говорит, это дело — грязь за подчиненными убирать.

— Дела… — задумчиво протянул Рэм.

— Дела, — согласилась Рыжая. — Ой! Совсем забыла!

Мэри Сью резво вскочила и, схватив Рэма за руку, потащила за собой.

— Пошли быстрей! — бодро затараторила она. — Я чего домой пришла? За тобой! Там новых Небесных детей привезли! Таких миленьких! Таких глупеньких! Таких наивненьких! На тебя похожи страсть как! Ты просто обязан на них посмотреть! Сразу с ними общий язык найдешь! Точно говорю!

Эпилог. На больничной койке без перемен

Марго вошла в больницу, прошла мимо ожидающих и остановилась у регистрационной стойки. Молодая медсестра удивленно посмотрела на нее и слегка улыбнулась.

— Вы к нам как на работу ходите, — подхватив документы, выложенные на стойку, медсестра занялась пропуском.

— Как на работу, — глухо повторила за ней Марго и, ожидая оформления, стала смотреть по сторонам. Хотя чего она тут не видела-то? За семнадцать-то лет. Молоденькая медсестра работала недавно и не знала, что Марго посещала больницу как минимум три раза в неделю. Старалась больше, но не всегда удавалось выкраивать время. Содержать человека в подобном состоянии стоит денег. Немалых денег.

— Готово, — документы и пропуск оказались на стойке. — Лифт дальше по коридору. Вам на пятый этаж. Там…

— Я знаю, — тяжело бросила Марго, перебив чужую речь. Срываться не стоило. Вежливая, доброжелательная медсестра действовала по инструкции. Она ни в чем не виновата. Но Марго не желала слушать слова, наполненные приторным профессиональным сочувствием. Не сегодня.

Больница пропахла антисептиком, лекарствами, тягостным ожиданием и неразделенным отчаянием. Последний запах Марго стала ясно ощущать с год назад. Лифт. Пустой. Как хорошо! Кнопки. Все еще аналоговые. Выбрав пятый этаж, Марго осторожно коснулась затылка, где непривычно ощущался холод нейрошунта. Сколько ему? Десять лет? Одиннадцать? А все равно не привычен. Массовая нейровизация. Управляй всем с помощью мысли! Машиной и домом, компьютером и самолетом, холодильником и космическим кораблем. Разумеется, до личных космических кораблей и самолетов дошли лишь в рекламе. Жизнь остановилась на холодильниках, пылесосах и автомобилях. И то не везде. Больницы продолжали жить старой сверхнадежной донейровизационной жизнью.

Зеркало. В лифте было зеркало. В нем отражалась крепкая, пусть и побитая жизнью женщина лет пятидесяти. Зеркало льстило. Пятьдесят восемь. Если приглядеться, можно заметить сеточку морщин и седину в волосах. Крепкая? А как иначе? Приходится следить и за собой. Ведь больше никого нет. Случись что с ней, за содержание в больнице никто платить не будет.

Лифт остановился. Марго вышла, прошла по коридору и, наткнувшись на знакомую табличку перед дверью, остановилась. Вдох. Выдох.

— Добрый день!

Марго обернулась и облегченно вздохнула. Медсестра.