Увидеть лицо - Мария Барышева

— А как это ты так быстро режешь?!..

— Зачем ты кипятишь пиво?! Господи, а сырто туда зачем?!..

— Что это ты вытворяешь с апельсинами?!..

— А это туда или сюда?!

Светлана поглядывала на них не оченьто довольно. Откровенно говоря, она бы предпочла, чтобы их здесь вообще не было. Она привыкла находиться на кухне одна, а от Кристины и Алины было слишком много шума — и вообще они путались под ногами и всячески мешали ей создавать свои неповторимые кулинарные шедевры. Но, с другой стороны, ей бы было не по себе здесь одной. И они захотели помочь — пусть их, только бы не мешали. Нельзя с ними ссориться. Ни с кем нельзя ссориться.

Нельзя быть тарантулом.

То и дело дверь в кухню приоткрывалась и в щель просовывалась чья-то голова. Чаще всего она принадлежала Олегу. За головой в щель просовывался и ее обладатель и предпринимал попытки тишком прокрасться к столу и стянуть что-нибудь съестное, но каждый раз бывал атакован кухонной утварью и возмущенными воплями, развернут на сто восемьдесят градусов и в четыре ассистентских руки вытолкан за дверь.

— Извергши! — возмущался изгнанный. — Дай-те же человеку поесть! Я не могу ждать так долго!

— Иди в столовую. Туда можно пройти и через коридор.

— Там еще хуже! Столько вкуснятины стоит, а взять нельзя! Что вы Жорке пообещали, что он ее так охраняет?!

— Иди отсюда! Или будешь нашинкован и запассирован!

— Демоны!

Но в конце концов все было приготовлено и расставлено, как надо, и снова вспыхнули две большие люстры, и заиграл гранями умытый хрусталь, и засияло столовое серебро, и заблестел тонкий расписной фарфор — и все торжественно, празднично, почти царственно, и мрачные лица резных идолов словно поблекли, отступили назад, как будто сочтя свое присутствие здесь неуместным. Сейчас в столовой не было ничего таинственного и зловещего, здесь были превкусные и совершенно земные запахи, и свежесть ярких овощей и фруктов, и подрумяненное мясо, и разноцветные салаты, и бесчисленные закуски, и огромная супница, водруженная на стол усилиями Жоры, из которой валил сытный пар, и скворчащие горшочки с пышными шапками из печеного теста и сыра, маленькие водки и легкое вино, и нетерпеливо исходящая пузырьками вода, и радуга сока в высоких графинах…

Сели не сразу, несколько секунд просто молча стояли и созерцали накрытый стол.

— Ну, Светка!.. — восхищенно сказал Виталий и покрутил головой. — Ну ты…

Слова неожиданно кончились, и тогда он просто воздел к потолку руки, будто пытался поднять над головой невидимый поднос.

— Точно! — произнес Олег и поволчьи щелкнул зубами, пытаясь смотреть одновременно на все, что стояло на столе.

Суетливо задвигали стульями, рассаживаясь и приглушенно переговариваясь. Светлана, уютно постукивая половником, с видом хозяйки разливала по тарелкам густой суп, в котором кувыркались маленькие куриные фрикадельки.

— Зря сразу горячее поставили — остынет, — заметила Ольга, похрустывая освеженным в микроволновке хлебом.

— Не успеет, — заверил ее Кривцов, смолотивший свою порцию буквально за несколько секунд. — Светик, а можно мне еще половничек… два, три?..

— Да ладно тебе — вон сколько всего на столе!..

— Чур, я разделываю индейку!

— А разве программисты это умеют?

— Все прочь от моего жульена! Лифман, куда ты лезешь со своей вилкой?!

— Да там еще есть! Ты еще обними его!..

— Аля, передай мне тот салат! И вон тот тоже! И вон ту штучку!

— Да у тебя все это на тарелке не поместится!

— Да передай — жалко что ли?!

— Я думал, тут только тесто, а там, оказывается, пельмешки плавают!

— Света, а что там внутри?

— Не надо тебе знать!

— Так и это мясо, и то тоже. А в чем разница?

— Сам не видишь? Одно с сыром и грибами, а другое лысое!

— Одно пофранцузски, а другое — побургундски.

— Так все равно же Франция!..

— Второе с коньяком.

— А вот это что за штука?

— Это фондю. Берешь вот так…

— А соусто из чего?!..

— Я видела, что она в кипящее пиво сыр…

— А вот это в апельсиновой шкуре тоже салат?!

— Да, флоридский.

— Прикольно!..

— Отберите кто-нибудь нож у Жоры, пока он не…

— Кому еще вина?

— Олег, не будь свиньей — все салаты к себе утянул!..

— А ты все мясо!..

— Петя, вредно есть столько икры!

— Уж чья бы корова…

— Кому водочки?..

— Колбаски еще передай-те…

— Хорошо бы пива…

— Прожуй сначала!..

— Марина, блондинкам вредно есть столько креветок!

— Автослесарям тоже.

— Леха, это надо есть, а не нюхать! Ты ее покури еще!..

— Рабы желудка!..

— А самто!..

— Эх, хорошо!..

— Светка, удочери меня!..

Они смеялись, на какоето время даже забыв обо всех необъяснимых загадках и предполагаемых опасностях и не обращая внимания на назойливо стучащий в оконное стекло дождь. Беззаботно звенели бокалы, глаза сияли чуть подмасленно, а лица становились все более сытыми и добродушными. Олег пытался жевать, говорить и смеяться одновременно, отчего то и дело заходился в кашле, и сидящий рядом Жора услужливо хлопал его по спине, отчего Олег чуть не вылетал из-за стола. Даже Ольга выглядела умиротворенно, и когда Петр, накладывая себе мясо, уронил кусок в тарелку и окатил жирными брызгами рукав ее серебристой блузки, всего лишь дружелюбно сказала:

— Поосторожней, криворукий!

И Петр, не менее умиротворенный, всего лишь бормотнул:

— Прощения просим.

— Теперь понимаю, почему вы так простенько оделись, девушки, — заметил Алексей, чьи поглощательные движения из жадных уже давно перешли в расслабленнозадумчивые. — А я-то вначале думал, что вы выйдете в чемнибудь этаком!..

— Мы же сказали — что-нибудь этакое будет после ужина, в зале, — сказала Алина, накручивая на вилку целый пучок тонких кальмаровых полосок, облитых майонезом. — И основное распитие áлкоголя будет там же, так что не налегай так на водку.

— А вы уже выбрали это что-нибудь? — поинтересовался Петр в перерыве между прожевыванием мяса.

— Выбратьто выбрали, а вот влезем ли мы в это что-нибудь после такого… — Кристина тоскливо обвела взглядом стол. — Столько калорий — ужас! Бедная моя фигура.

Перегнувшись, она подтянула к себе большую салатницу, тоскливо перевалила в тарелку три, с горкой, ложки оливье и так же тоскливо положила рядом парочку куриных рулетиков. С тоскливой жадностью принялась жевать. Борис усмехнулся, с аристократической изящностью разрезая мясо на маленькие кусочки.