Эта безумная Вселенная - Эрик Рассел

— Я отправил телевокс Роке. Он клянется, что ни разу не упоминал дрейнов в твоем присутствии. Он совершенно уверен, что никогда о них не рассказывал и не слышал, чтобы кто-то говорил о них в твоем присутствии на корабле. Охранники, которые привели тебя сюда, также о них не упоминали. Ты не мог видеть их в здании. Как ты о них узнал?

— Загадка, не правда ли? — радостно прокомментировал Гарольд.

— У тебя была только одна возможность узнать о дрейнах, — продолжал Хелман. — Когда третья стадия подошла к концу, ассистент размышлял о том, не следует ли передать тебя на четвертую стадию, но тогда от этой мысли отказались. Четвертая стадия проводится дрейнами.

— В самом деле? — вежливо удивился Гарольд.

— О дрейнах ни разу никто не говорил, — настаивал Хелман, не спуская глаз со своего собеседника, — но о них думали. И ты прочитал мысли. Ты телепат!

— А тебя удивляют элементарные веши?

— Это было вовсе не элементарно, поскольку мы не могли предвидеть такого поворота событий, — резко ответил Хелман. — Среди четырех тысяч миров лишь одиннадцать жизненных форм обладают телепатическими способностями, и ни одна из них не имеет ничего общего с человеком. Ты первый гуманоид-телепат.

— Тем не менее, — не сдавался Гарольд, — это было очевидным. Мой отказ сотрудничать — или мое упрямство, как утверждаете вы, — имеет серьезные причины. Я улавливаю все ваши мысли, связанные с вопросами, которые вы задаете. И мне они не понравились. Мне они и сейчас не нравятся,

— Тогда те мысли, которые пришли мне в голову в данный момент, тебе совсем не понравятся, — злобно бросил Хелман.

— Верно, — согласился Гарольд. — Ты послал за дрейнами, приказал им немедленно прибыть сюда. И ты предполагаешь, что они моментально меня расколют. Ты уверен в их способностях, хотя не в состоянии оценить мои возможности. — Он встал и улыбнулся, когда в черных глазах Хелмана промелькнула тревога. В зрачках у Гарольда заплясали диковинные искорки. — Пожалуй, — продолжал он, — пришло время покататься на машине?

— Да, — пробормотал Хелман и неуверенно поднялся на ноги; на его лице появилось выражение смутной тревоги. — Да, конечно!

Стоявший у двери охранник выпрямился, его длинные руки вытянулись по швам. Он вопросительно посмотрел в пустое лицо Хелмана. Увидев, что Хелман никак не реагирует, он перевел взгляд на пленника, и его глаза тут же потеряли осмысленное выражение.

А потом, хотя к нему никто не обращался, он хрипло произнес:

— Ладно, мы пойдем с тобой. — Он распахнул дверь.

Они вышли в коридор. Первым шел охранник, Хелман замыкал процессию. Они быстро шагали по коридорам, проходя мимо других людей в зеленой форме, которые не обращали на них никакого внимания. Шли, пока не оказались в главном зале. Здесь находился пост, охранник в зеленом, сидевший за столиком, контролировал автоматические двери.

— Вы не можете вывести его наружу, не подписав пропуск, — решительно заявил он.

— Под мою ответственность, — сказал Хелман.

Его голос прозвучал неестественно, словно говорил чревовещатель, но охранник не обратил на это внимания.

— Ну, тогда проходите, — проворчал он и положил на край стола толстый журнал. — Распишитесь здесь. Имя в этой колонке, а тут цель выхода, а третьей колонке — время возвращения. — Он бросил взгляд на здоровенного охранника, равнодушно глядящего в пустоту, потом вздохнул и спросил: — Вам потребуется машина?

— Да, — машинально ответил Хелман.

Охранник нажал на кнопку, где-то в глубине здания зазвучал гонг. Затем он нажал на едва заметный рычаг, огромные створки двери разъехались в стороны. Все трое спокойно вышли наружу и подождали, пока двери за ними закроются. Уже смеркалось, но на ясном небе появились звезды, освещавшие город.

Из-за угла выехала машина и остановилась перед ними. Все трое сели в нее. Гарольд расположился между Хелманом и охранником, оба молчали — казалось, они погрузились в размышления. Водитель обернулся и вопросительно взглянул на Хелмана.

— В центр, — коротко проговорил Хелман.

Шофер кивнул и отвернулся. Машина покатила к далеким воротам и остановилась перед ними. Ворота оставались закрытыми. Двое мужчин в зеленом появились из темноты и направили фонарики в машину.

Один из них сказал:

— Дознаватель Хелман, один образчик. Да, все в порядке. — Он махнул рукой с фонариком в сторону ворот, и они медленно открылись. Взревел двигатель, и машина выехала на улицу.

Они выпустили Гарольда Гарольд-Майра в южной части города, где здания были самыми высокими, а толпа самой густой. Хелман и охранник вышли из машины, чтобы водитель не услышал их разговора.

— Вы оба отправитесь домой, — приказал Гарольд. — Забудете обо всем, что с вами происходило, и будете вести себя как обычно. И так до восхода солнца. До этих пор вы ничего не сможете вспомнить о тех событиях, которые происходили после того, как вы вошли в мою комнату. Вы все поняли?

— Мы поняли.

Оба послушно вернулись в машину. Они превратились в автоматы. Он постоял на тротуаре, пока машина не исчезла из виду. Небо совсем потемнело, но разноцветные огни витрин озаряли все вокруг.

Несколько минут он молча стоял, глядя на колеблющиеся тени, и размышлял. Он был один — один против целого мира. Это не слишком его тревожило. Положение Гарольда мало отличалось от ситуации, в которой находился весь его народ, обитавший на одиноком мире. Мире, находившемся на окраине огромной Империи. Он обладал одним преимуществом, которое сослужило ему неплохую службу: он правильно оценивал свои возможности. Противники же ничего о нем не знали. С другой стороны, он смутно представлял себе Империю, хотя успел многое узнать о ее населении. Не приходилось сомневаться: у него серьезный противник. Союз разных жизненных форм, обладающих различными талантами, способен на многое. Предстояло сражение между человеком, наделенным сверхспособностями, и людьми обычными, но заручившимися помощью дрейнов и других существ, способности которых оставались неизвестными. У союза явно больше шансов.

Теперь, когда удалось получить свободу, он сумел оценить довод охранника: воспользоваться свободой трудно, если не знаешь, куда бежать. Однако охранник сделал один намек и кое-что упустил из виду. Он имел в виду, что существуют места, где свободу можно сохранить. И он не знал, что у беглеца есть дар отыскивать подобные убежища. Гарольд уже собрался уходить, когда к нему обратился высокий худой человек в черной форме с серебряными пуговицами и галунами. Черты его лица были изможденными и жесткими. Мерцающие рядом огни рекламы меняли цвет его лица от золотого до кроваво-красного.

Гарольд слышал, как размышляет этот человек: «Странная чужеземная одежда. Очевидно, он недавно прилетел. Возможно, это образчик в бегах».

— Покажите свою идентификационную карточку! — резко приказал человек в черном.

— Зачем? — спросил Гарольд, стараясь выиграть время.

Проклятье, он не успел поменять одежду.

— Таковы правила, — раздраженно ответил человек в черном. — Вам бы следовало знать, что каждый гражданин должен показывать свою карточку, когда его останавливает полиция.

«Ага, он колеблется. Должно быть, у него нет карточки». — Он шагнул вперед.

Глаза Гарольда вспыхнули диковинным огнем.

— Ты ведь на самом деле не хочешь взглянуть на мою карточку? — мягко спросил он, — Не так ли?

После короткой борьбы с самим собой полицейский пробормотал:

— Нет… нет… конечно нет!

— Ты просто совершил ошибку?

— Да, я ошибся! — признался полицейский.

В его сознании промелькнула мысль: «Он опасен!» Однако она тут же исчезла, и ей на смену пришла другая, навязанная: «Глупая ошибка. Конечно. У него есть карточка. Я лезу не в свое дело».

С шокирующей неожиданностью в сознание Гарольда прорвалась другая мысль, ей даже не помешал телепатический шепот сотен разумов окружающих его людей. «Клянусь Синим Солнцем, ты уловила это, Гаэта? Фрагмент гипнотического внушения! Что-то насчет карточки. Разворачивай машину!» Холодный пот потек по спине Гарольда; он полностью закрыл свой разум и быстро осмотрелся. Поток машин был слишком плотным, чтобы Гарольд мог определить, какая из них только что развернулась. Но он узнает эту машину, если она остановится рядом. Водитель — человек, а пассажиры — ящерицы.

Странный голос неожиданно возник вновь, прозвучал громко, а потом постепенно стал затихать.

«Конечно, я мог ошибиться. Но я уверен, что амплитуда была достаточной для гипноза. Нет, сейчас он исчез — я больше ничего не улавливаю. Эти люди так шумят на обычных волнах».

Гарольд поймал нетерпеливую мысль, явно принадлежавшую другому существу: «Да, брось, забудь, ты не на дежурстве. Если мы не…»